Освобождение Немезиды (СИ) - Шелкопряд Мария. Страница 12

Но всем хотелось уладить дело миром, а незнакомцы разжалобили мой народ.

«Наши боги жестоки и свирепы. Мы жили без света во мраке и тяжело нам привыкнуть к вашему миру», — говорили эти мерзкие черные субстанции. И вот уже многие хотели услышать о далеком страшном мире, помочь бежавшим оттуда чужакам…

Пришельцы велели построить «Храм Солнца», чтобы наш «Бог» увидел их поклонение ему и сменил свой гнев на милость. Многих из нас просто привлекала идея затеять что-то новое, другие хотели вступить в контакт с солнцем, ведь хотя мы не строили космических кораблей, пользуясь порталами для путешествия на Элилинт к соседям, но знали многое о космосе и никогда не думали, что солнце наделено разумом.

«Ваш Бог велик, огромен и могуч», — говорили пришельцы, — « сам он не может спуститься к вам, иначе испепелит вас, но мы сделаем линзы, которые соберут священный свет в огненный столб, и вы сможете услышать своего Бога».

К счастью, некоторые из нас засомневались, что это нужно делать, ведь если бы «Бог» действительно захотел быть услышанным, то сам бы вышел с нами на связь, изобразил бы видимыми всем протуберанцами или пятнами понятные картины. Эти не поверившие пришельцам подготовились к битве, и только благодаря им мы и живы по сей день.

«Храм Солнца» строился под землей, чтобы пришельцы чувствовали себя комфортно. Конечно же, они нас обманули. Когда «храм» был готов, украшен цветами и деревьями, в назначенный день заслонки с линз наверху убрали. Лучи солнца прошли сквозь многоярусную систему линз и, собравшись в один могучий пучок, выжгли все пространство, на которое попали, обратив «жрецов» выбранных нами для переговоров с «Богом» и деревья в словно окаменевшие полупрозрачные статуи. Стекло, из мгновенно запекшейся плоти и крови.

Все подумали — произошедшее сотворено не чужаками, ведь солнце лишало их силы, да мы и сами принимали участие в стройке «храма». А Захватчики тут же объявили застывшей в ужасе толпе — что это гнев «Бога» за то, что наш народ, который он любил, не принял омерзительных беженцев, а испугался их чудовищного вида и долго отказывал им в помощи. За это все будут наказаны, пока не искупят свой проступок и не заслужат прощение «Бога».

Мой народ повергли с помощью лжи и техники.

Ложь тем страшнее, чем больше в ней замешено правды. Правды, вывернутой на изнанку. Захватчики не говорили нам ничего, чего не знали бы мы, но поворачивали правду так, что вводили всех в замешательство. В «гнев Бога» поверили, конечно же, не все. Элилинт, и без того настроенный к Захватчикам недружелюбно, мгновенно превратился в основную базу ополчения. Но в оставшихся душах зародилось сомнение. Эта часть народа предпочла сражениям судьбу рабов, еще не понимая, что станут лишь пищей. Вскоре они изменили мнение, уничтожив свои тела, чтобы спастись. Лишь немногим удалось сбежать живыми, но из-за появления Забвения не поглощенных так и не удалось сосчитать.

Тогда и появилась Кара. Новая душа, словно созданная специально для войны с Захватчиками…

Но ополчение уничтожили Предатели, имена которых решено навсегда вычеркнуть из памяти. Они открыли все наши тайны и планы врагам за власть и силу, которой не было ни у кого в наших мирах. Враги знали, как использовать те стороны наших душ, о существовании которых мы и не подозревали…

Момент просветления закончился. Сознание гасло. Я уже не понимала кто я, и где нахожусь. Казалось, я стояла рядом с ней, говорила что-то, но уже скользила по льду, купаясь в фантастических переливах солнечных лучей, не скрытых тучами. С Элт-Элилинтом все в порядке. И никакой Кары рядом. Вершины скованных льдом громадных волн сверкали почти всеми цветами радуги, особенно прозрачные — огненным золотом, перетекающим в крышу «Храма Солнца»…

Не выдержав, я закричала, захлебываясь кровью. Перед глазами мелькнул пол или потолок какой-то комнаты, но кошмар не отпускал.

