Встречный бой - Марчук Николай Петрович. Страница 26

Позади раздались короткие смешки моих бойцов. Ну вот, еще пара таких высказываний, и ко мне прилипнет очередное прозвище. Мало мне было Палача и Оборотня, так еще и Солнышком начнут называть за спиной.

– А ну цыц! – гаркнул я. – Начали!

Я достал из ножен кинжал с коротким, широким, обоюдоострым лезвием. Нож был самодельным: я его делал сам. Перековал наконечник копья, взятого когда-то из кладовой Старика. Сталь клинка легко расправлялась с порождениями Тьмы, хоть в составе ее не было ни малейшего намека на серебро. Мне провели анализ материала, из которого был сделан наконечник копья, и по результатам экспертизы выходило, что это была обычная, причем не очень хорошего качества сталь. Но хитиновых монстров этот нож резал будь здоров.

Резким движением я ножом провел в середине дверного проема вертикальную линию. «Лучики» тут же ухватились руками за невидимые края рассеченного полотна и, упершись ногами в пол, принялись сдерживать разрыв, не допуская, чтобы он разошелся в стороны.

– Держать! Держать! – подбодрил я двух здоровяков «лучиков». – Держать, мужики! Свет всех фонарей сюда! – приказал я, указывая направление рукой.

Фонари ударили лучами света в середину дверного проема, и теперь их яркие лучи проникли намного дальше, осветив внутреннее убранство пустого зала. Вернее, зал был не совсем пуст. В середине танцпола лежало несколько тел, облаченных в черные мантии, рядом с ними валялись огрызки толстых черных свечей, какие-то веревки и обрывки бумаги. Приглядевшись, я увидел, что одно из тел принадлежало девушке. Она была без одежды, на теле виднелись порезы, покрывшиеся запекшейся кровью.

Жертвоприношение?! Твою мать, очередные сатанисты хреновы!

– Кэп, где Витек с парнями? – спросил сзади Сурков. – Где наши штурмовики?

– Не знаю, – отозвался я. – Заходим я и Гныш, остальные страхуют. Пристегните нас на поводки.

Щелкнули карабины, тросом соединяя мою разгрузку с кем-то из парней сзади.

Я шагнул в темноту ночного клуба. По барабанным перепонкам тут же ударил перепад давления. Зубы застучали от холода. Под ногами скрипел толстый ковер серого пепла. Я присел на одно колено и потрогал пепел. Слишком много его здесь. А не прах ли это моих «Волков» и сиротинских «Енотов»?!

Огляделся, осветил пол фонарем. Амуниции и оружия нет. Значит, это не прах нашей штурмовой группы. Когда исчадия Тьмы испепеляют человека, то в пепел превращается только живая плоть, а одежда, амуниция и оружие остаются лежать на полу.

– Справа движение, – доложился Гныш.

Фонарь, прикрепленный к стволу автомата, скользнул вправо. Из коридора, который примыкал к танцполу, вышел Витек Сиротин, за ним медленно шел один из его парней. На их разгрузках были шевроны с мультяшным енотом из мультфильма «Крошка Енот». Правда, в отличие от оригинала, у этого енота в лапах была не палка, которой он пугал того, кто сидит в реке. У енота на шевроне в лапах был автомат Калашникова.

– Что там? – коротко спросил я у подошедшего Витька. – Почему на запрос по рации не отвечал?

Сиротин-младший не отвечал. Его глаза были закрыты, губы плотно сжаты, а из носа стекали струйки крови.

– Э-э-э! – тихо зарычал идущий следом за Витьком боец. – Э-э-э!

– Зомби?! Они зомби! – испуганно выдал Гныш.

– Твою ж за ногу! – выругался я и тихо распорядился: – Медленно отходим назад, выманивая их на себя. Я буду их вырубать, а ты пристегивай карабином за разгрузку, и пусть парни вытаскивают их наружу. Скажи, чтобы тут же кололи антидот от «серой хвори». У вас в аптечке сколько доз?

– Как и положено, десять доз…

Голос у мракоборца третьего разряда дрожал от страха.

– Не бзди, Гныш, и не из таких передряг выбирались, – подбодрил я прапорщика.

На-а! Я со всего размаху ударил Витька ногой под колено, сбивая его на пол, и тут же пнул ногой второго зомби. Сноровисто защелкнул карабин на петле разгрузки и дернул несколько раз, отдавая сигнал бойцам снаружи. Гныш проделал ту же процедуру с Витьком Сиротиным.

