Факультет рыболовной магии - Штерн Алексей. Страница 60

– Что же мне теперь делать? – Тубуз поднял несчастные, растерянные глаза на Железяку. Компании худшей, чем ту, в которую он угодил благодаря жеребьевке, лекпины и представить себе не могли. Цифра «3» на карточке Тубуза оказалась также на карточках двух гоблинов: Гавры – того самого, который не так давно в трактире «Две веселые русалки» специально облил его пивом, и Друды, которого несколько минут назад пообещал уничтожить Кызль. – Что делать, Железякочка?

– Ловить рыбу, дружище, – сказал Алеф и вдруг, повинуясь внезапному порыву, вложил ему в руку Изымс. – Держи, с ним тебе никакие гоблины страшны не будут.

– Спасибо, дружище! – поблагодарил Тубуз, убирая эльфийский нож в карман куртки.

– Ты только губы не раскатывай. После экзамена вернешь…

По сравнению с напарниками Тубуза компания Железяки казалась ангельской – вместе с ним пятнадцатый номер достался двум его соплеменникам, которых он, правда, лично не знал, но слышал, что они поступают на семинар поплавочников. То, что с лекпинами, а звали их Цовпа и Калач, могут возникнуть какие-то проблемы в общении, Алеф даже представить себе не мог.

Больше всех с троицей повезло Мухоолу, Четвеергу и Курту, которым достались карточки с номером «11». Железяка не сомневался, что эта троица, если и не поймает рыбы больше других, то уж лицом в грязь не ударит ни в коем случае. Не беспокоился он и в отношении Пуслана с Кызлем, в компанию к которым попал Даяа-Кум – юноша с серыми близорукими глазами и длинными каштановыми волосами, о котором было известно, что он классный зимний блеснилыцик.

А вот о Ксане стоило побеспокоиться – в напарники ей попали толстый гном Зубовал и эльф Баббаот, которого Алеф вроде бы вообще видел впервые в жизни. Ксану надо было хоть как-то поддержать, но времени на это у Железяки не осталось: лекпинке досталась карточка с номером «1», профессор Чаб выдал ей и ее напарникам по крючку и пригласил первую троицу занять место перед сходнями.

Ксана первая ступила на экзаменационную землю. Каким образом она соорудит себе удилище, лекпинка уже представляла: с прядью ее длинных светлых волос придется расстаться – сплетенные, они вполне заменят достаточное количество лески; крючок, продетый петельку одной из ее сережек, – чем не подобие отвесной блесны; ну а удилищем, которым можно блеснить, послужит любая полутораметровая палка. При таком способе ловли даже никакая насадка не понадобится, главное – найти место, где будет возможность этой снастью воспользоваться. Но, похоже, с подходящим местом возникли проблемы. И, похоже, Зубовал с Баббаотом поняли это одновременно с Ксаной.

Дело было в том, что остров, на котором им предстояло ловить рыбу, на самом деле больше походил на невысокую возвышенность. Невысокую до такой степени, что поверх нее с непредсказуемой периодичностью утомленно перекатывали волны, что неоднозначно наводило на мысль о простирающейся на многие сотни метров вокруг этого, с позволения сказать, острова, отмели. Островом же это место назвали, по-видимому, только из-за того, что в его центре росли четыре невысоких деревца.

– Я не понял! – прозвучало уже приевшееся за сегодняшнее утро недовольное восклицание. – А где тут рыбу-то ловить?!

– Вот что, Зубовал! – Ксана так резко повернулась к гному, что тот невольно отпрянул, наткнувшись на стоявшего позади Баббаота. – Ты что, уже с первых минут запаниковал, а?

– Нет! Я… я спрашиваю, где тут рыбу-то ловить?

– Ты что, слепой? – по сравнению с гномом Ксана была ненамного ниже ростом, но, если говорить о размахе в плечах, то Зубовал был шире нее как минимум втрое. Однако даже такое преимущество явно спасовало перед исходящей от лекпинки решимостью, если не сказать злостью. – Это мне в очках простительно, а ты, что, без очков даже чаек увидеть не можешь?! – Она указала рукой на мельтешащие в воздухе чуть ли не на горизонте белые точки. – Или не знаешь, что эти чайки за мальком охотятся, которого окунь из глубины к поверхности вытесняет?!

