Дьявол для отличницы (СИ) - Ветрова Роза. Страница 18

 Нижнее белье я стирала украдкой, после прополоснув и скрутив в один комок, забирая с собой в домик. Там я обычно развешивала интимные предметы одежды на спинках кровати. На общих бельевых веревках такое в жизни не повешу.

 Многие девчонки поступали так же, собственно у них я и подсмотрела. Но находились и такие, которым было все равно. Или может они специально хотели, чтобы их откровенные разноцветные клочки ажурной ткани видели остальные. Мне было трудно понять.

 Конверт с письмом по-прежнему шуршал в кармане, но отдать его в течении дня я теперь не решалась. Может вечером?

 Закончив, я принялась разминать припухшие пальцы, на что тут же отреагировала Эстелла.

- Опять наша белоручка парочку мозолей получила, теперь не уснет, - ядовито произнесла она.

- Эстелла, ну сколько можно? – устало спросила Виктория Андреевна.

- Ну а что? Прям умирающий лебедь.

 Я молча проглотила издевку. Как обычно.

- Полине действительно нужно беречь пальцы, - серьезным голосом вклинился в разговор Олег Сергеевич. – Профессионально играть на органе – это восхищает и вызывает уважение.

 От его слов я зарделась, выпрямившись как струна, но все же не желая, чтобы меня обсуждали при всех.

- Может она играет отстойно? – предположила Эстелла под смешок Иры и Камиллы.

- Уверен, что такой человек, как Полина, играет прекрасно. Что скажешь? – вожатый растянул губы в улыбке, обращаясь  ко мне.

 Наверное он специально вытягивает из меня хоть какие-то слова, уже не раз я слышала его советы попробовать подружиться с отрядом. И да, советы были, скорее всего полезные и эффективные. Но у меня все равно не получалось. 

 Я смущенно оглядела ребят, которые прислушивались к разговору, мечтая чтобы общее внимание перешло на кого-то другого. Я это совсем не люблю.

- Я играю хорошо, - скромно ответила я, и, подняв таз, пошла выливать воду. Но, когда через минуту вернулась, они по-прежнему обсуждали музыку. 

- Ты же выступаешь с концертами, Полин? – спросил Олег Сергеевич. – В церковно-приходской иногда проходят концерты органной музыки, видел афиши.

- Я… да. Иногда выступаю, - нехотя призналась я. – Но чаще всего на благотворительных событиях. Я еще не настолько профессионал, чтобы давать концерты за деньги.

- А чего тогда ты так ужасно пела на конкурсе? – громко и бестактно спросил Кирилл, и все засмеялись.

- Неправда, она пела хорошо! – заступился вожатый. – Мы просто не репетировали.

 Перестав улыбаться, он пристально посмотрел в сторону Громова, словно намекая по чьей вине наше выступление не было идеальным. К моему удивлению, тот спокойно встретил взгляд вожатого, подняв подбородок. Выжимая черную футболку, он не отрывался от вожатого, и тот, в ответ буравил его глазами. И неизвестно чем бы закончились эти гляделки, но ситуацию неожиданно разрядил Кирилл, успевший подключить к крану шланг, и теперь принимаясь брызгать во всех водой.

 Девчонки завизжали и бросились врассыпную, парни же рьяной толпой побежали на Кирилла, но как выяснилось не отомстить, а завладеть шлангом и сделать ровно то же самое.

- А ну всем помыться! – возбужденно кричал Егор, отобрав шланг.

 Стирка вдруг приняла озорной поворот, и теперь все резвились, с тазами бегая к душевым за водой, чтобы обливать друг друга у бельевых веревок. Вода из шланга была довольно холодная, и мы с девчонками отвечали тем же градусом. 

 Вожатые тоже вымокли насквозь и хохотали вместе со всеми.

 На эти минуты вдруг пропала вражда между мной и остальными, даже Анжела с Эстеллой прикрывали друг друга тазами от холодных летящих струй. Воздух стал каким-то другим, искрился общий смех и летняя юношеская беззаботность. В эту минуту я впервые почувствовала себя счастливой в этом месте. Громко хохотала вместе со всеми, в груди стояла странная эйфория, все было таким непривычным и приятным, словно… я впервые познала, что такое друзья.

- Агафонова, беги сюда, дурында, - крикнула Анжела, пока я, блаженно улыбаясь, слабо пыталась отбиться от мальчишек. – Ну же! 

