Насилие истиной - Веснина Тиана. Страница 69

В конференц-зале издательства «Полюс» собирались журналисты. В фойе перед столами со стопками книг стояли с обязательными улыбками девушки и выдавали каждому по экземпляру новой книги Валерии Бахаревой. В «Нитях», как назвала писательница книгу, она рассуждала о времени, о себе в этом времени, вспоминала очаровательные эпизоды, интересных и значительных людей, с которыми ей доводилось встречаться, заглядывала в будущее и щедро сыпала ненавязчивыми советами.

Задержав начало пресс-конференции всего на десять минут, в коричневом с зелеными разводами крепдешиновом костюме появилась Валерия. Она была величественна, но доступна. Умно, снисходительно шутила, зачастую отвечала резко. Она могла себе это позволить. Она — Валерия Бахарева.

Несмотря на предстоящий фуршет, поток вопросов у журналистов не иссякал, и, конечно же, они не обошли стороной Жаклин Рахманину.

— Что вы думаете об убийстве Рахманиной? — деловито поинтересовалась полнотелая журналистка.

— А кто это? — удивленно спросила Валерия.

Журналистка растерялась. Остальные затаили дыхание.

Кирилл подошел к открытым двустворчатым дверям и устремил взгляд на Бахареву.

— Разве вы уже забыли? — ехидно-медовым голосом вопросом на вопрос ответила журналистка.

— Я помню только о тех и о том, что достойно памяти. А человеческий и событийный мусор — выметаю. Простите, чистоплотна!

Въедливая журналистка не хотела отступать. Но в зале всегда есть свой человек, вовремя уводящий в сторону от щекотливой темы. Он опередил журналистку и задал вопрос по поводу выхода новой книги, из-за чего они, собственно, и собрались. Его праведный голос прозвучал укором тем, кто пришел сюда копаться в личной жизни писательницы. Конференция была завершена на ноте, стремящейся ввысь — к новым книгам, новым свершениям.

Хорошее шампанское, ледяная финская водка, канапе с семгой и красной икрой всех объединили и примирили. К Валерии подходили за автографами, с просьбами об интервью, но всех оттеснило телевидение.

Затушив тонкую сигарету, Бахарева подставила лицо гримеру, который провел кисточкой по щекам, лбу и подбородку. Установили свет, и бойкий ведущий задал несколько вопросов известной писательнице, на которые та ответила со свойственной ей непринужденностью.

Заметив Мелентьева среди журналистов и приглашенных, Валерия не смогла скрыть удивления.

«Что он здесь делает?» — едва успела подумать она, как ее тут же отвлекли. Она смеялась, шутила, принимала поздравления, но неприятный осадок испортил настроение.

«Отчего мне не по себе? — стараясь избавиться от странного беспокойства, задалась она вопросом и вспомнила: — Сыщик! Какой черт его принес сюда? — она отвернулась, раскрыв объятия знакомому литератору. Громко заговорила, рассмеялась его плоской шутке, а сама решала, как лучше поступить. — Не буду его замечать! Пусть сам подойдет, если ему так нужно. Мне волноваться не о чем. У меня стопроцентное алиби».

Кирилл с фужером шампанского, выждав момент, когда Бахарева осталась одна, подошел к ней.

— Здравствуйте! — улыбнулся он.

Валерия изобразила изумление, но тоже улыбнулась в ответ.

— Разве вы читаете мои книги? — поддела она его.

— Читаю! — ответил вполне серьезно Мелентьев. — Пока, признаюсь, только одну.

— Какую же? — не убирая светской улыбки, спросила Лера.

— «В другом измерении», — ответил детектив.

Улыбка замерла на губах Бахаревой, но она довольно быстро оправилась от уколовшего прямо в сердце испуга.

— Почему именно эту? Вероятно, случайно попалась?

— Потому что у вас стопроцентное алиби.

От этих слов по пышному телу Валерии пробежала крупная дрожь. Завидев старого сквалыжного поэта, который отирался на всех фуршетах и занимался тем, что лил в глаза виновнику торжества бальзам душистый, а за спиной поливал словесными помоями, Бахарева устремилась к нему. Расцеловалась, благодарила до слезинок на глазах за то, что пришел. Поэт, признаться, даже опешил. Стоявшие рядом — тоже. Но он быстренько приосанился: «Мол, вот как! Писательница-то, если использовать современный бытовой язык, — крутая, а как ко мне бросилась! Потому что уважает и ценит мнение истинного знатока литературы!»

Однако отделаться от сыщика Бахаревой все равно не удалось. Он спокойно переждал эту несколько затянувшуюся сцену.

— Простите, что появился не совсем кстати, — начал он, когда поэт, выслушав благодарственную тираду писательницы, принялся с утроенной энергией поглощать канапе.