Крушить, мстить, убивать! Кулаки бессильно раз за разом погружались в пустоту, не в силах достать ухмыляющиеся лица, окруженные колыхающимися черными ореолами.

Клятва, страшная и дикая, как огонь безумия в глазах горстки храбрецов, собравшихся перед дворцом-темницей, в которой теперь навсегда заточена наша последняя надежда.

Клятва против природы и естества, против самой же себя. Такая же злая, как те, кто пришли в ледяное великолепие добить еще сопротивлявшихся.

— Клянусь, я не выйду замуж! Клянусь, я никого не назову своим мужем и любимым! Да будет так до победы! Я отрекаюсь от любви! — я кричу эти слова, в душе что-то меняется. Я знаю, наша последняя уловка может не сработать, я забуду, все забуду. Бедная девочка, она только хотела любить и быть любимой. У нее не было ничего, ничего кроме бесконечной войны! Если я забуду, пусть моя воля уничтожит недостойное существо, которым я стану! Ради победы, ради нее…

Та, чье имя шумит в голове дыханием волн, протягивает мне сияющий шар, который должен контуром вплестись в душу, защитить от черной мглы Забвения, окутавшей Эльзиду.

Но протянутую руку обжигает боль. Шар исчезает вместе с нашими руками. Падают рядом мертвые тела… Жительница Элилинта спокойна. Уцелевшей рукой она открывает портал и толкает мое умирающее тело на Эльзиду. В след мне доносится хохот Предателей.

Снова комната, на этот раз она залита кровью. Я достала кого-то из врагов? Сознание как будто меркнет, и я вижу, как десятки кораблей идут ко дну. Нужно сделать что-то важное, иначе…

Нет, волны несут не мертвые тела, а мою крошечную лодку, увитую цветами. Кажется, волна вот-вот достанет до небес, но каждый раз я вместе с пеной мчусь в пропасть. Сердце сладко замирает, сколько бы раз это не происходило. Дно кажется таким же близким, как небо, но точно так недостижимо, всякий раз проносится под лодкой темной полосой, прежде чем волна взлетает к небесам. Улыбка не покидает мои губы, зима не скоро, плавать можно почти вечность…

Возвращение к реальности до крайности неприятно. Хотя бы потому, что началось оно с весьма поганого открытия — кровь принадлежала этому времени и месту, а проще говоря, вся новенькая, недавно прибранная после переезда комната, заляпана ею.

Окровавленные обломки стола и стула мелкими щепками разбросаны вокруг, запутались в растрепавшейся косе, только из стен и не торчат. Экран информатория к счастью не пострадал. Я вытираю с него кровь чистой частью рубашки и выясняю, что хитрая техника спаслась энергосберегающим режимом, отключившим изображение. Иначе бы треклятое изображение «Храма Солнца» точно оказалось бы расколошмаченным, вместе с новой вещью. Никакого сомнения, что все разрушения учинила я. Во рту, в носу и в ушах — в разной степени подсохшие корки крови… Оставалось только удивляться, как я не поняла раньше, что по шее стекает кровь из ушей.

Несмотря на состояние, остававшееся близким к сумасшествию, я оценила обстановку трезво и принялась собирать обломки в мусорные пакеты, куда затем отправилась и безнадежная для стирки одежда и полотенца, пожертвованные на уборку комнаты. Даже в ванной я не позволила себе расслабиться, только убедилась, что отмылась от крови и, накинув пушистый халат, поспешила выкинуть пакеты в мусоропровод.

Обессилено рухнув на кровать, я попыталась вообразить, как и что скажу родителям насчет пропавшей мебели. Но такие мелочи упорно не хотели задерживаться в сознании. Меня знобило, теплый халат и извлеченное из шкафа зимнее одеяло не спасали. Воспоминания оказались слишком невероятными, и в то же время чувства и желания подделать невозможно. Но что со всем этим делать — совершенно непонятно. Только что воспоминаний было так много, и в них содержались все ответы на все вопросы, а в следующее мгновение нет ничего, кроме стремительно увеличивающихся в картине дыр. Лишь шум нездешних волн, в котором так много имен, не отступал. Второй народ умел повторять эти звуки, а мы могли лишь превращать услышанное в отдаленно похожие слова.