Насилие истиной - Веснина Тиана. Страница 80
Напольский резко сел на носилках. Врач удивленно посмотрел на него и хотел было уложить опять, как Никита воскликнул:
— Что случилось? Почему я в «скорой помощи»? — провел рукой по лбу. — Ах да… припоминаю! Но это пустяки! Спектакль! Время! Сколько времени прошло, как вы меня увезли?
— Минут семь!
— Еще успею! — продолжал Напольский, когда машина замедлила движение из-за пробки на дороге.
Врач обхватил его за плечи, принуждая лечь, но Никита ловко отбросил его и, открыв дверь, выпрыгнул на проезжую часть. Увидевшие его водители автомобилей, следовавших за «скорой», решили, что выскочил сумасшедший, но, узнав в психе артиста, пришли к выводу, что снимают кино.
В одно мгновение Напольский скрылся в мрачном переулке. Ему повезло, удалось бежать как раз недалеко от своего дома. Влетел в подъезд и, одной рукой нажимая на звонок, а другой колотя в дверь, звал:
— Ольга Николаевна! Откройте скорее!
— Никитушка! Что… что случилось! Неужели провал? — вскричала, по случаю высокого давления оставшаяся дома, Ольга Николаевна, его соседка и доверенное лицо, на хранение у которой он оставлял дубликаты ключей, не надеясь на свою актерскую память.
— Все прекрасно! Ключи, скорее! — с горящими безумием глазами восклицал Никита и, схватив связку, перепрыгивая через три ступеньки, помчался вниз.
Открыл гараж, надел шлем, вывел мотоцикл и помчался за город по направлению к дачному поселку.
Увидев джип детектива, выругался и понял, что не ошибся в своем предположении. Скинул шлем, прихватил из багажника нож и мрачным призраком скользнул по саду. Вошел в дом, прислушался: шум доносился с чердака. Поднялся по ступенькам так тихо, что ни одна половица не скрипнула, заглянул в дверь и увидел детектива, только что вытащившего из кучи хлама плюшевого медведя. Схватил валявшийся у входа старый канделябр и запустил Мелентьеву прямо в голову. От удара, пришедшегося по касательной, Кирилл пошатнулся, выронил фонарик, но не упал, успел опереться о стену. Никита бросился на детектива. Завязалась борьба. Мелентьев ухватил его за волосы, оказавшиеся пудреным париком Казановы. Опешил. Напольский бросился на него с ножом, и тут страшная боль пронзила его тело и мозг. Он взвыл. Боль стала еще сильнее, и Никита потерял сознание. Полностью очнулся все от той же нескончаемой боли уже в саду, лежа у милицейской машины.
Майор Петров, Мелентьев и Светлана вышли из дома.
— Ну как он? — поинтересовался майор у сержанта, видя, что Никита опять в глубоком обмороке.
— Сейчас придет в себя! — бойко доложил тот. — Я вправил ему сустав на место!
Светлана склонилась над искаженным болью кукольным лицом любовника восемнадцатого века. Он открыл глаза. Вздохнул. Позвал:
— Света!
— Не волнуйся! Сейчас тебя отвезут в больницу!
— Света! — с трудом ворочал языком Напольский. — Все неправда!
— Что неправда? — вздрогнула она, вспомнив, кто перед ней.
— Все!
— Емкий и очень осторожный ответ! — насмешливо бросил Мелентьев.
— Да! Как насчет фокусника-циркача? — задержал Кирилла, уже садившегося в машину к мадам Ферри, майор.
— Он только послезавтра прилетает из Штатов! Я позвоню, и мы съездим! Болит! — поморщился Кирилл, приложив руку к голове.
Светлана выглянула из машины и сказала Петрову:
— Я его все-таки завезу в клинику. Пусть повязку поменяют!
Мелентьев запротестовал, но мадам Ферри властно махнула рукой: «Молчи!»
_____
ГЛАВА 26
Иллюзионист Марк Вересковский встретил Мелентьева и майора Петрова в своей небольшой студии.
— Только что приехали с гастролей! — объяснял он, указывая гостям путь между коробок, ящиков и чемоданов.
— Успешно? — вежливо поинтересовался Леонид Петров.
Вересковский усмехнулся:
— В принципе неплохо, но все по варьете, по небольшим зальчикам… а так соскучился по огромному пространству цирка! По представлению-торжеству! Что говорить, красиво было! — протянул он. — А сейчас вот мотаюсь с небольшой труппой по заграницам, деньги зарабатываю.
