Наследник на его условиях. Книга 1 (СИ) - Доронина Слава. Страница 10

Присаживаюсь на корточки, как недавно Зен на улице, обнимаю девочку за плечи. За дверью раздается голос Дамианиса. Никогда не слышала, чтобы он с кем-то так говорил.

Минут через десять приезжает полиция, скорая, какие-то люди, все они говорят на языке, которого я не знаю, но понимаю, что случилось непоправимое. Малышка опять начинает плакать, звать маму громче, заставляя мое сердце не просто сжиматься от боли, а выворачивать душу наизнанку от несправедливости, что это все происходит на ее глазах. Я выросла в благополучной семье, родители любили друг друга, обожали нас с братом. То, что я сейчас наблюдаю для меня первобытная дикость. Есть предчувствие, что девочка сегодня отправится в детский дом. Я не знаю, какие порядки в этой стране.

Зен выходит из соседней комнаты злой. Даже не глядя в нашу сторону отзывает полицейского и какую-то женщину в сером деловом костюме. Разговаривает с ними четко, строго, без эмоций, после чего подходит ко мне и просит, чтобы я забрала девочку и ехала с ней в отель.

Вид у Дамианиса устрашающий, я не решаюсь спросить лишнего. Думаю, Зен хочет как лучше. Но один вопрос все же задаю:

— Она жива?

Дамианис ничего не отвечает, но по его взгляду на девочку, содрогаюсь от осознания, что у малышки теперь нет мамы.

— К себе на ночь ее возьми. Если это возможно. До утра я постараюсь решить вопрос. Случай тяжелый. Не хочу оставить без своего внимания. Буду благодарен за помощь, — трогает, сколько участия в голосе Дамианиса, несмотря на отсутствующий взгляд.

— Хорошо, — отвечаю растеряно.

Я и сама не хочу оставлять девочку одну, тем более отправлять куда-то в обществе незнакомых людей, где ей будет снова страшно и плохо. Беру малышку за руку и выхожу с ней на улицу. Нас никто не останавливает. Возможно, водитель поможет узнать хотя бы ее имя. Пока не представляю, как справлюсь, если мы не будем понимать друг друга. Но я женщина, будущая мама и не желаю малютке зла, а дети очень к этому чувствительны. Кроха потянется, когда перестанет меня бояться.

Человек Дамианиса ждет нас на улице. Я прошу на английском помочь узнать имя малютки. В машине сажусь рядом с девочкой и обнимаю ее за плечи. Малютка сейчас напоминает мне Маугли.

До отеля мы доезжаем быстро, улицы пустые. Водитель о чем-то договаривается на ресепшене, потом записывает для меня голосовое, чтобы я могла спросить имя у девочки и сопровождает нас до номера.

Маугли уже не плачет, осматривается и идет к столу посередине гостиной. Показывает пальцем на фрукты. Боже, точно! Подвигаю корзину на край стола, чтобы малышка выбрала любой, достаю телефон и заказываю еду. Переслушиваю голосовое водителя Зена и произношу его слова вслух.

Маугли отрывает взгляд от яблока.

— Лето, — тихо произносит она, прожевав.

До меня не сразу доходит, что это ее имя. Необычное.

— А я Даша, — тычу себя в грудь. — Повтори.

Ожидаемо, что Маугли меня не понимает. Вообще-то мое прозвище девочке больше подходит. На лето этот черный уголек мало похожа. Надо поискать значение имени в интернете.

— Пойдем помоемся? — показываю рукой в сторону ванны.

Протягиваю ей руку и показываю куда идти, но Лето недоверчиво оглядывается, продолжая грызть фрукт. Даю ей время. Малышка доедает яблоко вместе с огрызком, я еще раз предлагаю ей искупаться. Маугли проявляет интерес и идет за мной.

С Витом и Виком я справлялась дома на раз-два. Альберт и Ника часто привозят племянников на выходные, а сами куда-то уезжают или устраивают себе романтики. Когда работа и график мне позволяют, я часто их беру. Поэтому какой-никакой подход к детям все-таки имею. Еще бы я знала родной язык Лето. Но девочка вроде бы понимает меня на уровне жестов.

Прихожу в сильное изумление, когда ребенок сам лезет в ванну. В еще большее, когда от блаженства крошка прикрывает глаза и едва не урчит, пока я лью на нее из лейки теплой водой. Похоже, кто-то любит купаться.

— Волосы помоем? — показываю на свои.

Маугли отрицательно качает головой. Приходится повозиться, чтобы попробовать промыть спутавшиеся концы, делая это в игровой форме.

