Кровные узы (СИ) - Романчик Анастасия Владимировна. Страница 33

Мертвые ожили и одновременно повернули головы к мальчикам. Безмятежная вода пришла в движение, по ней побежали волны. И грохот был такой, что казалось, со склона катилась огромная тележка с инструментами.

— Это была очень плохая идея! — заорал Олег, пытаясь перекричать приближавшийся грохот. — Называть его имя здесь!

— Ты не предупреждал меня об этом! — закричал в ответ Акрас.

— А ты не спрашивал!

— И что будет⁈

— Я однажды призвал покойного прадедушку, и он меня часа три отчитывал, пока ему не надоело! А ты кого позвал⁈..

Акрас упал, будто на него упали каменные плиты, Олег и сам едва не грохнулся от силы придавившей плечи. Он помог брату подняться, но тот висел на нём безвольной куклой.

— Он слишком силен для нас… — прохрипел Акрас, кровь текла не только из его носа, но из глаз и из ушей.

Тот, кого называли Дунгрогом очнулся и пошевелился. Он оценивающе взглянул на потомков и взмахом руки поднял гигантскую волну. Не сговариваясь, братья вцепились друг в друга, а затем их с головой погрузило под воду.

Раздавшиеся в глубине сада крики привлекли внимание наложниц правителя, кичливыми группами важно расхаживающих по гаремному скверу. Удивления, испуга или ужаса на прекрасных лицах дам не отразилось. Борьба за власть — не женское дело, любопытные долго не жили. И это правило девы гарема усвоили прочно.

Не утративший свойственного детям любопытства пятилетний сын короля встал на стул. Но самое интересное скрывали фруктовые деревья, живая изгородь и дурацкий фонтан в форме пучеглазой рыбы, льющей воду из ноздрей. Шутника-скульптора король казнил, а его творение оставил повеселить наложниц.

— Инаран, сядьте, — попросила мачеха Гнера, прикрыв немолодое костлявое лицо коричневым веером. Завернутая во множество дорогих тряпок, словно бежевый цветок, она сидела сбоку от юного принца.

— А кто кричал? — спросил мальчик, нахмурив чёрные изогнутые брови.

На миг его серые глаза вспыхнули, зародив в Гнере бесплодную надежду на пробуждение дара у подопечного. Но нет. Магический блеск погас. Принц унаследовал внешность отца, но, к сожалению, не его могучую силу.

— Так кто кричал? — напомнил о себе Инаран.

— Никто, вам показалось.

Когда ребёнок спрыгнул со стула на землю, Гнера преградила ему дорогу костылём и ласково спросила:

— Вы помните, что вам велел брат?

— Во всем слушаться Гнеру, — со вздохом ответил мальчик, не теряя надежды улизнуть от назойливой няньки за пределы обители королевского гарема.

— Раз вы помните, давайте продолжим, — она указала на заколдованные фигурки из игры под названием «Акша» [Логическая игра с живыми фигурами, где игрок выступает в роли полководца, управляющего армией].

— Но…

— Инаран, не заставляйте меня рассказывать о вашем поведении Искросу. Мы же не хотим расстраивать вашего брата? Правильно?

Инаран посмотрел на других женщин в поисках поддержки, но никто не возразил Гнере — негласной королеве гарема. Со вздохом мученика принц подчинился ей и сел рядом за чёрным игровым столом.

— Продолжайте играть, — властно кивнула Гнера.

Вторая жена короля — Ила усилием мысли переставила фигуру на магической доске. Инаран нахмурился. Несмотря на нежный возраст, он прекрасно понимал, что ему поддавались. Неглупая Ила намерено выбрала наиболее неудачный и проигрышный вариант.

— Бой окончен, ты проиграла, — произнес Инаран, поставив подбородок на ладонь.

— Ваше высочество, мы восхищаемся вашим умом! Вы снова победили! — дружно захлопали в ладоши сразу четыре дамы.

— Когда вернется Алирая? — с капризной нотой спросил принц. — Почему она не играет со мной⁈ Где она⁈

Наложницы замолчали и застыли с глупыми натянутыми улыбками. Гнера взмахом веера показала, чтобы они убрались прочь.

— Поймите, наконец, Алирая не вернется к нам, Инаран, — мягко сказала мачеха, едва осталась с принцем наедине.

— Почему⁈

— Она предала корону.

