Новые приключения Шерлока Холмса (сборник) - Эшли Майк. Страница 46

Становилось достаточно ясно, как было совершено преступление. Когда вы, мистер Грайс-Патерсон, случайно появились возле дома, вы застали вора за работой. Он и был той фигурой, что в темноте перебежала вам дорогу. Он вернулся бы к своей лодке, но в темноте спутал тропинки и, ошибочно приняв вашу лодку за свою, отплыл в ней. В скором времени возвратившись к бухточке, вы обнаружили отсутствие лодки, после чего пошли искать помощи Макглевина. Вор же между тем, должно быть, обнаружив ошибку, вернул вашу лодку, обронив в ней нож, после чего нашел собственную и вторично покинул остров.

Все это стало очевидно. Но кто же был этим вором? Узнать это представлялось невозможным. И тут мне вспомнился рассказ Мортона о произошедшем с ним случае и его уверения, будто снасть свою он потерял, что мне показалось сомнительным. И у меня возникла догадка, что, может быть, лодка его вовсе не утонула, а спрятана в прибрежных кустах на южном берегу залива вместе с его рыбацкими снастями. Если б это было так, он смог бы воспользоваться этой лодкой для совершения преступления, не вызывая подозрений даже в том случае, если бы о краже стало известно еще до того, как он и его сообщница покинут Килбуй. Поэтому мы с Макферсоном и сплавали на материк, который в этом месте не так уж далеко отстоит от острова, и очень быстро нашли то, что искали: один из характерного вида яликов, принадлежащих нашему отелю. Он был вытащен на берег и спрятан за камнями вместе с находившейся в нем грудой спутанных рыбацких снастей.

Таким образом, все вопросы следствия были выяснены, оставалось только найти пряжку. Я был уверен, что находится она у Мортонов, но поиски могли оказаться долгими. Однако, как вы, вероятно, вспомните, они утверждали, что в тот день, когда было совершено преступление, отправились на сухопутную прогулку с тем, чтобы миссис Мортон могла заняться этюдами. Возможно, так и было – с утра пораньше, – и потому при них была сумка с принадлежностями для живописи. Возникала вероятность того, что пряжку они могли сперва сунуть в сумку с этими принадлежностями, а раз так, она могла и остаться там, о чем я подумал, еще и заметив, с какой необычной бережностью миссис Мортон придерживает сумку. Вывод мой оказался верным, а остальное вы знаете. Мистер Макглевин вновь обрел свое фамильное сокровище, миссис Формартин тоже вскоре будет возвращена ее брошь – признаться, это уж благо, полученное сверх ожидания, – несомненно, что к истории с брошью руку приложили Мортоны, – и два опасных преступника теперь арестованы и обезврежены.

– Вы говорите обо всем этом так просто, как о вещах само собой разумеющихся! – изумленно воскликнул Макглевин. – А ведь я уверен, что, если бы мы даже целый день рыскали по музею, мы не увидели бы ничего из тех мелочей, что приметили вы, а если б даже и увидели, не обратили бы на них внимания.

– Да, работа что надо, – с чувством проговорил Макферсон. – А я ведь теперь за это задержание могу и сержантские нашивки получить! Не знаю, как мне благодарить вас, мистер Холмс, – продолжил он, протягивая Холмсу руку. – Не подсоби вы, думаю, не поймать нам было этих негодяев!

– Всегда приятно оказать содействие силам правопорядка, – с улыбкой отвечал Холмс. – Знаете, Ватсон, – продолжал он, поворачиваясь ко мне, – свежий воздух Юффы вернул мне силы, я бодр как никогда! Как вам идея вновь отправиться на рыбалку, но на этот раз поймать что-нибудь помельче и повкуснее, что сгодится на ужин?