Пока вытираю малышку полотенцем, ощущаю тяжесть в груди, думая о дальнейшей судьбе Маугли. Интересно, как Зен решит эту «проблему»? Устроит ребенка в лучший приют? А как девочке потом жить с мыслью, что один близкий и родной ей человек убил другого?

Доставку еды приносят в аккурат к завершению наших водных процедур. Маугли опять пугается, услышав стук в дверь. Ползет к столу и забивается под него. Я впускаю официанта, а потом еще долго уговариваю малышку выйти ко мне. Лишь запоздало приходит мысль раскрыть поднос, чтобы по номеру начал витать запах еды. Это срабатывает. Маугли вылезает из своего укрытия.

Я сажаю девочку за стол и наблюдаю, как она ест руками, торопится будто у нее сейчас отберут котлету и сладости. Прихожу в ужас по новой, когда думаю о тех условиях, в которых рос ребенок. Может, его и вовсе не кормили, вон она какая тощая.

Пока Маугли ест, пытаюсь расчесать ее волосы, рассказывая о Вите и Вике. Пусть Лето меня и не понимает, но слышит мой спокойный ласковый голос. Моих сорванцов-племянников это всегда успокаивает перед сном.

После ужина я показываю Маугли на кровать. Девочка отрицательно качает головой. Тогда я зову ее на диван и включаю телевизор. Лето долго ворочается, копошится. Вздрагивает от каждого моего движения, но наконец засыпает. Первый мой порыв позвонить Нике, с кем-то обсудить все, что сегодня произошло, но потом я смотрю на время. Закрываю глаза и засыпаю следом, думая о том, что опять забыла о токсикозе со всеми драматическими событиями столь долгого дня.

Просыпаюсь от того, что стучат в дверь. Маугли тут же подскакивает и пугается. Если это Зен с новостями, что ребенка нужно кому-то сейчас отдать, то как бедняжке пережить новый стресс? За что ей это? Чувствую, как опять неприятно тянет за грудиной.

Успокаиваю Лето, прошу не пугаться и иду открыть дверь. На пороге, ожидаемо, вижу Зена. Он выглядит уставшим, в той же одежде, в которой был и вчера. Глаза красные.

— Прости, что впутал тебя в это, — начинает извиняться Дамианис. — Я почти все решил. Если есть возможность побыть с Лето до вечера, то буду тебе благодарен. Архитектор приедет сюда, вы с ним попутно внесете оставшиеся правки. Проект заинтересовал инвесторов, они хотят видеть окончательный вариант, прежде чем дать ответ. Лето — это она, — кивает куда-то позади меня.

Я оборачиваюсь. Маугли не торопится выходить из укрытия. Виднеется лишь ее черная макушка.

Зен расплывается в улыбке. Подмигивает ей. Что-то говорит на родном языке. Маугли думает недолго, после чего кивает.

— Я испытываю дискомфорт, мы не понимаем друг друга. Впрочем, тебя я сейчас тоже не понимаю. Что ты ей сказал?

— Тебе это не надо знать, — с лица Зена на сходит уставшая улыбка. — Как переночевали?

— Это было очень сложно, но мы справились. Лето всего боится. Каждого шороха. Я ее искупала, покормила. Хочешь зайти? — самой удивительно, что я это предлагаю.

Дамианис смотрит на девочку. Опять у нее что-то спрашивает. По-видимому разрешения. Маугли кусает губу, думает, затем кивает.

— Ты ей нравишься, — замечаю я.

— Похоже на то. А тебе? — спрашивает он, заходя в номер.

— Что? — теряюсь я.

— Все ты поняла. Простой вопрос, Даша. Про тебя и меня. Хочешь губу покусай, как Лето, а потом тоже кивни.

Хочу сказать, что Зен нахал, но замечаю кровь на его рубашке. Картинки перед глазами всплывают такие яркие и реалистичные, что, возможно, это кровь матери Маугли… Начинается головокружение. Я хватаюсь за стену.

— Ты чего, Даш?.. — Зен кладет руки мне на плечи, несильно сжимает. — Все в порядке?

— Это от стресса, — почти не обманываю. — У тебя кровь… — осекаюсь, судорожно сглатывая.

Дамианис хмурится. Выражение его лица становится суровым.

— Задело малость. Отец девочки кидался на всех и был не в себе. Сейчас он находится в участке. Родительских прав, как ты понимаешь, его вскоре лишат. Лето без пяти минут сирота.