Скорее всего, Витек еще не мертв: кровь же из носа течет. Значит, жизнь еще теплится в нем.

– Этих вытаскивать будем? – спросил Гныш, кивая на лежащих на полу сатанистов.

– Потом, сперва надо найти остальных парней.

Зашли в коридор и тут же наткнулись на россыпь стреляных гильз и разбросанные пустые автоматные магазины. Стены испещрены пулевыми отверстиями.

– Когда они успели столько настрелять? – удивился прапорщик. – Всего-то минут десять-пятнадцать прошло, как они зашли внутрь.

– Внутри временного пузыря время идет по-другому, – пояснил я. – Снаружи прошло десять минут, а внутри – полчаса или час.

– Офигеть!

Послышалось зловещее стрекотание, и в противоположном конце коридора появилась огромная сколопендра, за ней – следующая, и еще одна, и еще. Вот и исчадия Тьмы пожаловали! Сколопендры, пренебрегая законами физики, двигались не только по полу, но и по стенам, и по потолку. Каждая из них в длину была больше двух метров. Широкие, массивные жвала на морде агрессивно клацали и щелкали.

– Огонь! – рявкнул я.

Я стрелял короткими очередями, отсекая по два-три выстрела. Пара секунд – и с пятью сколопендрами было покончено. Серебряная пуля на близкой дистанции с легкостью пробивает навылет хитиновый панцирь, не оставляя тварям ни единого шанса. Прапорщик стрелял из штатной помповой «сайги», которая отличалась от своих гражданских собратьев только дисковым магазином повышенной емкости – местной сборки, на сорок патронов.

– Сурков, как слышишь меня?

– Слышу, кэп, плохо, с помехами. Но слышу. Что у вас?

– Обрабатывайте вход серебром, хватит его держать. Заходите внутрь, надо вытащить гражданских из зала. И нам нужна помощь, мы в правом коридоре. Понял?

– Да. Сейчас сделаем!

Я сдернул с пояса аэрозольную гранату и бросил ее в завал мертвых сороконожек. Граната проскакала по полу, уткнулась в дохлую сколопендру и, громко пшикнув, начала разбрызгивать наполненную серебром аэрозольную взвесь.

– Справа дверь, заходим! – приказал я. – Я внутрь, ты держи коридор.

Я заглянул внутрь комнаты. То ли заброшенный кабинет для интима, то ли подсобка. Завал из картонных коробок, из которого торчат ноги в служебных берцах. Кто-то из наших!

Спихнул ногой одну из коробок и тут же отпрянул назад, отчаянно давя на спусковой крючок. Метнувшуюся в меня костяную ленту автоматная очередь сбила в полете. Сука, напугал! Костяной удав, зараза такая!

Костяной удав был похож на скелет обыкновенной змеи, длиной метра три – три с половиной. Прыгал он, упираясь хвостом в пол. Своих жертв монстр давил, отделяя по очереди части тел: обвивал конечность и сдавливал ее своим острым хребтом до тех пор, пока конечность не отделялась от тела.

Лежащий среди коробок труп был без головы. На груди шеврон с позывным – «Мойша». Прапорщик Сеня Мошкин, позывной Мойша. Двадцать семь лет. Женат. Ребенку три года. В отряде «Морские волки» второй год. Хороший, надежный воин. Царствие тебе небесное, брат!

Все это пронеслось у меня в голове мимолетно, а взгляд тем временем следовал за пятном фонаря в поисках второго удава: костяные удавы охотятся парами.

Слегка заметное движение под потолком – я успел заметить кончик хвоста уползающей в вентиляционный ход твари. Поднял автомат над головой и дал длинную очередь в зияющий темнотой провал вентиляционной решетки.

– Всем внимание, твари перемещаются по вентиляционным ходам. Следите за потолками! – крикнул я в микрофон рации.

Подскочил к стене, где был выход вентиляции, и обрызгал входное отверстие серебром – плохонькая, но хоть какая-то преграда для монстров.

Из коридора донеслось буханье гладкоствольной «сайги». Бах! Бах! Бах! Я выглянул в коридор и присоединился к стрельбе. В конце коридора показались круглые шары смешариков. Смешарики – это не те, которые герои детского мультсериала, нет. Это такие твари, похожие на футбольные мячи-переростки, которые, перекатываясь, оставляют после себя на поверхности выжженную полосу. У них, кстати, очень высокий уровень брони: с одного выстрела их гарантированно возьмет только калибр 12,7 миллиметра и выше.