Жребий некроманта 5 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте". Страница 37

— Ладно, я их приглашу в особняк.

— И ещё прикажи слугам подготовить гостевые комнаты и праздничный ужин. А я вместе с Пожарским поеду в универ и вломлюсь в кабинет ректора. Авось мы там что-нибудь найдём.

— Хорошо быть князем. Можно в кабинеты вламываться. А ты всё жалуешься, — уколола меня Ленка, которая уже окончательно пришла в себя. Правда, её веки изрядно припухли, а на щеках красовались две дорожки от слёз.

— Зато князей хотят убить все кому не лень, — проронил я и энергичной походкой вышел из спальни девчонки.

Так, где там барон? Он обнаружился в столовой. Вкушал пищу земную. Я тоже её немного вкусил и приказал Пожарскому топать к машине. А уже та промчалась по пустеющему городу и остановилась около парадного крыльца университета, окутанного первыми сумерками. Эх и долгий сегодня денек.

— Ваша светлость, вы прямо вот так… простите… внаглую собираетесь взломать кабинет ректора? — удивился барон, покачав головой.

— Ну, давайте я у вас спрошу разрешения. Вам от этого будет легче? Тогда, уважаемый барон Пожарский, не соблаговолите ли вы дать мне позволение на то, чтобы я проник в кабинет возможного злодея? — насмешливо выдал я и вперился взором в охранника, вышедшего на свежий воздух, чтобы посмолить папироску. И этой самой папироской он чуть не подавился, увидев меня. Но всё же ему хватило самообладания, чтобы отойти в сторону.

— У кого ключи от кабинета ректора? — спросил я у охранника, покосившись на надувшегося Пожарского.

— Они… то-то-только у ректора, — заикаясь, произнёс он, испуганно глядя на меня.

— Барон? — приподнял я бровь. — Вы что-то сильно мешкаете с ответом. Ещё немного — и я сочту, что вы подельник злодеев.

— Господь с вами, князь. Какой я подельник⁈ — выпалил Пожарский и первым вошёл в здание.

— Да кто вас знает, барон? — усмехнулся я и следом за аристократом проник в университет.

Пожарский возмущённо фыркнул и бойко пошёл в сторону кабинета ректора. Он однажды в нём был, поэтому знал дорогу. По пути нам встретилась подвыпившая преподавательница, которая изумлённо уставилась на нас, а потом тряхнула головой, словно прогоняла наваждение. Но «наваждение» не пропало, тогда она судорожно поздоровалась с нами и прижалась к стене, хотя в этом не было никакой необходимости. Мы с бароном и так без проблем прошли мимо неё. Завернули за угол и предстали перед красивой резной дверью из красного дерева. Бронзовая ручка, конечно же, не сдвинулась с места, прозрачно намекая, что ректор не забыл запереть замок.

— Грубая сила или магия? — приподнял бровь Пожарский.

— Побойтесь бога, барон, конечно же, магия, мы же маги, — косо глянул я на него и перевёл взор на дверь. Ну, думаю, она не выдержит хорошо заряженный «Таран мрака». От удара магией дверь действительно влетела внутрь кабинета, однако же она успела мигнуть голубой плёнкой, вспыхнувшей вокруг неё.

— О! Дверь была защищена каким-то артефактом. Значит, ректору есть, что за ней скрывать, — азартно потёр я руки, вошёл в кабинет и на всякий случай накрыл себя «Универсальной защитой бога». Однако она не понадобилась. Я перерыл все ящики рабочего стола, заглянул во все шкафы, перетряс книги и даже простучал паркет, но нигде меня не ждала ловушка. А ещё меня не ждало что-то горяченькое, способное связать ректора с похитителями.

— Это фиаско, сударь, — бросил я слегка вспотевшему от поисков барону.

— Ага, — поддакнул он и вздрогнул, когда в кабинет влетели аж шесть человек: троица слегка хмельных преподавателей, Островская-Бельман и братья Корбутовы.

— Ого, какая встреча, — выдохнул я, глянув на Шурика и Алёшку.

— Мы это… на шум прибежали, — протянул Лёшка.

— Молодцы. Бдительные, — похвалил я братьев и скользнул взором по изумлённым лицам преподов и вдовы. — А вы чего так на меня смотрите? Ну, нравится мне по чужим кабинетам лазать. Есть такой грешок. А кто нынче святой, судари и сударыня? Вы, кстати, ректора своего давно видели? Мне с ним нужно потолковать.