— И в фильмах снимаетесь! — подхватил детектив.
— Да, вы, когда мне позвонили, что-то о фильме спрашивали! — воскликнул иллюзионист. — Только чем я-то могу быть полезен? Вот сюда, в эту дверь. Осторожно! Низкий проем! — предупредил он своих визитеров.
Они вошли в маленькую, пыльную комнатку, в которой девушка проворно наводила порядок.
— Моя жена, Лидия, ассистентка, администратор и по совместительству уборщица, — представил он не без гордости длинноногую, длинногривую, ужасно бледную без привычного грима примерно тридцатилетнюю женщину.
— Садитесь! — указала она на стулья. — Чисто!
— Простите, а вы тоже снимались в том фильме? — обратился Мелентьев к Лидии.
Она сразу догадалась, о каком фильме идет речь. Кивнула желтовато-оранжевой гривой.
— Мы с Мариком шагах в десяти стояли от фотографа. Ужас! До сих пор мороз по коже, как вспомню!
— Если не ошибаюсь, — обратился к Вересковскому майор, — вы должны были показывать фокусы на сцене перед ширмой?
— Верно!
— Где теперь эта ширма?
Иллюзионист удивился повышенному интересу к какой-то ширме…
— Так сразу, как произошел несчастный случай, милиция опечатала павильон. Мы не смогли даже взять свой реквизит, в том числе и ширму. Потом, несколько недель спустя, нам позвонили и сказали, что можно все забрать. Мы с помощником поехали, забрали и привезли сюда, в студию. Но ширма нам не понадобилась для гастрольной поездки. Она так и оставалась здесь.
— Можно на нее взглянуть? — спросил майор.
— Пожалуйста! — не скрывая удивления, ответил фокусник. — Только зачем, если не секрет?
— Секрет не у нас, а у вас! — пошутил Петров. — Ведь ширма, говорят, с ловушкой?
— Ах, вот оно что! — протяжно воскликнул Вересковский, но все равно ничего не понял. — Лидочка, — обратился он к жене, — попроси Лешу принести ширму.
— Понимаете, у нас есть основания предполагать, что ваша ширма-ловушка поймала одну важную улику.
В глазах Вересковского отразилась тоска.
— Боюсь показаться вам совершенно глупым, но я ничего не понимаю. Какую улику?
— А вот сейчас мы взглянем! — оживился Мелентьев при виде синей, расписанной павлинами и диковинными цветами ширмы, которую внес Леша.
— Раздвиньте ее, пожалуйста! — попросил Петров.
Леша выполнил просьбу.
— Именно так она стояла на сцене? — спросил майор.
— Да!
— Давайте посмотрим, нет ли там чего? — предложил Мелентьев.
— Давайте!
Вересковский подошел, наклонился и открыл снизу задвижку на столбике. Из полой трубы выпала красивая крупная запонка.
— Не трогайте! — подлетел к фокуснику Мелентьев.
Он вынул из кармана пинцет, подхватил им запонку и положил в прозрачный пакетик.
— Откуда она здесь? — удивился тот.
— А вот откуда!
Кирилл зашел за ширму, размахнулся и словно бросил что-то. Опускаясь, рука коснулась столбика ширмы: круглая крышечка сдвинулась и тут же закрылась.
— Вот так запонка выскочила из манжеты убийцы, когда он запустил стрелу в Олега Ветрова.
— Ветрова убили! — обхватив бледное лицо, воскликнула Лидия. — Разве это был не несчастный случай?!
Наконец Вересковский все понял. Он задумчиво покачал головой.
— И кто же это сделал?
Мелентьев и Петров красноречиво промолчали.
— Ясно! Узнаем из печати!
— Ужас! Какой ужас! — причитала Лидия, провожая вместе с мужем необычных гостей.
Кирилл вернулся домой поздно, но ужин устроил себе роскошный. Отпраздновал завершение дела. Потом перешел с бокалом бордо на диван, но мысли все вертелись вокруг убийств. Вместо того, чтобы постараться поскорее избавиться от них, Кирилл отдался им во власть. Пусть натешатся, пусть все «переживут» до последнего самого жуткого ощущения, тогда и оставят его в покое. И началось… сначала дикий разгул: то одна мысль блеснет, а другая ее перекроет, то несколько одновременно хоровод заведут, но вскоре все улеглось и выплыла самая сильная: «Напольский безупречно убил Ветрова, даже не приблизившись к нему».