Грань (СИ) - Мун Алекса. Страница 33

Она сама не понимает что хотела услышать? Возможно, нелепыми оправдания.. каплю сожаления? А где-то в глубине души, брюнетка вовсе надеялась, что это все изощрённая, садистская ложь.

Но время шло, а молчание не разрывалось. Воздух вокруг стал ощутимее, а ком в горле замер, разбухал, душил мёртвой хваткой.

— Тогда, доверяю твою жизнь этому психу! — выплёвывает слова не заботясь о чувствах Рамазана.

Но, кажется, парня, это нисколечко не обидело. Наоборот, его глаза вспыхнули, будто только что включился зелёный свет.

Вытащив телефон из кармана, боковым взглядом провёл мимо проходящую девушку. Зажав трубку между ухом и плечом, начал от скуки подкидывать биту.

Отвечай..

— Кемаль, джаным(дорогой), — крутит в руках биту, — не хочешь скрасить вечер, раскрасив битой лицо прислужника Адольфо?

Услышав родное имя девушка остановился.

— Передумала? — не отключаясь спросил Рамазан.

— Нет. Я хочу остаться. Посмотреть.

Глава 28 

Сандра

Приглаживаю темные волосы собранные в небрежный пучок на затылке. Кидаю короткий взгляд в зеркало и уже не так сильно пугаюсь своего внешнего виду: бледная кожа, темные круги под глазами в тон чёрной блузке и узким брюкам. Отворачиваюсь. Не хочу смотреть на себя. Мерзко.

По дороге на кладбище, в салоне авто стоит гробовая тишина. Отвернувшись от Кемаля, я разглядываю мелькающий город, но его руку с моего бёдра не решаюсь снять.

Картинки прошлых похороны невольно пробираются в мою голову.

Тогда, я чувствовала себя намного бодрее. Похороны отца казались мне, как что-то, само собой полагающиеся, не смотря на то, что он был моим любимым папочкой.

Точнее, то был некий раут, где я должна была себя показать зубатой акулой, а не скорбящей родственницей, напрочь позабыв о моральных принципах, желая выставить себя на уровне бездушного бомонда. А то и выше. Чтобы меня боялись, чтобы мной восхищались. К чему это привело?

Мерзко. Как же мерзко принимать все эти факты. Чувствую себя низко. Прежде всего я должна была оставаться дочкой, любимой дочкой, потерявшей родителя.

Вероятно, за это меня и наказывает жизнь. За мою меркантильность и за лоск, который на самом деле оказался гнилью.

Тянусь к руке своего супруга и накрываю своей ладонью. Просовываю пальчики между его и крепко сжимая его руку.

Сейчас все иначе. Сейчас внутри пустота. Я раздавлена и поглощена горем. Оно раздувается до незримых размеров душа, уничтожая любые мысли. Сейчас мне все равно на присутствующих, они лишь масса: кто-то искренняя, кто-то — все те же стервятники обличены в траур, но глубоко внутри, они танцуют и упиваются горем моего падения. Последне из Дель Сарто, наследницей оливкового пепелища.

Мне уже все рано.. нет эмоций. Упивайтесь! Наслаждайтесь! Захлебнитесь моей беспомощностью. Сейчас, я пришла простится с близким человеком. Он стал для меня родным всего лишь взглянув на меня. Он научил усмирять пыл, гордится собой. Он не дал мне, всеми обожаемых денег и славы, он научил меня принимать себя. Теперь я понимаю что это важнее..

Автомобиль заворачивает на парковку и водитель покидает салон. Оставляет нас одних.

Кемаль не спешит. Терпеливо ждёт пока я отцепляюсь от него.

Его изувеченные костяшки уже покрылись корочкой. При мысли, что он насмерть, голыми руками, забил Джакомо, внутри все ровно, штиль. Меня окружали лицемеры.

Что было бы со мной, если бы в моей жизни не появился Кемаль? Возможно, сейчас, здесь стояло две урны с прахом.

Отпускаю его. Достаю из сумки футляр с солнцезащитными очками. Одеваю, пряча глаза.

Сегодня, как никогда, тяжело скрывать свою уязвимость.

Множество вспышек ослепительно вспыхивали то тут то там, стоило только Кемалю открыть мою дверцу.

Какого черта? Откуда здесь столько прессы?

Наивно было полагать, что в такой день меня оставят в покое. Всем хочется урвать кусочек моего горя. Растоптать его, сровнять с землей и ещё раз не забыть публично, назвать клан Дель Сарто — официально разрушенным.

