Девочка-лиса - Грюнд Мария. Страница 10

Сверху слышится скрип открываемого окна. Единственный дом, из которого виден этот кусок сада, –  соседский, и вот теперь соседка стоит у окна и смотрит на нее.

– Вы не могли бы попросить их перестать палить листья? –  кричит она.

Она смотрит на ее лицо против света. Плечи опущены, шея теряется в складках кожи.

– Вы точно совсем ничего не заметили утром в саду? –  спрашивает Санна.

– Нет, –  отвечает соседка.

– Может, что-то слышали? Хоть что-нибудь?

– Нет. Ничего. А не то я бы вам рассказала.

Санна кивает и идет обратно к двери в сад.

– У меня бронхи слабые. Скажите им, чтобы затушили костер.

В гостиной Эйр стоит перед большим букетом цветов. На изящном столике рядом с вазой лежит небольшая стопка глянцевых журналов. Эйр изучает воткнутую в букет карточку.

– Что там написано? –  спрашивает Санна, заходя в комнату.

– Она отдала в дар все свои книги. Это открытка из местной библиотеки.

– Надо проверить. Выясни, с кем она общалась в библиотеке и был ли кто-то недоволен фактом дарения.

Глядя на Санну в этом туманном утреннем свете, Эйр думает, что ее ледяной взгляд и светлые волосы отлично дополняют друг друга. Она поражает какой-то холодной, отстраненной красотой, когда стоит вот так, замерев на месте, и разглядывает Мари-Луиз.

– Ну, так это. Что тут за фигня стряслась, как думаешь? –  интересуется Эйр.

– Кто бы это ни сделал, он постарался гарантировать, чтобы в ней не осталось ни капли жизни. Никогда не видела ничего подобного. Одного-двух ударов ножом было бы достаточно, а здесь… Такая злоба…

Санна умолкает на полуслове.

– И? –  настаивает Эйр, машинально проводя пальцем по корешкам журналов. –  Что ты обо всем этом думаешь?

– Это журналы о садоводстве?

Эйр берет в руки один, поворачивает к себе обложкой и читает название.

– Скорее, какие-то каталоги.

– Чего?

– Всяких заграждений. Вот этот про доски и ограды. –  Она подцепляет еще один. – А тут про каменные стены.

Против своей воли Санна вдруг вспоминает те бессчетные выходные, которые они с Патриком провели в поисках надежных ограждений, когда Эрик был маленьким.

– Я так понимаю, им нужен был новый забор для внутреннего дворика, –  подытоживает Эйр. –  Дома тут, конечно, красивые, но расположены охренеть как близко друг к другу.

Самый верхний каталог в стопке распахнут на странице, где сравниваются преимущества заграждений из стекла и плексигласа. Внезапно Санна вспоминает резиновые сапоги, которые заметила при входе в дом. Они были все в грязи. Вот только лужайка перед домом покрыта ровной бархатистой травкой. И никаких грядок, требующих ухода, она тоже нигде не приметила.

– Заграждения против ветра, –  произносит она. –  Им не забор был нужен, а заграждение против ветра.

Она набирает еще один номер и прислоняет трубку к уху.

– Бернард? Мне нужно выяснить, есть ли у Мари-Луиз и Франка Рооз еще какая-то собственность помимо дома в квартале Сёдра Виллурна.

Черный «Сааб» сворачивает с сельской дороги на широкую гравийку. Санна косится на сидящую рядом Эйр.

– Что, укачивает?

Эйр кивает и судорожно сглатывает. Очень скоро тошнота заставит ее выскочить из машины, но пока она старается сосредоточиться на чем-то другом. Она мучает ее с самого отъезда из Сёдра Виллурна, откуда они отправились в заповедник на юго-западном побережье острова. Там у супругов Рооз летний домик.

Всего в паре километров перед ними открывается вид на море. Йон Клинга следует позади на своем автомобиле. Дорога сюда из города заняла не меньше получаса, и за все время им встретилось не больше десятка машин, причем половина из них трактора или еще какая-то сельскохозяйственная техника.

Окрестности по большей части заросли кряжистым прибрежным лесом. Голые узловатые стволы деревьев изогнулись в сторону от береговой линии. Хруст гравия под колесами напоминает Эйр о том давно прошедшем дне, когда она вдруг осознала, что мир обманул ее, что он совсем не так надежен, как она думала.