Гай Н. Смит Сквайр-охотник

В 1887 году (точное время неизвестно) Ватсон получил от Холмса разрешение попытаться опубликовать отчет об их знакомстве и о деле, известном под названием “Этюд в багровых тонах”. Вероятно, он закончил эту повесть, будучи на отдыхе в Шотландии, и отправил ее в издательство “Уорд, Лок и К°” через своего агента – Артура Конан Дойла. В декабре того же года “Уорд, Лок и К°” опубликовало ее в своем “Рождественском ежегоднике Битона”. Именно тогда широкая публика впервые узнала о Шерлоке Холмсе. Разумеется, это с неизбежностью привело к наплыву просьб, которые поступали к Холмсу, а кроме того, как не без иронии признавал сыщик, теперь ему частенько приходилось заниматься своим ремеслом в том или ином маскарадном обличье. В результате такого всплеска публичного интереса Ватсон стал тщательнее фиксировать холмсовские расследования. Подстегиваемый успехом повести, он в течение года, с конца 1887-го по конец 1888-го, протоколировал почти все расследования Холмса, среди которых попадаются и самые блистательные дела великого сыщика: “Серебряный”, где упоминается любопытное ночное происшествие с одной собакой; “Долина страха”; “Случай с переводчиком”, примечательный тем, что Ватсон лишь в этом рассказе открыто признается, что у Холмса имеется брат Майкрофт; “Картонная коробка”, где Холмс проявляет способность проникать в мысли Ватсона путем дедукции. К этому периоду относится и дело “Сквайр-охотник”, на которое Ватсон не ссылается в своих канонических записках, однако оно все же выплыло на свет благодаря изысканиям великолепного Гая Н. Смита.

Я давно привык терпеливо сносить перепады настроения моего коллеги Шерлока Холмса. Когда на него нападала страсть поработать, ничто не могло сравниться с его энергичностью; в прочее же время он валялся на диване, с утра до вечера почти не двигаясь и смежив веки, хотя я знал, что он не спит. Либо он размышлял над какой-нибудь запутанной историей, либо пребывал в меланхолии, но я понимал, что его задумчивость нарушать не следует: это могло породить резкую отповедь, ибо мой друг нередко проявлял крайнюю грубость, когда его отвлекали от размышлений.

В феврале 1888 года Холмс три дня пробыл в такой прострации, хотя до этого много дней просиживал над всевозможными папками, что-то царапал в блокноте, иногда бормоча себе под нос. Все это время он ничего не ел, поддерживая свое существование лишь крепким табаком; облака дыма окутывали его, будто ноябрьский туман.

– Яд, Ватсон, – его внезапное пробуждение от мнимо сонного состояния заставило меня невольно вздрогнуть, – яд – оружие убийц, которым чаще прочих удается ускользнуть от виселицы. Во многих случаях яд невозможно распознать – разве что симптомы, характерные для отравления определенными веществами, позволяют это сделать. Зачастую смерть наступает уже после того, как преступник вернулся к своей обыденной жизни, и жертве ставят диагноз – смерть от естественных причин. Наверняка вас самого не раз вводила в заблуждение хитрая выдумка того или иного коварного убийцы, который затем пожинал плоды своего злодеяния.

– Мне бы очень не хотелось так думать, Холмс. – Признаться, его слова пробудили во мне угрызения совести: на миг мне подумалось, что в иных случаях я чересчур небрежно исполнял свои врачебные обязанности.

– Это не самая приятная мысль. Но такое, несомненно, случалось. – Он смерил меня тяжелым испытующим взглядом. – Вот и я в редких случаях упускал из виду какое-нибудь важнейшее обстоятельство, которое позволило бы уличить злодея. Никто из нас не может похвастаться абсолютной непогрешимостью. Однако, смею надеяться, за прошедшие дни я добился кое-каких результатов, которые в дальнейшем почти исключат подобные ошибки в расследовании дел об отравлении.

– Что ж, хорошая новость.

Я отлично понимал, что он собирается поведать мне о цели своих недавних записей и размышлений. В ожидании я чуть наклонился вперед.

– Вы наверняка помните мою давнюю диссертацию о ядах. – В табачном дыму теперь удавалось различить лишь смутные очертания его фигуры. – Там я рассматривал некоторые их разновидности.

– Да-да. – Воспользовавшись его предложением, я несколько лет назад прочел эту работу. И в самом деле, она во многом позволяла по-новому взглянуть на вещи.

– А теперь я переработал и дополнил ее, Ватсон. Льщу себя надеждой, что отныне будущий отравитель трижды подумает, прежде чем давать летальную дозу смертельного вещества ничего не подозревающей жертве.