 Она с другими девочками стояли в дверях душевых, под легким навесом.

 Но меня окружили сразу четверо, не давая выскользнуть из кольца, обливая из тазов и направляя на меня шланг.

- Нет! – крикнула я, громко захохотав, потому что вода была всюду. – Хватит! Прекратите!

 Я размахнулась пустым тазиком, разгоняя нападающих, а потом пустилась бежать.

 Я была уже насквозь мокрая, вода в тазах у них закончилась, и за мной бежал Егор со шлангом, но я успела прыгнуть под навес к девчонкам, на ходу выжимая косу.

- Тут не достанет! – смеялась Лада, поддразнивая мальчишку. Шланг сюда и впрямь не доставал.

- Ку-ку, девчонки, - раздалось из-за наших спин, и мы снова визжали, столпившись у выхода, потому что там тоже были парни с уже полными тазами. 

 Началась вакханалия. Как глупых куриц мальчишки гоняли нас по душевым, в помещение забежало еще несколько парней, кто-то включал воду в кранах. Стоял неимоверный крик, визг и ругань. Вожатые, по всей видимости, смеялись над нами где-то снаружи.

 Вдруг меня кто-то дернул за руку, и под мои жалкие попытки протеста и нескончаемый смех, оттеснил к угловому душу за поворотом. Отбрасывая прилипшие пряди с висков и лба, я повернулась к захватчику, и увидела, что это Захар. 

 На моем лице по-прежнему блуждала улыбка, и видимо именно это его разозлило.

 Крепко сжав меня за плечи, он толкнул прямо под душ и резко крутнул кран. Я завизжала, потому что на меня полился непрекращающийся поток ледяной воды. Пытаясь отбиться, я лупила и царапала его по обнаженному торсу. Меня захлестнули странные эмоции, я тяжело и хрипло дышала, легкие сжало от низкой температуры воды. Парень тоже задыхался и сипло втягивал воздух, потому что встал под ледяные струи вместе со мной.

- Отпусти! – кричала я, схватив его за плечи и напрягаясь во всю силу, чтобы оттолкнуть. Но ничего не выходило. – Это нечестно!

 Смеяться уже не хотелось. Вся обстановка была совершенно другой, не такой, как пару минут назад. Стало вдруг напряженно и даже страшно. Вода лилась за шиворот, в вырез платья, которое давно меня облепило, каждый миллиметр моей кожи и одежды давно намок, но он по-прежнему меня не отпускал.

 Из душевых все давно убежали, и я не знала, продолжается ли водная баталия или нет, я даже не думала об этом, все мысли улетучились, оставив место отчаянной решимости выстоять в этой неравной борьбе.

- Громов, ты ненормальный, - я перестала отбиваться, покрытые мурашками руки обессилено повисли, зубы застучали от холода. – Мы заболеем.

 Он стоял, прижав меня к стене и дрожа то ли от холодной воды, то ли от чего-то еще. В нем просыпалось что-то темное, страшное и плохое, и его взгляд мне очень не понравился.

 Наклонившись к моему лицу, он практически коснулся губами моих губ, и я резко отшатнулась, ударившись при этом головой об стену.

 Нет! Он хочет поцеловать меня?!

 Затылок стрельнуло от боли, хотелось тут же запустить пятерню и почесать ноющее место, но Захар упрямо наклонялся снова, и, не придумав ничего лучше, я изо всей силы укусила его за основание шеи, дернувшись вперед. 

 От внезапной атаки он глухо вскрикнул и выпустил меня из рук, прижимая руку к месту укуса, и, воспользовавшись возможностью, я отпихнула парня в сторону и бросилась наутек, выскочив из душевой и убегая к нашим домикам, боясь даже оглянуться назад. Мокрый комок нижнего белья был благополучно забыт на лавке.

 Я бежала, испуганно прижав руки к горящим щекам. О, Боже, я действительно его укусила! И словно в подтверждение я снова ощутила вкус его гладкой и влажной от воды кожи на своих губах и языке. Сердце мчалось вскачь как ненормальное, будто вот-вот норовило выпрыгнуть из груди и умчаться в закат от смущения. Господи помилуй! Что это вообще было?!

 В домиках еще никого не было, видимо все еще остались там. Вспомнив, что там на лавке позабыт комок с трусами, я быстро переоделась в сухую одежду и снова побежала назад. Ей-богу, в жизни столько не бегала.