Ночь наслаждений - Куин Джулия. Страница 6

Наконец шум ударов в коридоре стих, и мужчины свалились на пол. Она чувствовала это прямо сквозь дверь. Один – прямо позади нее: они сейчас спина к спине и разделяет их только стена. Она слышала тяжелое дыхание мужчин, потом их разговор: короткие, отрывистые предложения. Она не собиралась подслушивать, но что может поделать, если застряла здесь?

И тут она сообразила, что происходит.

Тот мужчина, что целовал ее, – граф Уинстед, старший брат леди Хонории! Она видела его портрет, и следовало бы узнать, кто перед ней. Но она не узнала.

Портрет отличался определенным сходством. Каштановые волосы цвета кофе и прекрасно очерченный рот. Но сходство было неполным. Он был красив, трудно отрицать, но никакой художник не смог бы передать спокойную, элегантную уверенность мужчины, знавшего свое место в этом мире и находившего это место вполне удовлетворительным.

О боже, она попала в переплет! Поцеловала печально известного Дэниела Смайт-Смита. Энн знала о нем все. Как и все. Несколько лет назад он дрался на дуэли, и отец противника изгнал его из страны. Но, очевидно, они заключили нечто вроде перемирия. Леди Плейнсуорт упоминала, что граф наконец возвращается домой, а Харриет передавала Энн все сплетни.

Харриет всегда была рада поделиться новостями.

Но если леди Плейнсуорт узнает, что случилось сегодня вечером… Это будет конец пребывания Энн на посту гувернантки, и не важно, в семье Плейнсуортов или любой другой. Энн с таким трудом устроилась на работу. Никто не наймет ее, если станет известно, что она флиртовала с графом. Заботливые мамаши не допустят в дом гувернанток сомнительных моральных принципов.

И это не ее вина. На этот раз она действительно ни при чем.

Она вздохнула. В коридоре стояла тишина. Неужели они наконец убрались? Она слышала шаги, но было трудно сказать, ушли ли все, замешанные в драке.

Энн выждала еще несколько минут, убедившись, что все стихло, повернула дверную ручку и осторожно ступила в коридор.

– Вот и вы, – сказал он. Второй раз за вечер.

Должно быть, она подпрыгнула на целый фут. Не потому, что лорд Уинстед удивил ее. Скорее, она поразилась тому, что он так долго оставался в коридоре в полной тишине. Она и вправду ничего не слышала.

Но раскрыла она рот вовсе не потому.

– Выглядите кошмарно, – вырвалось у нее. Он был один и по-прежнему сидел на полу, вытянув длинные ноги. Энн в жизни не подумала бы, что человек может выглядеть так неустойчиво, сидя на полу, но была совершенно уверена, что граф упал бы, если бы не прислонился к стене.

Он отсалютовал ей дрожащей рукой.

– Маркус выглядит хуже.

Энн только сейчас заметила его глаз, наливавшийся фиолетовым, и рубашку, залитую кровью. И чья это кровь?

– Не уверена, что такое возможно.

Лорд Уинстед шумно выдохнул:

– Он целовал мою сестру!

Энн ждала продолжения, но он явно считал это достаточным объяснением.

– Э… – пробормотала она, потому что для подобных случаев не существовало руководств по этикету с инструкциями. Наконец она решила, что лучше всего будет справиться о результатах, а не о причинах стычки.

– Все улажено, не так ли?

Он с величественным видом вскинул подбородок:

– Очень скоро влюбленной паре будут приносить поздравления.

– О… да. Это прекрасно.

Она улыбнулась, кивнула и сжала руки перед собой в попытке стоять смирно. Все это ужасно неловко. И что теперь делать с избитым графом? Который только сейчас вернулся после трех лет изгнания? И имел весьма сомнительную репутацию до того, как сбежал из страны.

Не говоря уже обо всех этих поцелуях несколько минут назад.

– Вы знаете мою сестру? – спросил он ужасно усталым голосом. – О, конечно, знаете. Вы играли с ней на сцене.

– Ваша сестра – леди Хонория?

Ей казалось, что прилично будет уточнить.

– Я Уинстед, – кивнул он.

– Да, конечно. Меня уведомили о вашем скором возвращении.

Она смущенно улыбнулась, но чувство неловкости осталось.