Мне хотелось бы возразить. Сказать что я жива и не собираюсь опускать руки. Но это самая настоящая, неприкрытая ложь. Мой энтузиазм погас и я действительно последняя из Дель Сарто. Та, кто не смогла удержать своё наследие.

Смогу ли я на пепелище целого клана построить новую жизнь? Хватит мне сил? А может новая жизнь все это время ходит рядом, ожидая когда я наконец-то повзрослею?

Кемаль... я благодарна ему. Каждый раз сгораю от мысли, чтобы было, не появись он на моем пути.

Так хочется прижаться к его губам. Прямо сейчас. Чтобы эта черно-серая людская масса растворилась, а вековое кладбище обернулось чем угодно, только не тем чем есть. Чтобы прах Фабрицио, то что от него осталось, то что смогли обнаружить под руинами, оказался обыкновенной пылью и этот день, чтобы он никогда в жизни не оставил отпечаток на моем сердце. Но ничего этого я не в силах изменить. Кроме одного. Я могу прижаться к любимому мужчине и забрать у него немного силы, чтобы достоять до конца.

Сегодня, здесь собралось множество людей. Понятие не имею, кто большенство из них? Хочется верить, что это близкие друзья Фабрицио. У такого доброго человека непременно должно быть много друзей. Пусть будет так.

Церемония длиться бесконечно. Я была права. Фабрицио собрал возле себя очень хороших людей. Каждый высказывался о нем лишь в добром свете. Их слова вонзились острой стрелой в мое сердце. Я чувствовала себя виноватой за его смерть. Он не должен был так умереть. Только не так.

Пальцы пробирала мелкая дрожь. Воздух превратился в свинец, застрял в легких и душил тяжестью. Будто мне на грудь положили стокилограммовую гирю и подсоединили безжалостный пресс. Он давит. Расплющивает все внутренности.

Я должна это сделать. Он заслуживает последних слов слетевших с моих уст. Я обязана собрать крохи оставшихся сил и проститься с ним.

— Я хочу сказать... — не дожидаясь реакции Кемаля и подхожу к могиле, где похоронены жена и сын Фабрицио. Было принято решение урну захоронить в их могиле.

Кемаль послушно поднимается и следует за мной бесшумной тенью.

Как бы мне не хотелось избежать спектакля, его не миновать. Одно мое присутствие это обеспечивает. Потому что так принято в этом гнилом мире: сгоревшая плантация намного интереснее, чем проститься с добрым человеком. Его жизнь ничего не значит, так как возле его имени не стоит титулованное имя клана. Он просто Лучетти. Никому не известный Лучетти, в отличии от меня. Все пришли за моим комментарием, касательно моей жизни и разрушенной империи.

Но я их разочарую. Сейчас я скажу о Фабрицио Лучетти. А после...

— Он был добрым.. — единственное, что я могу произнести перед длительной паузой.

Все внимание обращено на меня, вокруг образовалась типичная тишина присущая подобному месту. Солнцу бросает лучи на мраморные плиты, но они попрежнему остаются холодными, точно такие же как взгляды присутствующих: холодные, циничные, выжидающие.

Рука Кемаля, что все это время покоилась на пояснице, сжимается и он наклоняется к моему уху:

— Мы уйдём, только скажи.

— Нет.

В это время мой взгляд перехватывает девушка в огромной чёрной шляпе. Рядом с ней, держа за руку стаяла девчушка, точь в точь Фабрицио.

— В наш последний разговор он мне сказал, что приглашает на семейный ужин. Приезжает его дочь с внучкой и он хотел бы нас познакомить. — Слова дальше не уйдут, потому что я вижу как девушка прикрывает лицо платком, а ее хрупкие плечи, цепляет мелкая дрожь. — Он появился в мое жизни когда я хотела казаться всем сильной и донёс, что слабость не всегда удел слабаков. Порой именно слабость помогает нам быть человечней. Сейчас я перед вами слабая.. смотрите и наслаждайтесь!

— Сандра! — Кемаль пытается меня увести, чтобы я не взболтнула лишнего, но меня не остановить. Я как скоростной поезд сошедший с рельсов — несусь насмерть.

— Нет, — обрываю его руки, — все зачинщики моего падения — горят в аду, задумайтесь об этом когда в следующий раз захотите перейти мне дорогу. Когда захотите навредить моим близким. Здесь в этой урне, часть моей души. И мне очень жаль, что вам этого не понять, потому что вместо души у вас меркантильная потребность, а из чувств, осталось только одно — корысть!