Давным-давно… – 1. Обрести себя (СИ) - Леванова Марина. Страница 21

— И что это такое?

— Мои простыни, вот что это такое. И, может, хватит уже наглаживать их? — голос прозвучал откуда‐то справа. — А то выглядит это уж больно как‐то неправильно, — последние слова сопровождались тихим смехом.

Джим открыла глаза и осторожно огляделась. На подоконнике сидел юноша — одна нога согнута в колене, другая свешена наружу. Тонкие пальцы отбивали незамысловатую дробь по каменной плите. Длинные белые волосы свободно лежали вдоль спины, льдистый взгляд почти прозрачных светло-голубых глаз скользил по Джим с нескрываемым интересом.

— Ну, я тебе скажу, горазд ты спать, — широкая улыбка при слове «горазд».

Джим невольно раскрыла рот, таращась во все глаза на незнакомца. «Да у него же клыки!» Вслух лишь произнесла:

— Значит, ты мне не приснился! И я не сошёл с ума!

Незнакомец удивлённо приподнял брови. Мгновение ещё рассматривал её, а потом буквально закатился смехом. Джим обиженно отвернулась и осмотрела помещение.

— Где я?

— В моей комнате… На моей кровати. — Немного подумал и добавил: — На моих простынях, — снова тихий смех.

— А зачем я в твоей комнате, на твоей кровати и на твоих простынях? — Джим села и пристально уставилась на незнакомца.

— Хороший вопрос. — Он спрыгнул с подоконника, скользящей походкой направился к кровати и по‐хозяйски растянулся во весь рост в ногах Джим. — Ну, чтобы ты получила честный ответ, я должен для начала кое‐что для себя выяснить, — вопрошающе уставился ей в лицо. Джим кивнула. Незнакомец хищно улыбнулся. — То, что ты — первый курс, это понятно: нет нашивок и знаков отличия, указывающих на принадлежность к какой‐нибудь из стихий, соответственно, и факультета. То, что живёшь отдельно от всех остальных — непонятно, но вполне объяснимо. Ты или жуткий урод, или же настолько неуживчивый, что никто не согласился стать твоим соседом по комнате. Но интересует меня совсем другое. — Незнакомец приподнялся на локте и смотрел, казалось, прямо в душу Джим: — Кто тебя так сильно избил?

— Ну, не то, чтобы избил… — Джим замолчала, заметив потускневший взгляд незнакомца и даже промелькнувшее в нём презрение. — Это была индивидуальная тренировка с магистром Диирде’Граммом.

Незнакомец сел, внимательно изучая её лицо и как будто о чём‐то раздумывая, а затем тихо спросил:

— Почему?

— Что «почему»? — не поняла вопроса Джим.

— Почему этот человек персонально занимается именно тобой? — Незнакомец подался вперёд в ожидании ответа. — И советую не врать. Съем ведь.

Джим вздрогнула: «А вдруг и правда съест? Не-е-е. Не съест. Хотел бы съесть — давно бы уже это сделал». Ей не хотелось отвечать на этот вопрос. Она оценила расстояние между кроватью и призывно приоткрытой дверью. Снова посмотрела на юношу, встретилась с ним взглядом. И удивилась, увидев изумлённо приподнятые тонкие брови. Почти незаметное движение — и вот он уже совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.

— Я всё ещё жду. Рассказывай.

— А особо‐то и нечего рассказывать. Я самый отстающий и бестолковый ученик в группе, — Джим покраснела и потупила взгляд. — А «чёрный плащ» настоял, чтобы Диир… то есть магистр Диирде’Грамм обязательно вбил в мою голову основы основ и все азы, которые потом понадобятся мне, чтобы научиться управлять посохом, тем, который жезл.

В комнате повисла звенящая тишина. Джим подняла глаза и посмотрела на незнакомца. Тот каменным изваянием застыл напротив и удивлённо рассматривал её.

Он перехватил её взгляд, встряхнулся и заговорил:

— Пожалуй, для начала разберёмся, кто такой «чёрный плащ».

— Ну как же?! Он такой, как тень, возникает из ниоткуда и всегда исчезает в никуда. Всегда держится чуть в стороне от ректора Цитариуса, но практически всегда они вместе, хотя один он тоже появляется. — Джим замолчала, увидев на лице незнакомца сначала догадку, а затем ещё большее изумление.

