Сумасшедшее танго (СИ) - Лазарева Вик. Страница 20

— Я уже и так держусь изо всех сил, — смеюсь я.

— Да уж после стольких лет возлияний и безудержного секса, когда можно было брать сразу всё, что захочешь, трудно себя контролировать. Я даже удивляюсь, как всё это однообразие не приелось, — усмехается она.

Я провожу рукой по волосам и останавливая ладонь на затылке.

— Знаешь, а ведь так и получилось. Приелось. Особенно, когда встретил тебя.

Селена так нежно и тепло на меня смотрит, что мне опять хочется её целовать. Вообще бы не отрывался от этих сладких губ.

— Так. На сегодня откровений достаточно. Давай займёмся чем-нибудь более лёгким?

— Что ты имеешь ввиду? — удивляюсь я. — Мне очень нравится с тобой говорить.

— Мы можем поговорить в процессе, но не на такие интимные темы, — улыбается Селена. — Ты не передумал учиться танцевать танго?

— Нет, — воодушевлённо отвечаю я.

— Тогда мы можем съездить тебе за туфлями и костюмом. Джеймс уехал в Нью-Йорк надолго, — мне кажется, что в её голосе проскальзывает нотка грусти, но потом она улыбается. — И мы можем танцевать два раза в неделю. По средам и пятницам у нас коллективные вечера, а тебе нужны индивидуальные уроки. Я договорюсь с учителем.

«Джеймс уехал надолго! Аллилуйя!», — я ликую, потому что теперь больше времени смогу с ней проводить.

— О’кей. Иди одевайся. Прямо сейчас и поедем, — весело, загоревшись идеей танцевать с ней, говорю я.

— А парк? — расстроено спрашивает.

— И в парк, — я смотрю по привычке на руку, на которой не оказалось часов, и улыбаюсь. — У нас ещё почти целый день.

Я не успеваю допить смузи, как слышу её голос, и поворачиваюсь на него.

— Я готова.

Селена стоит в дверях в светло-голубых джинсах, зауженных к низу, и белой рубашке с закатанными рукавами, небрежно заправленной с одной стороны. Длинные волосы были собраны в косу на бок. Я с интересом рассматриваю её, а она, улыбнувшись говорит:

— Да, такой я тоже бываю, привыкай, чтобы потом не было сюрпризом, — смеюсь я. — Не могу же я на каблуках и узкой юбке ходить постоянно. Так удобнее.

— Тем более в парке. Отличный вид! Мне нравится, — я беру её за руку и веду к двери.

Она надевает чёрные замшевые лоферы и маленькую сумочку через плечо.

— Подожди, — Селена достаёт из моих туфель электрические сушилки для обуви. Как же предусмотрительно. Так становится приятно, что она даже об этом подумала. Я надеваю свои мягкие замшевые дерби от Sanders. Они тёплые и я расплываюсь в улыбке.

Мы выходим на улицу, и я ловлю кэб. Решаю ехать в Гайд-парк.

— А на «Лондонском глазу» была когда-нибудь? — спрашиваю я, вспомнив, что она боится высоты.

Глаза Селены расширяются, и она отрицательно машет головой.

— Поехали? — улыбаюсь я.

— Нет! Ни за что! — испуганно говорит она.

— Со мной не страшно будет, — уговариваю её.

— Алекс, нет! Не уговаривай, — строго смотрит. — Ты хочешь, чтобы я испортила прогулку? Мне может стать плохо.

— Понял.

СЕЛЕНА

Мы гуляем по парку пешком, катаемся на велосипедах, кормим уток. Проголодавшись перекусываем фиш-энд-чипс** в бумажных пакетиках. Много болтаем, в основном, о детстве. Алекс рассказывает о своей маме, когда я спрашиваю, и я понимаю, что он очень её любил. Потом он рассказывает о том, как его дед основал их юридическую фирму. Теперь в каждом поколении должен быть один юрист, чтобы продолжать семейное дело. Он единственный ребёнок в семье, поэтому даже вопрос не стоял кем он станет. Нагулявшись и немного устав, мы сидим на скамейке у озера и едим мороженое в вафельных рожках.

— А если твои дети не захотят быть юристами? — предполагаю я.

— Ну что ж, придётся привлекать компаньонов. Доля в бизнесе всё равно останется, — пожимает он плечами. — Но я никогда не буду своих детей заставлять заниматься тем, чем они не захотят. А у тебя в семье были юристы?