— На площади и видели, ваша светлость, — за всех ответила мужественная вдовушка, выпятив сочную грудь.

— А тут чего делаете? Занятий же нет. А-а-а, вы всем преподавательским составом решили отметить окончание учебного года? Похвальное решение. Расслабляться тоже надо уметь, а то так и перегореть можно. А вы, судари Корбутовы, поехали к дому сударыни Островской-Бельман, не нашли её там и прибыли сюда?

— Всё так и было, брат! — гордо заявил Лёха, расправил плечи и орлом посмотрел на вдову. Мол, гляди, как я самого князя называю. Братом! Потому что мы братья, пусть и не по крови.

— А вы приглашения-то сделали?

— Делаем, — заверила меня Островская-Бельман, одарив Лёху бледной улыбкой. Тот засиял не хуже юбилейного рубля.

— Делайте быстрее. Через час их уже надо разослать. Варианты какие-то есть? Дайте глянуть.

— Идёмте, ваша светлость, идёмте, — поманила меня ручкой вдовушка и вышла из кабинета, усиленно двигая крутыми бёдрами.

Я пошёл по правую руку от неё, а Лёшка пристроился по левую и ревниво глянул на преподов, которые поплелись следом за нами. А в конце коридора они вообще отстали и, наверное, начали обсуждать, какого хрена князь разгромил кабинет ректора. Они бы очень хотели получить ответ на этот вопрос, но спросить у меня никто не осмелился. Даже Островская-Бельман, которая вышагивала между мной и Лёшкой. Пожарский шёл впереди, а Шурик чапал чуток позади. И именно он влип в дерьмовую историю…

Внезапно открылась дверь туалета и оттуда выскочил взлохмаченный мужичонка с безумными глазами. Мои-то рефлексы сработали выше всяких похвал. Я в мгновение ока покрыл себя «Универсальной защитой бога». А вот Шурик сплоховал. Он растерянно разинул рот и резко замер, словно увидел кем-то оброненную аппетитно пахнущую пышку с румяными боками. Мужик сразу же выкрутил руку запищавшего Санька и приставил револьвер к его виску.

— Не-е-ет! — проорал Лёха и… храбро закрыл собой вытаращившую глаза вдовушку.

— Какого хрена? — задался я вполне логичным вопросом, глядя на мужичонку, чей палец дрожал на спусковом крючке.

— Евграфий, ты чего? — выдохнула Островская. — Немедленно отпусти брата князя!

— Я сделаю это не раньше, чем князь сымет с себя магическую защиту, — дрожащим голосом протараторил мужик, фанатично сверкнув зенками.

— Вы знаете этого человека? — спокойно поинтересовался я у женщины.

— Да, это университетский уборщик.

— И чего вы хотите, Евграфий? — спросил я у налётчика. — Убить меня? На кого вы работаете?

— На народ империи! — взвизгнул он и почему-то грозно посмотрел на Пожарского, хотя тот лишь играл желваками, явно пытаясь придумать, как спасти Шурика.

— А, революционер, — понимающе кивнул я, медленно заводя руки за спину. — И что конкретно вас не устраивает? Мало платят? Я могу дать вам денег.

— Мне не нужны ваши кровавые деньги! Сымайте защиту или же пуля вышибет мозги вашего братца!

— А что потом?

— А потом я застрелюсь, дабы не даться в ваши поганые руки! Но народ всё равно будет помнить меня! — с каким-то ликованием заявил уборщик.

— Хм-м, — хмыкнул я и краем глаза заметил, что стоящая позади Лёхи вдовушка сунула небольшой дамский пистолет между рукой Корбутова и его рёбрами, а затем нажала на спусковой крючок. Громыхнул выстрел, отразившийся от стен, а пуля вошла в глаз революционера. Она сразила его наповал, как меня когда-то грудь пятого размера. Уборщик упал на спину и замер, обагряя кровью пол, который сам же и мыл когда-то.

Шурик грохнулся на колени рядом с трупом и ошарашенно воззрел на дамочку. А та в ужасе прижала ладошку ко рту и прошептала:

— Я убила человека!

— Да хватит вам. Какой это был человек, раз он поднял на меня руку? Тьфу и растереть, — принялся я утешать женщину. — С ним явно нельзя было выпить и поговорить по душам. Он, небось, ещё и гадости про вас говорил, а на досуге котят мучал. Так что вы не переживайте. Туда ему и дорога. А вот за спасение моего брата примите мою искреннюю благодарность.