Во взгляде Инарана отразилось недоумение. Он считал Алираю лучшим другом, и не понимал, как предательство короны мешало играть с ним? Она же корону предала, а не их дружбу.

С первого дня жизни младший принц вместе с тремя братьями-одногодками жил у Алираи в городе Элире и лишь три месяца назад переехал в столицу к отцу. В день переезда замок Алираи пылал. Инарана с братьями грубо вытащили из кроватей, вынесли сквозь дым и пламя на улицу. Кашляющих детей показали жуткой тени.

— Этот подходит, — булькнул голос, указывая на Инарана. — Остальных убрать.

Его одного привезли в столицу, где передали Гнере. Со дня переезда он не видел ни братьев, ни Алираи. Скучал по ним и плакал по ночам. Спрашивал. Его просили забыть.

— Если я предам корону, то я смогу снова с ней играть? — спросил Инаран.

Гнера едва со стула не упала:

— Немедленно забудьте о своих словах! Не хватало, чтобы об этом услышал ваш отец!

Инаран насупился еще больше. Какое дело великому королю до младшего бесперспективного сына? Отца принц видел всего два раза в жизни: в момент рождения и на празднике плодородия, когда король уделил ему пару секунд драгоценного времени, сказав одно слово: «Прелестно».

— Пообещайте, что забудете о своих словах! — потребовала Гнера, взяв Инарана за плечи.

Угрюмо принц кивнул, не понимая причину тревоги мачехи. Успокоившаяся Гнера погладила его по чёрным волосам и добродушно сказала:

— Скоро приедет Искрос, и вы сможете поиграть с ним.

— Он всегда занят… Алирая играла с нами… и она не проигрывала…

Гнера еще что-то хотела сказать, но её отвлекла возня у входа в сквер. Жёны короля испуганно убегали и прятались во дворце.

— Инаран, мы уходим! — Гнера поднялась, поморщившись от боли в ноге.

Не успела: гость двигался быстрее.

— Решила вспомнить молодость и побегать от меня, Гнера? — раздался бархатный голос, принадлежащий высокому смуглому мужчине в чёрном костюме. У гостя были огненной расцветкой волосы и серебряные глаза с горизонтальным зрачком.

— Братик! — искренне обрадовался визитеру Инаран.

Он соскочил со стула и, до того как ему помешали, подбежал к старшему брату и был поднят им на руки.

— Генлий, мужчинам запрещено входить на территорию королевского гарема, — сдержанно произнесла Гнера.

— Я никогда не спрашиваю разрешения, — ответил он, подбросив брата в воздух и сразу поймав его.

Генлий крепко обнял Инарана и прошептал:

— Как же я счастлив, что хотя бы ты жив…

— Ты меня задушишь, — пропищал в ответ малыш, морщась от запаха курительной травы, пропитавшего одежду брата.

— Генлий, я попрошу вернуть мне ребёнка назад, иначе я приму меры! — нарушила идиллию Гнера.

— И что ты сделаешь? — сузил глаза Генлий. — Пожалуешься папочке? Может, он, наконец, обратит внимание на давно забытую хромую рабыню.

Красивое молочно-белое, но уже не молодое лицо Гнеры перекосило.

— Если потребуется… моя хромота не помешает мне передать королю о вашем интересе к его гарему!

— О, Инаран, ты только посмотри, какая у тебя грозная мамочка, — засмеялся Генлий. — Давай от неё убежим!

— Давай! — весело отозвался Инаран.

— Пока-пока, Гнера, — щелкнул пальцами Генлий.

Постепенно картинка мира сминалась, исчезали краски и очертания сквера. Фигуру старшего брата окружали вихри и всполохи красных молний. Генлий намерено тянул с перемещением ради Инарана.

С открытым ртом малыш рассматривал образовавшуюся энергетическую червоточину. Стены напоминали глотку чудовища, покрытую тонкой алой мембраной, через которую рвался иной полный опасностей мир. Нечто хотело поглотить непрошеных гостей, тянуло к принцам жадные пасти и когти. Инаран теснее прижался к брату, разглядев через мембрану огромный недружелюбный круглый глаз…

Женщины в гареме говорили, что магия Генлия — тёмная, злая. Но Инарану сила старшего брата казалась таинственной, словно огонь, к которому нельзя, но хотелось прикоснуться.