Коррумпированный Петербург - Константинов Андрей Дмитриевич. Страница 36
О дружбе с гном Собчаком и его друзьями предусмотрительный г-н Козырицкий не забывал практически никогда. Например, в трудные дни 1996 года, накануне губернаторских выборов, он предложил из средств «Рефорс-Фонда» профинансировать постановку фильма «Путешествие из Ленинграда в Петербург в общем вагоне» (о небывалом расцвете города в эпоху правления доброго демократического мэра). Увы, бездарный фильм г-ну Собчаку не помог — его политическая звезда померкла, губернаторские выборы он обидно проиграл.
После этого пошла к закату и звезда г-на Козырицкого. Новая городская администрация заинтересовалась бессмысленными тратами бюджетных денег и нереализованными проектами, за которые пришлось расплатиться безропотным налогоплательщикам. Деятельность г-на Козырицкого стали проверять, и тогда он — еще номинально оставаясь главой районной администрации — стал скрываться от контролирующих и правоохранительных органов. Правда, когда подоспело решение освободить его от бремени дальнейших государственных забот о процветании Курортного района, он вернулся к руководству работой «Рефорс-Фонда».
Видимо, г-на Козырицкого достаточно слабо волнует то обстоятельство, что он является фигурантом уголовного дела, возбужденного по ряду фактов мошенничества. В конце концов, люди, помогавшие ему запускать руку в бюджет, и сейчас имеют большую власть и влияние (как г-н Кудрин, возглавляющий Контрольное управление администрации Президента России). А те, кто закрывают глаза на выходки г-на Козырицкого, давно подозреваются в совершении куда более масштабных и неприятных поступков — и тем не менее счастливо избегают наказания.
В конце концов, у президента «Рефорс-Фонда» действительно немного поводов для беспокойства. Ведь утверждают же осведомленные источники в правоохранительных органах, что г-н Козырицкий, будучи главой районной администрации, отличался от большинства сходных по рангу чиновников разве что неумением скрывать следы своих достаточно безобидных — по сложившимся в новой России представлениям — проделок.
ГЛАВА 3. Чистые руки
Вечером 25 декабря 1993 года на Думской улице возле Гостиного двора сотрудники Регионального отправления по борьбе с организованной преступностью провели операцию по задержанию сбытчиков крупной партии фальшивых пятидесятысячных купюр, В двадцатикилограммовом мешке, изъятом у преступников, оказалось 198i9 поддельных купюр. Это количество соответствовало номиналу в 990 миллионов 950 тысяч рублей! Фальшивки были изготовлены на дорогостоящем компьютерном издательском центре. На берега Невы их доставили из Грозного.
РУОП праздновал победу. Такой улов попадался впервые. Ни одно из средств массовой информации не обошло событие своим вниманием.
Задержаны были трое чеченцев и один русский участник преступной группы. Фигура одного из, казалось бы, второстепенных участников в ходе следствия приобретала все больший вес. Некоего Азаматова — сотрудника Департамента полиции Чеченской Республики — единственного из всех подследственных, опекали два адвоката. Большинство просьб защиты об изменении меры пресечения и незаконности удержания под стражей касались именно личности Азаматова.
Попытка помочь Азаматову выйти на волю стала роковой в судьбе прокурора по надзору за исполнением законов в сфере экономики и охраны природы городской прокуратуры Виктора Шеховцова.
В дождливый день, 18 июля 1994 года, мало кто обращал внимание на беседующих под зонтом на скамейке Конногвардейского бульвара молодых мужчину и женщину. Но сотрудники Девятого отдела РУОП, сидящие в засаде, прекрасно слышали их негромкую беседу.
— Бояться тебе нечего, — говорил мужчина, — Анзаев всю вину взял на себя, а пленка против Азаматова размагничена, так что доказательств его вины нет. Да и переводчика с чеченского им в Питере ни за что не найти.
— Почему именно Азаматова? — спросила женщина.
— Тот, кто меня попросил за него, я за него жизнь отдам, да и он за меня тоже, — ответил собеседник. — А размер вознаграждения за освобождение Азаматова может и увеличиться.
— Ну, и какая сумма? — услышали в наушниках оперативники.
