Факультет рыболовной магии - Штерн Алексей. Страница 69

Ага-а-а. Привел его сюда не кто иной, как хозяин «Двух веселых русалок» Мога-Йога. Привел после того, как он целый день просидел в трактире, попивая пиво и не только пиво, вспоминая, как когда-то вместе с Могой-Йогой и его женой Палной они участвовали в соревнованиях по спиннингу.

Ага-ага-ага… В трактир он пришел после несчастья, случившегося с его другом и телохранителем котом Шермиллой! Пришел, чтобы, так сказать, утолить горе.

Так! Что с котом? И вообще, почему он здесь разлеживается, в то время как абитуриенты сдают последний экзамен для поступления на факультет рыболовной магии, а он, профессор Женуа фон дер Пропст, является одним из членов экзаменационной комиссии?!

Выскочив в коридор, профессор нос к носу (если это выражение уместно, когда встречаются гном и человек) столкнулся с хозяином трактира.

– Пивка?! – Мога-Йога услужливо протянул кружку с белоснежной пенящейся шапкой.

– Да! – Женуа фон дер Пропст шумно выдохнул, и самый большой хлопок пены угодил гному прямо в лицо. Не заметив этого, профессор жадно приложился к кружке.

– Что, Женуа, мечтаешь поглядеть, как зеленые порты снимать будут? – промакивая пену полотенцем, спросил ничуть не обидевшийся Мога-Йога.

– Чьи порты? – оторвался от наполовину опустошенной кружки профессор.

– Ну, как это, чьи? Собственные. Гоблинские.

– Не понимаю. – Профессор снова приложился к кружке.

– Ха! Он не понимает! Видать, больно насолили вы этой зелени гоблинской, если они собираются испортить церемонию посвящения в студенты, – осклабился гном.

– Как испортить?

– Ну, как! Снимут они порты в самый торжественный момент и начнут задницами своими зелеными вилять.

– Да что ты ерунду какую-то мелешь! – Профессор ткнул пустой кружкой гному в грудь. – Откуда ты все это взял? Ну-ка, рассказывай! И пойдем, еще пивка мне нальешь.

– Пойдем, Женуа, налью. – Мога-Йога взял своего старого друга за руку и повел со второго этажа вниз по лестнице. – Что тут рассказывать? Я когда вчера тебя спать уложил и в зал вернулся, случайно разговор трех гоблинов подслушал. Они в уголок забились с бутылкой воды огненной подземельной и давай по-своему – ыфтр-быр, ыфтр-быр, – думают, что никто их здесь не понимает. Но я-то, сам знаешь, сколько лет в трактире работаю – все северошиманские языки изучил. И понимаю я, что говорят эти зеленые, в основном об одном и том же. Что, мол, завтра утром они порты снимут, и тогда, мол, поглядят они, кому весело на этой земле станет…

– Завтра утром? – переспросил Женуа фон дер Пропст. – То есть сегодня утром?

– Ну-у… да, – неуверенно согласился Мога-Йога.

– В таком случае, при чем здесь церемония посвящения в студенты? Она же только вечером должна состояться.

– Ну, не знаю. Они говорили, что завтра утром.

– Точно – утром?

– Ну, что же я гоблинское «шкромф», то есть «утро», от «шкрымф», то есть «вечер», не отличу?! – насупился гном. Спустившись в зал вместе с профессором, он зашел за барную стойку и, наполнив из бочки пивом кружку, которую держал в руке, с недовольным видом передал ее своему допытливому другу.

– Хорошо, хорошо, ты старый полиглот, – сказал Женуа фон дер Пропст. – Но я тебя очень прошу, воспроизведи-ка самую ключевую фразу, что эти гоблины произносили.

– Пожалуйста, – сказал гном и через секунду вы дал: – «Порты алы шкромф улкс фндро!»

– И что это дословно означает?

– А означает это дословно, что, мол, если все сложится, то порты откроют завтра утром.

– Постой-ка, раньше ты говорил, что порты снимут, а теперь – откроют?

– А по-нашему, по-гномьи, разницы нет – что «снимут», что «откроют» – одинаково.

– Это у вас одинаково! – Профессор грохнул кружкой о барную стойку, и пена вновь выплеснулась гному на лицо. – А у нас, у людей, портки можно либо снять, либо надеть. А вот открыть или закрыть можно, к примеру, порт или, или… портал… ПОРТАЛ! ОТКРЫТЬ ПОРТАЛ!!!

