Кровные узы (СИ) - Романчик Анастасия Владимировна. Страница 3

— Ой! Белочка! Ручная! — отреагировала на появление гостьи Яна. — Женька, угости белочку семечками!

— Обойдется дармоедка! — скривился дядя. — Буду я еще кормить зверье лесное казёнными семками!

— Жмот!

Не найдя орехов, лесная красавица ускакала на ближайшую ветку, мазнув на прощание Олега хвостом и не дав себя погладить разочарованной Яне. Евгений торжествующе щелкнул семечками.

Через полчаса прадедушка привез развеселившееся семейство на речку с зарослями камыша и рогоза. Но рыбалка не задалась: рыбёшка попадалась мелкая. Матюгаясь, Евгений едва не утопил удочку под недовольное ворчание прадедушки. Яна целый час бегала за удирающим сыном, не желавшим сидеть на месте. В общем, получал удовольствие от семейного мероприятия только маленький Олег.

Недовольный внуком Аркадий плюнул на рыбалку и раздражённо приказал варить уху из того, что наловилось.

— Я говорил, что рыбак из меня, как из дяди Толи охотник, — буркнул Евгений, разжигая костер с помощью зажигалки и сухой травы.

— Разве не он себе ногу прострелил в прошлом году? — удивилась сестра, расстилая коричневое покрывало на траве.

— И я о том же.

Яна села рядом с братом, вытянув уставшие в царапинах и синяках ноги. Реактивный ребёнок — удовольствие ниже среднего, особенно когда бегаешь за ним по колючим кустам.

— Где ты малого потеряла? — скосил недовольный взгляд на сестру Евгений.

Яна неопределенно махнула рукой в сторону речки, откуда доносилось веселое хихиканье ребёнка и плеск воды.

— Малая, иди и вытащи его оттуда! Он же маленький! Утонуть может! Мамаша называется!

Сестра страдальчески застонала, представляя, сколько навернет кругов, пока поймает неутомимого сына.

— Сейчас…заряжу батарейки… и пойду вытаскивать… — вздохнула молодая мать.

Не успела Яна подняться, как раздалось рычание. Люди повернулись и неловко застыли. Неуклюже спотыкаясь и снова поднимаясь, Олег тянул зубами огромного карпа. Мальчик остановился напротив матери и, не выпуская изо рта рыбу, посмотрел на неё.

У Яны задергался глаз. У Евгения едва очки не свалились с переносицы. Один Аркадий не растерялся:

— Глядзіце! Які паляўнічы ў нас падрастае! — с вполне искренним восторгом воскликнул прадедушка на белорусском языке. — Ідзі, Алежек, яшчэ рыбку злаві!

Счастливый Олег выпустил рыбу, улыбнулся во весь острозубый рот, чем вызвал у матери нервный тик второго глаза, и снова побежал к реке.

— Не ведаю, хто яго бацька, але мужык, відавочна, з прыдурам быў, — буркнул Аркадий, с кряхтением поднимаясь. — Я пайду к Алегу, а вы вуху працягвайце варыць, вунь якога карпа прыцягнуў малец. Хоць у кагосьці рукі растуць з таго месца, — сказал последнее слово, явно на кого-то намекая.

Евгений пришел в себя быстрее, чем Яна. Брат подошёл к рыбе, осторожно приподнял её за жабры и снял очки. Близоруко щурясь, он внимательно рассмотрел место укуса.

— Малая, есть разговор.

— Я знаю, что Олег немного странный, — оправдывалась сестра, нервно сжимая края платья в горошек.

— Он не просто странный. Я думал, мне показалось. Даже не разбираясь в анатомии, я вижу, что это, — он ткнул костлявым пальцем в укус, — оставили не человеческие зубы. Да и как двухлетний ребёнок смог прокусить скользкую рыбу⁈ Какой силы должен быть укус⁈ Мало того, он сам её убил!

— Женя, не пугай меня! — нервно хихикнула Яна. К сожалению, об остроте зубов сына она знала не понаслышке: дома не осталось ни одной целой табуретки.

— Малая, я не шучу! — продолжил брат. — Я ещё Лене, дурак, не верил. Думал, она сочиняет про его отца! Олег каким-то таинственным образом может менять прикус! Если ты хочешь, чтобы твой сын не пострадал, повремени с садиком, а лучше вообще откажись, пока он не научится скрываться. Его отец… необычный человек. Мы должны скрывать, кто такой Олег. Никаких больниц, никаких поликлиник, нужна справка — обращайся ко мне. И объясни Олегу, когда мальчик подрастёт, что он должен скрывать свои различия с людьми. Лучше будет, если кроме тебя, меня и Лены об это никто не будет знать, даже родители!