— Двадцать пять тысяч баксов, — ответил мужчина (на валютной бирже за доллар в то время давали чуть больше двух тысяч рублей). — Представляешь, какие это деньги? Ты их когда-нибудь в руках держала?… На, держи, — мужчина протянул женщине полиэтиленовый пакет.
И тут со всех сторон повалили руоповцы. В сумке оказались четыре банковских пачки с двадцатью пятью тысячами долларов. Еще одна пачка с пятью тысячами была в пиджаке у мужчины. При попытке дать взятку старшему прокурору городской прокуратуры по надзору за следствием и дознанием в органах МВД Татьяне Демпелевой арестовали ее коллегу Виктора Шеховцова.
За несколько дней до этого на стол к исполняющему обязанности прокурора Санкт-Петербурга Евгению Шарыгину лег рапорт Демпелевой, в котором сообщалось о том, что Шеховцов обратился к ней с просьбой помочь заменить Азаматову содержание под стражей на освобождение под залог в двадцать пять тысяч долларов. (До того Шеховцов пытался самостоятельно повлиять на следователя, ведущего дело, но это не дало результатов.) Шарыгин приказал проверить факты. В тот же день к Демпелевой обратились работники РУОПа с просьбой помочь взять Шеховцова с поличным. Встреча 18 июля фиксировалась на записывающую аппаратуру и снималась на видеокамеру.
При обыске у Шеховцова в записной книжке обнаружили пометки по делу Азаматова, сделанные рукой Зуры Хутуевой, следователя прокуратуры Невского района. Ее данные также имелись в записях Шеховцова.
Шеховцов категорически отказался давать какие-либо показания в отсутствии адвоката. После предоставления защитника он выдвинул свою версию происшедшего. Не отрицая сам факт разговора, арестованный утверждал, что деньги хотел лишь показать. Восьмого июля ему якобы позвонил незнакомый человек и, передав привет от детей Шеховцова, отдыхавших в Липецкой области, попросил о встрече. Недалеко от прокуратуры Шеховцова ждал молодой человек с усами «подковой». Незнакомец поинтересовался, знает ли прокурор Демпелеву, и перешел к делу: «Если хочешь, чтобы дети были целы, будешь с нами разговаривать. Попроси Демпелеву сменить Азаматову меру пресечения, разумеется, за соответствующее вознаграждение». На прощанье незнакомец вручил Шеховцову записку с данными о деле Азаматова и попросил подумать о детях.
С Демпелевой Шеховцов переговорил. В следующую встречу незнакомец передал ему 30 тысяч долларов. «За такую сумму и не такие дела прекращаются», — пояснил радетель Азаматова.
Ни у следствия, ни у суда версия проштрафившегося прокурора доверия не вызвала, и на скамью подсудимых Шеховцов попал раньше того, за кого просил.
Дело Шеховцова было уже в суде, когда Демпелева получила послание без подписи и обратного адреса. Полное угроз и оскорблений письмо, казалось, поддерживало версию об угрозе детям Шеховцова и пыталось бросить тень на самого Шарыгина, именуя того почему-то Шарыговым и намекая, что доллары предназначались ему.
Шеховцова отправили на пять лет в колонию искупать грехи. Освобождение Азаматова под залог дало бы повод адвокатам требовать изменения меры пресечения и для его подельников. А уж обвиняемые не преминули бы воспользоваться свободой. Благодаря аресту Шеховцова этого не произошло.
«Развод в суде. Юридические услуги по расторжению брака за 3-5 дней без явки клиента в суд». Такое объявление было напечатано в рекламном еженедельнике «Сорока» в феврале 1993 года Для жаждущих скорейшего и беспроблемного развода приводились телефоны диспетчеров.
20 августа 1993 года в городскую прокуратуру в числе прочих документов из отдела по борьбе с экономическими преступлениями Службы криминальной милиции ГУВД поступило заявление одной молодой петербурженки. Девушка, телефонный диспетчер, обвиняла своего работодателя — исполняющего обязанности директора муниципального предприятия «Интерюркон» Бориса Максимова — в «вовлечении ее в противоправную деятельность по незаконному расторжению брака граждан».