Жребий некроманта 5 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте". Страница 8

— Демьян Поликарпович, не хотел вам сперва говорить, а вот теперь решил сообщить, что император намеревается посетить ваш город.

— Сам императора⁈ Когда⁈ — хрипло выдохнул он и выпучил глаза, будто кто-то невидимый схватил его за шею и принялся неистово душить. Из-за этого градоначальник стал ужасно походить на жабу, услышавшую, что в её жабье царство идёт прожорливый аист.

— Не знаю когда именно, но надо подготовиться. Стены починить, дома покрасить. Ну, вы сами знаете, что нужно сделать.

— Вы правы! Вы правы, сударь! С завтрашнего дня приступлю, — выпалил Поликарпыч, расчертил лоб глубокими морщинами и в глубокой задумчивости вышел из лавки.

— Император же сюда не поедет, да? Ты просто хотел заставить его работать? — смекнул Шурик, осуждающе косясь на Лёху.

Тот словно лис ходил по лавке и усиленно делал вид, что осматривает место происшествия. Но на самом деле его проворная ручонка хватала разбросанные тут и там дорогие часы и прятала в карманы. Они уже раздулись от «улова».

— Молодец, сообразил. Эй, Алексей, а ну иди сюда!

— Да, братец? — елейным тоном выдал Лёха и следом горячо затараторил: — Чуть такая трагедия не произошла! Хорошо, что тебя так просто не взять. Наша порода, Корбутовская. И что ты теперь будешь делать? Из-за чего степняк хотел убить тебя или не тебя? И не служил ли он сам знаешь кому?

— Разберёмся, — хмуро проронил я, выразительно глянул на его карманы и недовольно прошипел: — Зачем? У тебя же есть деньги. Чего ты позоришь меня?

— Не могу удержаться, — виновато опустил он вихрастую голову. — Рука будто сама хватает, что плохо лежит.

— Верни часы обратно, — попросил я и заметил степенно идущего ко мне Пожарского.

Алексей тяжело вздохнул и снова начал ходить по лавке. Только теперь он избавлялся от часов. А барон в это же время раскрыл книгу и вызвал свою магию. Она зелёной щекочущей волной обмыла моё тело, затянув все порезы. На коже осталась только засохшая кровь.

После этого мы все вышли из лавки. А на улице к этому моменту уже собрались немногочисленные зеваки. И даже остановилась конка, из которой высыпались пассажиры. Народ галдел и пугал голубей, носящихся тут и там.

Я громко произнёс, поднеся ко рту сложенные рупором руки:

— Расходимся! Крови и кишок нет! Есть только отрубленная голова, но вам её никто не покажет. Так что смотреть не на что!

По толпе прокатился разочарованный вздох. Однако люди всё равно не спешили расходиться. Они вытягивали шеи и пытались увидеть, что творится в глубине разгромленной лавки.

— Стибрить, наверное, что-то хотят, — с апломбом сказал Лёха, поглядывая на толпу. Её освещал не только фонарный столб, но и свет из окон близлежащих домов. К стёклам последних приникли любопытные физиономии, включая одну усатую кошачью морду.

— Дурной пример заразителен, — ровным голосом произнёс Модест и тонко улыбнулся.

— На что это вы намекаете, сударь? — с искренним возмущением выдал Лёха, сощурив глаза.

— Ни на что, — развёл тот руками.

Алёшка ещё несколько секунд сердито посопел и успокоился, отстояв свою потрёпанную честь. А я скользнул взглядом по бледной, молчаливой Ленке и сказал градоначальнику:

— Далеко ли до дома, который вы нам выделили?

— Нет, ваша светлость. Вон он. Чуток не доехали, — ответил Поликарпыч и указал пухлой ручонкой на особняк в готическом стиле.

Он оседлал небольшой холм и сверху поглядывал на округу тёмными стрельчатыми окнами. А вокруг особняка рос запущенный сад и красовался высокий кованный забор с арочными воротами.

— Дом на холме, да ещё и выглядит заброшенным, — мрачно прошептала Ленка, хмуря брови. — Что-то это мне напоминает.

— Сударыня, сударыня, не судите по внешнему виду. Это самый комфортабельный особняк в нашем городе, — застрекотал градоначальник. — Да, в нём некоторое время никто не жил, поскольку…

—… Поскольку все его обитатели в одночасье исчезли? И их до сих пор не могут найти? — сострила девушка и испустила нервный смешок. Кажется, она начинает потихоньку оживать.