— Адагелий Оторонталий?! — проговорил незнакомец, вставая с кровати. — Тогда у меня ещё один вопрос. Жезл в твоих руках открылся, да?! — Джим кивнула. — Но этого не может быть! — Он схватил её за плечи и слегка встряхнул. — Ты ведь девчонка!

Джим, увидев в его глазах черноту ночи, не испугалась, а лишь непонимающе пожала плечами и подозрительно спросила о том, что в этот момент волновало её больше всего:

— А ты как узнал, что я девчонка?

Он тут же отпустил её, отошёл к открытому окну, а потом засмеялся. Они так и стояли: он — вглядываясь куда‐то вдаль, и она — прожигая его спину взглядом.

— Это было не сложно, хоть ты и пахнешь странно. — Хозяин комнаты прищурился и долго всматривался в её лицо. — Живу я слишком долго на этом свете, и меня такими вещами, как неправильный запах, не обмануть. — Снова повернулся к окну. — Значит, вот как? — прошептали его губы. — Любопытно. А я‐то думал, это всего лишь глупые старые сказки. — Он проговорил что-то неразборчиво, а потом процитировал: — «Не муж, а лишь дева ведающая…» — Резко обернулся к ней: — Никогда раньше не рождалось женщин с таким даром. Всегда только мужчины, понимаешь?

Джим ничего не понимала, но согласно закивала, делая очень задумчивое выражение лица и одновременно — осторожные шаги в сторону двери. Да он же сумасшедший! В голове билась лишь одна мысль: «Надо срочно сматываться!»

И она рванула со всех ног к выходу.

Незнакомец нахмурился и в пару стремительных шагов догнал её.

— А как же ответы? Разве тебе больше не интересно, как ты здесь оказалась, как я узнал, что ты девчонка, кто я такой?

Джим отрицательно покачала головой.

— Нет, спасибо, не сейчас. Я, пожалуй, загляну к вам как‐нибудь в другой раз, вот тогда и поболтаем. Хочу уйти, — она продолжала тщетные попытки вырваться из стальной хватки его рук.

— Конечно, уйдёшь, но мне бы хотелось сначала объясниться. — Он потянул её за собой, принуждая вернуться и сесть на кровать. — Не с того мы с тобой начали. Давай я для начала представлюсь.

Он встал, обеими руками аккуратно провёл вдоль висков, поправляя белые волосы, принял гордую позу и высокопарно проговорил:

— Арникус Лутас Сен Ативерн. — Перевёл дыхание, посмотрел на неё, удовлетворённо кивнул, видя неподдельное изумление на её лице, и тихо добавил: — Потомственный вампир в семье потомственных первородных вампиров, единственный сын правящей династии Северного закрытого ковена Атлекхорн и будущий властитель вверенных земель и подданных.

Джим неподвижно сидела с открытым ртом и смотрела на юношу во все глаза. Спохватилась, поднялась с кровати, важно оправила на одежде все видимые и невидимые складочки, привычным движением провела по коротким непослушным кудряшкам, которые тут же встопорщились ещё сильнее в разные стороны, и тоже представилась:

— Джим Ветерн. — А потом скороговоркой спросила: — А ты и правда самый настоящий вампир?

— Ты вообще слышала, что я тебе только что сказал? — Утвердительный кивок совершенно не испугавшейся девчонки. — Я не просто вампир, я плохой вампир, и здесь я прячусь, точнее, меня прячут, потому что я наследник, потому что уже целый век на моих землях идёт война, а ещё я…

— …жуткий урод, — почему‐то вдруг вырвалось у Джим, которой вспомнились его рассуждения на тему её проживания в отдельном корпусе в полном одиночестве. Прозвучало тихо, но вампир услышал.

— Это ты так считаешь, — обиженно проговорил он, — потому что на тебя почему-то не действует наша магия обаяния, а другие очень даже проявляют интерес к моей особе. При этом, хочу заметить, мне нет разницы, кого очаровывать, не считая, конечно, некоторых представителей определённых видов нелюдей, но те просто от природы своей устойчивы.

— Нет‐нет, я так не считаю. Сказала, потому что ты тоже живёшь в отдельной комнате и в полном одиночестве, а значит, с тобой тоже никто не смог ужиться, как и со мной.

— Ну, хоть на этом спасибо. Отдельно от всех я живу по совершенно другим причинам, — тихо проговорил вампир и повернулся к ней: — Джим, дружба со мной может оказаться очень сомнительным удовольствием. Но я хочу, чтобы ты знала: если ты её всё же примешь, это будет навсегда. Не вечно же я буду сидеть в этих стенах!