— Нет. Я только захотела. У моего отца фирма по изготовлению эксклюзивной мебели: каминных кресел, столиков, комодов и всякого такого. Дело довольно успешное. Но у меня была цель стать независимой и самостоятельной. Хорошо училась в школе, потому что была цель — Кембридж. Единственную материальную помощь, что я от них приняла — это моя квартира в Сохо. Они настояли, что это подарок к окончанию университета. Родители живут за городом в просторном доме с большим садом. У меня есть старшая сестра Габи. У неё двое классных малышей Джим пять лет и Эмма три года. Её муж Фрэнк и помогает отцу управлять фирмой. Но я захотела работать и жить в Лондоне.

— Так, а почему именно юриспруденция?

— Не знаю. С детства хотела, быть такой деловой, серьёзной и «разруливать» дела, — смеюсь я. — Сначала даже хотела специализироваться на уголовном праве и стать детективом, но потом поняла, что это эмоционально слишком негативно для меня.

— Детская мечта, значит, — констатирует Алекс. — У тебя получилось. На работе ты такая и есть. Серьёзная и деловая настолько, что мне сначала хотелось тебя отшлёпать как следует, чтобы не была такой, — смеётся он.

— Ах, так вот значит, почему ты поначалу был таким засранцем! Не любишь деловых женщин, да? Задевают самолюбие?

Я толкаю его в плечо, а Алекс прижимает к себе сильнее.

— Но… — он смотрит на меня с улыбкой и поднимает указательный палец, — но в жизни ты другая. Более мягкая и нежная и мне ты нравишься в обеих ипостасях. А ещё, когда танцуешь танго, ты сексуальная и страстная, женщина — мечта. И мне она тоже о-очень нравится.

Он берёт ладонью меня за лицо и нежно целует в губы, на которых только что было мороженое. Я отвечаю на поцелуй, а потом легко касаюсь губами поочерёдно уголков его губ и кончика носа. Алекс улыбаясь закрывает глаза, обнимает меня, прижимая мою голову к своему плечу.

Мы сидим так и долго ещё болтаем, пока солнце не начинает садиться. Проголодались, и Алекс приводит меня в Стейк-хаус на Парк-лейн, рядом с Гайд Парком, куда мы приходим пешком. Очень уютное место. Я там никогда не была. Оказалось, что и здесь Алекса знает администратор, который тоже удивлённо на меня смотрит.

— Меня все твои знакомые будут так разглядывать? — улыбаюсь я. — Будто чудо какое-то.

— Они восхищаются твоей красотой, — очаровательно улыбается он, и в уголках его глаз и губ собираются складочки, — и завидуют.

Мы ужинаем, выпиваем по бокалу красного вина.

— Завтра на работу, Алекс. Мне нужно домой.

— Я тебя проведу.

— Не нужно, я сама доеду. Тебе тоже нужно отдыхать. У тебя завтра слушание.

— Это не обсуждается. После свидания, я должен тебя проводить. Мы же договорились: по выходным свидания и два вечера в неделю танцев. Ты забыла?

Я улыбаюсь и уступаю. Мы встаём и Алекс, придерживая меня за талию, выводит из ресторана.

— Ладно. Но на работе никакого флирта и, тем более, поцелуев. Строжайшая субординация! — упираюсь пальчиком ему в грудь.

— О, Бог мой! Это будет настоящая пытка для меня.

Алекс смешно закатывает глаза и демонстрирует белоснежную улыбку. Его глаза сверкают смешинками, которые отзываются во мне теплом.

— Зато награда, потом окажется ещё слаще и приятней, — улыбаюсь я в ответ, и он целует меня в щёку.

Понедельник 8:00

Захожу в свой кабинет, а на столе стоит стаканчик молочного коктейля. Улыбаюсь и пишу Алексу сообщение: будешь баловать по утрам коктейлями, я растолстею.

Алекс: смайлик + доброе утро!

Я: доброе утро!

Алекс: зайдёшь? + поцелуй

Я: размечтался. Работай.

Алекс возвращается к нормальной работе. Он снова весел и лёгок, как и раньше. Дела опять хорошо продвигаются, и я рада, за него. На работе, как и обещал, не флиртует и сдерживается, только иногда бросает игривые взгляды, тайком от всех. После работы мы посетили салон, где он приобрёл танцевальные туфли и два костюма. Договариваемся в четверг после работы ехать в клуб.

Неделя проходит отлично. Но, когда я хожу обедать с Ником или Риком, Алекс злится. И в очередной раз, не выдержав, он мне высказывает своё недовольство.