Она только недавно сдала на права, и в тот день они с Сесилией отправились в гости к папе. Он тогда снимал загородный домик километрах в двадцати от города, где они с сестрой выросли. Было лето. Стояла жара. Оставшийся кусок гравиевой дороги проходил через участок заболоченного леса с такими же голыми стволами деревьев, как здесь. Она помнит, как зашуршали под колесами мелкие камушки, когда на повороте ее ослепило внезапным светом. Ощущение, что стряслось что-то непоправимое, охватило ее даже раньше, чем она поняла, что это за синий мерцающий свет. Вдоль дороги выстроилось несколько полицейских автомобилей, а в воздухе она заметила приближавшийся вертолет.

Недолго думая, Эйр остановилась у обочины и попыталась понять, что здесь произошло. Наверное, ей казалось тогда, что она могла бы как-то помочь, она уже не помнит.

Вокруг никого не было видно. Она вылезла из машины и углубилась в лес. Занятые своим делом полицейские не заметили ее приближения, наверное, они и сами только что прибыли на место.

Ей никогда не забыть увиденного там, в лесу, на земле между деревьями. Крохотные ножки, вывернутые ступнями вверх, к небу. Обнаженное тельце кажется совсем бесцветным. Маленькая девочка, похожая на тусклую пластмассовую куклу, у которой кто-то отломал руки. На вид ей не больше четырех или пяти лет.

Эйр стояла в нерешительности среди деревьев, ее захлестывала ярость, она чувствовала, как на теле проступает холодный пот. Полицейский в форме попытался увести ее оттуда, но она не могла разобрать его слов. В ушах они звучали невнятным шумом. Она не помнила, как оттолкнула его, как материлась, позже ей сказали, что ее поведение было совершенно недопустимо.

Месяц спустя руки девочки нашли в мусорном контейнере вместе с одеждой. Вскрытие показало содержание хлора и героина в крови, сосуды были сильно повреждены. Но на этом все кончилось. Опознать ребенка так и не смогли, как и выяснить, где было совершено убийство, прежде чем тело бросили в лесу, как сломанную игрушку. Не нашлось ни одной зацепки, которая вела бы к тому или к тем, кто был повинен в этом преступлении.

В течение нескольких недель Эйр не могла думать ни о чем другом, кроме судьбы девочки. Она думала о бессмысленности произошедшего. О том, как мир предал эту малышку и до, и после смерти. В какой-то момент она дошла до мысли, что и сама причастна к этому предательству, потому что только и может, что читать в газетах о том, как продвигается дело. В конце концов Эйр не выдержала и подала заявление на учебу в полиции.

Перед машиной открывается панорама побережья.

– Спасибо, –  благодарит Санна кого-то по телефону. –  Да, мы будем держать вас в курсе.

– Прокурор?

– Лейф Лильегрен. Вы с ним еще познакомитесь. У него кабинет в полицейском управлении. Мы продолжаем расследование, но он просил держать его в курсе происходящего.

Мобильный снова звонит, теперь это Йон.

– Мы припаркуемся у причала и остаток пути проделаем пешком, –  говорит Санна в трубку.

Йон отвечает что-то в том духе, что Франк Рооз скоро будет у них в руках.

– Если он в летнем домике, –  раздраженно отвечает Санна. –  Если он провел там всю ночь, он, видимо, понятия не имеет о том, что случилось. В худшем случае преступник мог уже добраться и до него. Всем соблюдать осторожность. Ты слышал, что я сказала?

– В чем там дело? –  спрашивает Эйр, когда Санна заканчивает разговор.

– Дело в том, что Франк Рооз пропал с места преступления. В голове Йона это значит, что он и есть преступник.

Они съезжают с пригорка и добираются до бухты, расположенной в небольшом заливе. Залив окружен со всех сторон крутыми прибрежными скалами. Одинокая проржавевшая рыбацкая лодка пришвартована у одного из причалов. В нескольких километрах от берега из воды, словно лишенные скальпа черепа, торчат два известняковых островка. Эйр с Санной минуют запертый киоск мороженщика и пару рыбацких сарайчиков. Чуть в стороне расположились в ряд несколько летних домиков.