— Это будет трудно…

— Знаю, начнём уже сегодня.

Когда Олег приволок ещё одну рыбину под восторженный крик Аркадия, Евгений подошел к племяннику и улыбнулся во все зубы. Малыш улыбнулся дяде в ответ. Евгению едва не стало плохо, но он набрался мужества и сказал:

— Олежек, видишь какие у меня зубки?

— Кри-ивые! — смеясь, ответил мальчик.

— Ты можешь сделать такие же? — поморщился дядя и продолжил изображать радость.

— Они неудобные! — скривил носик ребёнок.

— Олежек, ты — особенный мальчик. Но не всем людям нравится, когда кто-то отличается от них. Ты же не хочешь расстраивать маму?

Племянник отрицательно покачал головой. Он не любил, когда мама расстраивалась — она много плакала.

— Поэтому лучше кривые зубки, чем острые и ровные, — произнес Евгений, перестав улыбаться.

Олег вполне серьёзно посмотрел на дядю. Тогда он ещё мало что понимал, но ведь обожаемый и смешной дядя плохого не посоветует?..

Настоящее время

В три часа ночи над кроватью Олега взорвалась лампочка. На одеяло и пол посыпались осколки, окончательно прогоняя остатки сна. Опасно искрила розетка. Моргали фонари на улице. Подпрыгивали металлические предметы, как под воздействием магнита. В груди мальчика вибрировало, словно в клетке из ребер расположился маленький генератор.

Пара глубоких вдохов и выдохов помогли успокоить сердцебиение и заставили генератор замолчать. Вскоре вибрация прекратилась, а вместе с ней перестало бесноваться окружающее пространство.

Олег поднялся с кровати. Собрал с пола осколки, выкрутил из патрона цоколь и вкрутил запасную лампочку. Несколько минут прислушивался, не разбудила ли ночная какофония маму. Но Яна невнятно пробормотала во сне и продолжила спать в соседней комнате.

С улицы грянул гром, после чего завыли сигнализации сразу нескольких машин и погасли уличные фонари. По крыше, водоотливам и стеклу забарабанил дождь. Тьму развеяло электрическое зарево.

В силу вступала первая весенняя она же мартовская гроза.

На стихийную мощь отозвался гул в груди, казалось, возле сердца поселилась птаха, рвущаяся в грозовое небо.

Олег взобрался на подоконник, уткнувшись носом в стекло. Порой ему снилось, как он летал наперегонки с птицами сквозь облака. Сигануть бы с пятого этажа и взлететь, дал бы кто крылья за спину. Трехкомнатная квартира казалась душной и тесной коробкой.

От воя сигнализаций проснулась Яна. В полной темноте она вытянула вперед руки и шарила по стенам. Не видя сына на подоконнике, мама едва не споткнулась и осторожно на ощупь искала спящее тело на кровати.

— Я здесь, — не выдержал Олег, наблюдая за ней в отражении стекла.

— Здесь это где? — нахмурилась Яна.

— На подоконнике.

— Повернись ко мне, чтобы я глаза видела, а то темно совсем.

Олег хмыкнул и повернулся к ней лицом.

— Снова читал ночью, — проворчала она, повторно вытянув руки и направившись к окну. По дороге споткнулась о стул.

— Нет, я спал.

Преодолев полосу препятствий, Яна добралась до подоконника и обняла сына. В момент, когда на улице прогремело, она всем телом вздрогнула:

— Страшно-то как. Раньше любила грозы, а после того как у бабушки сарай сгорел, а рядом с дедушкой в сосну шаровой молнией зарядило, боюсь.

Олег обнял её в ответ.

— Всю ночь кошмары снились, — продолжала Яна, уткнувшись в макушку сына, — а теперь еще и погода взбесилась. Будешь смеяться, но я видела тебя с длинными белыми волосами. Ты такую ужасную грозу призвал, что меня до сих пор потряхивает.

— Я не умею грозы призывать.

Она минуту посопела ему в волосы и все-таки выдала:

— И это хорошо.

— Мам, у тебя сердце тыгыдык-тыгыдык делает. Дать успокоительные?

— Лучше мелисы заварю.

— Света нет, квартиру спалишь.