— Нет, что вы? Хозяин особняка Франц Герхардович никуда не исчез. Он ныне живёт в Царьграде вместе со своей семьёй. А этот дом он уже давно выставил на продажу. Однако шибко много за него хочет, потому и покупателей на него пока нет. Я давеча телефонировал ему и испросил позволения на время занять его дом. Он с радостью согласился, когда узнал, что в нём будет жить сам князь Белозеров со своей свитой.

— Прислуга в доме есть, сударь? — уточнил я.

— Есть, есть, — закивал Поликарпыч и стал перечислять: — Шофер, садовник, кухарка, две служанки, три сторожа, дворецкий…

—…Ладно, — перебил я градоначальника. — Мы тогда покидаем это место, а вы тут с лавкой все решите. И о степняке не забудьте. Выясните, кто он и что он. А-а-а, и ещё вот что. Скажите хозяину лавки, чтобы он табличку сделал и написал на ней: «Эту лавку первой в Уральске посетил его светлость князь Белозеров, великий некромант, свет земли русской». Уверен, что от туристов и покупателей отбоя не будет.

— А что по питанию и алкоголю? — встрял Лёха, почесав острый кадык.

— Закупили для вас всё самое лучшее. В подвале особняка имеется даже французский коньяк.

— Вот это дело! — радостно потёр ладони Корбутов, вызвав у Шурика тяжёлый вздох.

— По машинам, судари и сударыни, — скомандовал я.

Мы расселись по оставшимся автомобилям, а затем стали подниматься на холм по узкой брусчатой дороге, стиснутой особняками.

Наш путь занял всего несколько минут, после чего машины остановились у парадного крыльца дома Франца Герхардовича. Вся прислуга уже поджидала меня, выстроившись в линию. И среди слуг особенно выделялась кухарка, блондинка лет двадцати шести с пышной грудью пятого размера. Ленка сразу же с затаённой завистью уставилась на её выдающиеся полушария, кусая нижнюю губу. Наверное, запоминала, как выглядит настоящая грудь. У неё-то уверенная нулевочка.

Я усмехнулся и с милой улыбкой на устах познакомился с прислугой, а потом вместе со спутниками вошёл в особняк.

Слуги везде включили свет и устроили нам небольшую экскурсию. Дом оказался обставлен старинной резной мебелью из дуба, а на стенах красовались искусные гобелены и картины в золочёных рамах. С потолка свисали хрустальные люстры, а на паркете лежали ковры. Но везде в доме ощущался дух запустения. Кое-где трепетала паутина, а где-то притаилась серая пыль и виднелись грязевые разводы. Особняк явно в дикой спешке готовили к моему прибытию, но полностью привести в порядок не успели. Да ну и хрен с ним.

После короткого осмотра я вместе со своими спутниками разместился в просторной гостиной с медвежьими шкурами на полу и полыхающем в камине огнём. Братья Корбутовы уселись на диван с загнутыми ножками. Модест пристроил худой зад на стул и закинул ногу на ногу. Ленка же бросала на меня внимательные взгляды с кресла-качалки. А прибывший со мной из Царьграда слуга почтительно замер у окна, скрытого тяжёлой бархатной портьерой. Со слуги-то я и начал.

— Милейший, напомни-ка, как тебя зовут?

— Емельян, ваша светлость, — откликнулся тот, пока я рассматривал его крепкую фигуру и молодое круглощёкое лицо с хитринкой.

— Фамилия, надеюсь, не Пугачёв?

— Нет, ваша светлость. Иванов.

— А, ну тогда ладно. Значит так, Емельян, ты теперь начальник всей местной прислуги. Приглядывай за ними.

— Будет сделано! — рьяно выдал заулыбавшийся слуга, который стремительно взлетел по карьерной лестнице.

— А вы, господа, — посмотрел я на братьев Корбутовых и откинулся на мягкую спинку кресла. — Сделайте милость, проверьте всю прислугу на благонадёжность, а то мне не хочется съесть отравленную курицу или проснуться с распоротым от уха до уха горлом. И сами придумайте, как проверить их.

— Сделаем, — кивнул Алексей, масляно сверкнув глазёнками. Наверное, он уже предвкушал как будет проверять пышногрудую кухарку.

— Так, дальше. В город выходим минимум по двое и всегда держим ушки на макушке, а то мало ли что. И мы все обустроимся на одном этаже, дабы помочь друг другу в случае чего. А также при себе носим защитные артефакты и револьверы, — продолжил я инструктировать спутников, попутно вспоминая Александра Второго. На него было совершено семь покушений, а уж он-то пёкся о своей безопасности явно не хуже меня и всё равно оказался убит. Не очень вдохновляющий пример.