— Вы не склонны к истинной самооценке своих действий! — резко бросила Бахарева. — Вы появились не «не совсем кстати», а совсем некстати! Простите! Я более не могу вам уделить ни минуты, — колыхнулась она своим пышным телом.

— Я звонил вам, предлагал встретиться в удобное время, но вам все некогда было… — мягко напомнил Кирилл и добавил жестко: — А теперь некогда мне!

Бахарева приподняла левую бровь и с презрительным недоумением взглянула на детектива: «Что вы себе позволяете!» Синие глаза Мелентьева светились иронией. Бахарева изящно фыркнула, отвернулась и успела сделать только шаг, как услышала: «Хильдегарда…». Она замерла, затем развернулась, точно танк на марше, свернув на пол большое блюдо с нанизанными на шпажки кусочками фруктов.

— Что вам от меня нужно?! — сузив глаза до появления глубоких морщин, спросила она.

— Поговорить!

— Прямо сейчас?! — махнула она с негодованием руками и случайно стукнула по голове официанта, наклонившегося за рассыпавшимся по полу десертом.

— Простите!

— Успокойтесь! — тихо обронил Мелентьев. — Я подожду окончания фуршета.

— Спасибо за одолжение! — прошипела Бахарева и тяжелыми шагами направилась к гостям.

Валерия выпила водки — не взяла. Противная дрожь в руках не унималась.

«А что такого случилось? Ну, читал он «В другом измерении» и что? Ну, встретился со старой грымзой Хильдегардой! Ну, она ему наплела! У меня — алиби!» — повторяла спасительное слово Валерия, но дрожь в руках не унималась. А тут еще бурное писательское воображение быстро соорудило зал суда и усадило за решетку Виктора и ее! А потом, будто наяву, возникли глаза Гаррика… большие, печальные, укоряющие, страшные… и удивленные, полные мольбы и непонимания глаза сына…

Валерия пошатнулась, удержалась, схватившись за край стола.

— Лера, что с тобой? — обратилась к ней приятельница.

— Ничего страшного! Сегодня магнитные бури… давление, наверное, немного поднялось… пустяки!

Фуршет окончился. Валерия пожала руку последнему гостю и оглядела зал в поисках детектива. Тот поднялся с узкого диванчика.

— Пойдемте! — по-деловому сухо бросила она. — Спустимся в бар. Там сейчас немноголюдно.

Кирилл, словно послушный сынок, последовал за очередной потенциальной убийцей Рахманиной. У детектива не было доказательств — только предположения — правда, в избытке. Следовательно, ему требовалось каким-то образом вывести убийцу из самодовольного состояния покоя и любования своей ловкостью: убил и растаял как дым — ни следа, ни отпечатка… Все продумал, все предусмотрел…

— Ну и? — бросая на низкий стол пачку сигарет, обратилась к детективу Валерия. — Стакан минеральной! — ответила она на немой вопрос подошедшего официанта.

Кирилл заказал кофе.

— О чем будем говорить? — продолжила Бахарева.

— Я прочел в черновиках Рахманиной кое-что о вас…

— Поверили! — с насмешкой прервала его Валерия.

— Встретился с Хильдегардой Пундус.

— Она меня ненавидит! Что же она может сказать обо мне?

— То, что вы хотели любой ценой стать Бахаревой!

— Начинается! — нервно покрутила сигарету Валерия. — Жаклин не может мне простить, что я вышла за муж за Гаррика, забывая при этом, что причиной ее развода с ним была не я, а Николай Лютаев. Сами посудите! Гаррик должен был ждать, уживется ли Жаклин с новым мужем или опять вернется к нему?

— Жаклин, как я понял, прочитав черновики, совсем по-другому рассматривала эту ситуацию… Вспомните сами! — предложил Лере детектив. — Впервые вас привела в дом Бахаревых Илона. Вы были потрясены великолепием квартиры, портретами предков и тем, что какая-то опереточная девчонка, даже не умеющая оценить всей прелести называться Бахаревой, попала в эту семью. Она была настолько глупа, по вашему мнению, что после брака оставила свою ничего не значащую в этом мире фамилию. И с того дня вы захотели стать Бахаревой. Только Бахаревой! Вы бросили взгляд на Петра Арсентьевича, Жаклин подробно описывает ваши лунные беседы в его кабинете, — подчеркнул детектив, заметив протестующе-возмущенное выражение лица Валерии. — Может быть, вы бы и вышли за Петра Арсентьевича, дождавшись его очередного развода. Но тут на гастроли в Москву приехал молодой красавец Гирт Пундус. Как не закружиться голове! В те застойные времена прибалты в глазах русских женщин были наделены особым шармом. Каковы же были ваши изумление и радость, когда однажды вечером, придя в дом Бахаревых, вы застали у них Гирта и узнали, что он сын Петра Арсентьевича, что он Пундус-Бахарев…