И опрокинув кружку, полную пива, на ничего не понявшего гнома, Женуа фон дер Пропст бросился вон из трактира.

Мак-Дин, несмотря на то, что учился на ветеринара и в своей практике имел дело с куда более отталкивающими вещами, чем трупики бабочек, тем не менее снимал с крючков истекающие красным соком безжизненные тельца с явной брезгливостью. Бабочки бывают восхитительно красивы, когда в малом количестве безобидно порхают над цветочками, но только не тогда, когда представляют собой что-то сходное с пошинкованными кухонным ножом листиками салата. Отбросив за борт окрашенную в грязно-красное приманку, он зажал спиннинг в коленях и опустил руки в воду, чтобы сполоснуть и охладить…

Настоящий рыболов всегда остается рыболовом. Поэтому когда спиннинг, подчиняясь мощнейшему рывку из глубины, буквально выпрыгнул из оказавшихся никуда не годных тисков-коленей, Мак-Дин, мгновенно среагировав, схватил его в воздухе мокрыми руками и, отводя назад, резко крутанул ручку катушки. Произведенный эффект можно было сравнить с тем, как если бы ветмаг схватил под уздцы скачущую лошадь. Другими словами, рыболова едва не выбросило за борт; спас фрикционный тормоз, идеально отлаженный под рывки крупной рыбы. Фрикцион завизжал, сматывая леску, сплетенную из жил синего судака, которая была способна порваться только после термообработки. Зная это, Мак-Дин, в преддверии того, что леска на шпуле рано или поздно закончится и произойдет еще один рывок, после которого либо сломается катушка и будет повержена вся снасть, либо будет укрощен подводный противник, ухватился за спиннинг двумя руками, установив комель в дно лодки, уперся ногами в борт и откинулся спиной к противоположному борту.

Такие мгновения Мак-Дин переживал только в своих мечтах. Мечты неизменно заканчивались счастливым финалом: после отчаянной, продолжительной борьбы гигантская рыба сдавалась на милость спиннингиста, Мак-Дин привозил свой супертрофей к пристани факультета и наслаждался заслуженными лаврами.

Сейчас ни о каких лаврах даже мысли не было. Был страх. Мак-Дин успел осознать, что соперник его не просто рыба и даже не магорыба, которая давно бы уже подчинилась произносимым ветмагом заклинаниям. То, что сидело сейчас у него на крючке, было чем-то иным, неизвестным…

И тут Мак-Дину очень отчетливо вспомнился один не очень приятный эпизод из своей биографии. Вспомнился тот самый день, когда после первого же урока его отчислили с факультета рыболовной магии за то, что он своевременно не уяснил, как пользоваться ЛМЭ – важнейшим магическим прибором, распознающим проникновение в существующую реальность неестественных, враждебных сил. Из-за этой своей оплошности он был вынужден пропустить целый год учебы на факультете, зато с того самого дня коробочка Лакмо-Маго-Элементов всегда была при нем. Сейчас, похоже, пришла пора срочно ею воспользоваться.

Удерживая спиннинг правой рукой, Мак-Дин достал левой из кармана куртки магическую коробочку, а из нее – один из поплавков с голубым лакмусовым лоскутком и, рефлекторно произнося соответствующие заклинания, бросил поплавок в воду. Когда через полминуты ветмаг бросил взгляд на поплавок с мокрым лакмусовым лоскутком внутри, его прошиб холодный пот, а руки затряслись уже не от напряжения, а от ужаса: голубой цвет лоскутка превратился в точно такой же, какими были недавно вылетевшие из воды бабочки, – в ярко-красный.

Самым разумным в создавшейся ситуации было бы тут же обрезать леску или вообще бросить спиннинг в воду и как можно быстрее покинуть это место, добраться до берега и срочно сообщить обо всем декану, профессорам, всем, всем, всем. Но Мак-Дин был рыболовом до мозга костей, а на крючке у него сидела добыча, невиданная добыча, скорее всего – самая необычная добыча его жизни. Поэтому у Мак-Дина даже мысли не возникло о какой-либо капитуляции. Более того, видя, что лески на шпуле катушки остается все меньше и меньше, он решительно затянул фрикционный тормоз и, уповая, что снасть выдержит непривычную нагрузку, со всей силы рванул его назад.