– Я, э-э… знаю, – выдавил из себя растерявшийся гном. – Знаю я…

– Он знает! – выступил вперед Баббаот. – И я тоже все очень даже хорошо про чаек и окуневые котлы знаю. Но толку-то что? Ты видишь, где сейчас эти самые чайки с окунями и где мы?! Как до них добраться и каким образом их пой…

– Топор! – перебила Ксана, показав пальцем на притороченное к поясу Зубовала исконное гномье орудие. Затем переместила палец на середину острова: – Топор, деревья, плот. Бревна можно связать обрывками вашей одежды. Нам на этом плоту не море переплывать, а всего лишь полтора десятка окуней поймать надо.

– Я не понял…

– Подожди, Зубовал! Плот сделать можно, а дальше-то что?

Но Ксана будто не слышала, о чем спрашивал эльф. Деловито вытащив из уха золотую сережку, она, словно всю жизнь только этим и занималась, вставила в нее выданный профессором Чабом крючок и прикусила застежку зубами. Затем, не выпуская импровизированную блесну изо рта, намотала на указательный палец тонкую прядь своих волос и, зажмурившись, что есть силы дернула. Голова дернулась вслед за рукой, из глаз лекпинки брызнули слезы, вот только цель этих манипуляций оказалась недостигнутой – ни один волосок не покинул свое убежище.

Ксана вознамерилась повторить попытку, но Баббаот ее остановил:

– Зачем доставлять себе такую боль! – Он показал Ксане эльфийскую стрелу. – Края этой стрелы острые, как скальпель. Я правильно понял – ты хочешь пожертвовать своими волосами, чтобы сплести леску?

– А для чего же еще!

«Почему же мне так не везет?! – в отчаянии думал Тубуз Моран. – Может, этот библиотекарь не в той последовательности нас по именам называл? Хотя я же сам себе ячейку выбирал. И ведь у всех остальных наших с напарниками никаких проблем не должно возникнуть. А мне что делать? Как с этими уродами зелеными вместе рыбу ловить? Хорошо бы после этого экзамена живым остаться! Может, вообще от экзамена отказаться? Притвориться больным…»

Тубуз и в самом деле чувствовал себя довольно неважно. Ладони его были влажными и холодными, желудок провалился куда-то глубоко, создавалось такое впечатление, словно он проглотил снежный комок, и этот комок никак не мог растаять.

– Гкхе, маленький лекпин стал похож на гоблина?

Тубуз вдруг обнаружил, что справа и слева от него стоят его теперь уже напарники – гоблины, и все они стоят перед сходнями, по которым только что на сдачу экзамена отправилась вторая тройка.

Один из гоблинов, которого звали Друда, подмигнул Тубузу:

– Отчего ты так позеленел? Или в тебе есть что-то от бычка-хамелеона, который так любит менять свою окраску?

– А может быть, – второй гоблин по имени Гавра сделал небольшую паузу и, приблизив свои тонкие зеленые губы прямо к уху лекпина, выдохнул, – тебе СТРАШНО?!

Тубуз невольно отшатнулся.

– С-страшно? Нет, тут гг-просто что-то х-холодновато. З-замерз я что-то…

– Не бойся гоблинов, – сказал Друда.

– Да, не бойся, – сказал Гавра и вновь громко шепнул Тубузу на ухо, – бойся лучше СЕБЯ!

Тубуз почувствовал, что спина его взмокла, показалось, что холодный комок в горле увеличился раза в два.

– Ты ведь, наверное, даже не знаешь, что такое страх? – спросил Друда.

– Конечно, не знаешь, – подхватил Гавра и перешел на шепот в третий раз. – Ты не знаешь, что такое НАСТОЯЩИЙ СТРАХ!

Когда Тубуз вслед за Друдой и Гаврой высадился на предоставленный им остров, а парусник стремительно и бесшумно отдалился, он так и остался стоять на берегу, тупо смотря гоблинам в спины и ожидая, что с минуты на минуту с ним действительно случится что-то очень и очень страшное. Гоблины тем временем скрылись в тростнике, густые заросли которого протянулись вдоль всей береговой линии острова. От воды заросли отделяла узкая полоса ярко-желтого песка. Что из себя представлял сам остров, с места высадки разглядеть было невозможно – тростник был выше лекпина в три раза.