– Леди Хонория очень мила и добра. Я счастлива за нее.

– Она кошмарно играет.

– И все же она была лучшей скрипачкой на этой сцене, – абсолютно честно ответила Энн.

Он громко рассмеялся.

– Из вас вышел бы прекрасный дипломат, мисс… – Он помолчал, выждал и подчеркнуто заметил: – Вы так и не назвали своего имени.

Энн поколебалась, потому что всегда колебалась, когда ее допрашивали, но тут же напомнила себе, что граф Уинстед – племянник ее хозяйки. Ей нечего бояться. И к тому же никто не видел их вместе.

– Я мисс Уинтер. Гувернантка ваших кузин.

– Каких именно? Плейнсуортов?

Она кивнула.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– О, бедняжка!

– Стоп! Они прелестны! – запротестовала Энн.

Энн обожала своих подопечных. Харриет, Элизабет и Френсис, возможно, более строптивы, чем большинство молодых девушек, но сердца у них добрые. И они никому не желают зла.

Граф вскинул брови:

– Прелестны – да. Но вот приличное поведение – под большим сомнением.

Тут он был скорее прав, и Энн не смогла сдержать легкой улыбки.

– Уверена, что они уже достаточно повзрослели с тех пор, как вы в последний раз были в их компании, – чопорно ответила она.

Он с сомнением посмотрел на нее и спросил:

– Как получилось, что играли на фортепьяно вы?

– Леди Сара заболела.

– Вот как? – В этих двух словах содержалось целое море значений. – Передайте мои пожелания скорейшего выздоровления.

Энн была совершенно уверена, что леди Сара почувствовала себя лучше в тот момент, когда мать освободила ее от концерта. Но она просто кивнула и сказала, что обязательно передаст. Хотя и не думала этого делать. Никогда и никому она не скажет, что встретилась с графом Уинстедом!

– Ваша семья знает, что вы вернулись? – спросила она, рассматривая его. Он и вправду похож на сестру. Интересно, такие же ли у него глаза – блестящие, бледно-голубые, почти сиреневые? В тусклом освещении коридора невозможно сказать наверняка, не говоря уже о том, что один его глаз распух так, что осталась только щелочка. – Если не считать леди Хонории, конечно, – добавила она.

– Нет еще. – Он глянул в сторону жилой половины дома и поморщился: – Как бы я ни обожал всех несчастных гостей, отважившихся послушать концерт, предпочел бы не столь публичное появление. – Он оглядел себя и вздохнул: – Особенно в таком виде!

– Конечно, нет, – поспешно согласилась Энн. Трудно даже представить, какая бы суматоха поднялась, войди он в зал в крови и синяках.

Дэниел с тихим стоном пошевелился, пробормотал под нос что-то такое, что, как была уверена Энн, ей лучше не слышать.

– Мне нужно идти, – выпалила она. – Ужасно жаль, что так вышло и…

Она велела себе уйти. Правда велела. Каждый уголок ее мозга вопил, требуя прийти в себя и выбраться отсюда, прежде чем кто-то на них наткнется, но она могла думать только об одном: он защищал сестру!

Как можно оставить в беде такого мужчину?

– Позвольте помочь вам, – предложила она вопреки всякому здравому смыслу.

Дэниел слабо улыбнулся.

– Если не возражаете.

Она присела на корточки, чтобы получше рассмотреть его увечья. Ей часто приходилось лечить царапины и порезы, но ни с чем подобным она раньше не сталкивалась.

– Где болит? – спросила она и откашлялась. – Кроме очевидных мест.

– Очевидных?

– Ну… – Она осторожно притронулась к его глазу. – Глаз совсем заплыл. И тут…

Энн показала на левую сторону его челюсти, прежде чем коснуться плеча, видневшегося через прореху в порванной окровавленной рубашке.

– И тут.

– Маркус выглядит хуже, – повторил лорд Уинстед.

– Да, – ответила Энн, сдержав улыбку. – Вы упоминали.

– Это важная деталь.

Он криво ухмыльнулся, поморщился и поднес ладонь к щеке.

– Зубы? – встревожилась она.

– Похоже, все на месте, – промямлил он. Открыл рот, словно для того, чтобы проверить, как работают челюсти, и с очередным стоном закрыл.