Крик из будущего - Контровский Владимир Ильич. Страница 19

Второго бурильщика сожгли без потерь – отделались ожогами и ранами, – но в чёрном небе уже скользили диски летателей. Ночь им не помеха – они прекрасно видят в темноте. И Хок понял – надо отступать. Отступать, чтобы вернуться – если они все полягут среди руин, Муэт это вряд ли поможет.

Оул погиб уже под утро, когда отряд рассеялся. Погиб нелепо – устал, наверно. Сделал всего одно-единственное неосторожное движение, и тут же ближайший летатель испарил его вместе с земляным бугорком, по которому растёкся притаившийся орт. Лайон повёл остатки отряда к Рубежу, а Хок шёл последним, прикрывая семью и отвлекая внимание штампов.

– Да, ты прикрывал тех, кто пошёл за тобой за Реку, – первый муж старший в семье, даже если он моложе других, – но они погибли, а ты жив.

Через Реку удалось перебраться одному Лайону, и то только потому, что его вовремя заметили Стражи. Двоих ортов штампы расстреляли на открытом пространстве между Развалинами и Рубежом, остальные погибли в воде. Атака элов оказалась комбинированной – нырятели впрыснули в воду смертельный яд. Наверно, Хозяева хотели перекрыть дорогу Водяным, не дать им вмешаться, а заодно затруднить ортам переправу. Измученные долгой погоней орты не смогли устоять перед отравой, – выдержал лишь самый опытный – да они и не ждали такого в двух шагах от спасения. Но этого Хок уже не видел – его к этому времени окружили в руинах.

Теперь их семья состоит всего из троих: Хока, Лайона и Муэт – если, конечно, жена ещё жива…. Но к скорби по погибшим собратьям у Хока примешивалось странное чувство, в котором он упорно не желал признаваться самому себе.

– Ты достойно сражался, воин, – произнёс Отец-Воевода, когда Хок показал ему всё. – Но – семеро погибших ортов. По твоей вине – вы приняли бой в заведомо невыгодных условиях. И самая главная твоя вина даже не в этом, а в том, что ты рад гибели тех, с кем твоя Муэт по закону племени делила ложе любви! Разве я не прав, Хок?

…Как неуютно под взглядом этих пронзительных глаз – он достигает самых укромных уголков твоей души…. Куда там самым хитроумным приспособлениям из технического арсенала Хозяев!

– Да, Старший. Вэтом я виновен.

…Голос не дрогнул, и это хорошо. Но самое трудное – не опускать глаз. Воин народа гор ждёт Слова Вождя…

Отец-Воевода поднялся, кратким движением руки остановив пытавшегося встать Хока – разве может воин остаться сидеть, когда перед ним стоит Старший! – и прошёлся по тесной пещере до узкого входа и обратно – всего-то шесть шагов.

– Это хорошо, воин, что ты понимаешь и принимаешь свою вину. Ты будешь наказан.

Хок молча опустил голову.

– Твоя смерть не поможет Муэт, и не вернёт погибших: мёртвые – мертвы. Но вина требует искупления. Ты пойдёшь за своей женой. В Город. Один.

Хоку показалось, что он ослышался – или что не совсем ещё вернувшаяся к нему способность осознавать окружающее сыграла с ним злую шутку, породив иллюзию. Как?! Он об этом только и мечтает, и вдруг Вождь поручает ему спасение единственной в качестве наказания?! Этого не может быть…

– Может, воин. И это действительно наказание – шансов исполнить порученное у тебя практически нет. И ещё меньше вероятность остаться при этом в живых. Твоя казнь не принесёт пользы племени – разве что ещё раз покажет всем незыблемость наших законов, – но если ты погибнешь, вернув при этом похищенную, тогда твоя смерть не будет напрасной. Ты потерял жену: спасая её, ты спасёшь больше, чем собственную жизнь – ты спасёшь своё будущее. Не защитивший свой цветок уже никогда не получит права коснуться лепестков другого – а ведь ты был рядом с Муэт на берегу Рубежа в то злополучное утро. Ты понял мои слова, орт-маг по имени Хок?

«Пройти над Бездной по тонкой верёвке…. Но откуда возьмётся верёвка? И кто её натянет? Как я один смогу проникнуть в Город, да ещё попытаться найти там…».

– Хороший вопрос, воин. А теперь слушай меня – и очень внимательно.

…Менторы не зря отмечали незаурядные способности Хока, и всё-таки молодой орт не сразу понял суть невероятно дерзкого плана (не говоря уже о деталях). А когда понял, горло ему сдавило предощущение : «Я сделаю это. Муэт вернётся под своды Катакомб». Неужели магия Старших действительно способна на такое?! Конечно, они многое могут, но…

– Да, такого мы раньше не делали. Однако всё когда-то случается впервые. Гордись – ты будешь первым. И это справедливо – ведь ты сам и подтолкнул нас к этому. Да, да, ты, именно ты! Когда мы прочитали твою память – как ты проник на борт летателя, – у нас и появилась мысль: «А что, если?». И снова ты сам и помог – второй пилот попал в наши руки живым.

Такое случалось крайне редко – штампы последних «поколений» программировались на самораспад в ситуациях, подпадающих под категорию «безнадёжная». Хок уже дважды был свидетелем того, как раненые солдаты превращались в аморфную слизь прямо на глазах победителей-ортов. В чём-чём, а в недостатке рационализма и предусмотрительности элов нельзя было обвинить – они прекрасно понимали, насколько ценную информацию смогут получить владеющие магией от пленных. И даже трупы штампов, оставшиеся на поле боя, разлагались стремительно – куда быстрее, нежели при простом гниении органики. Насколько было известно ортам, одной из важнейших функций командиров-элов являлось безусловное уничтожение тех своих слуг, которые могли (неважно, в каком состоянии!) достаться врагу. И лишь иногда скрупулёзность Хозяев давала сбои – всё предусмотреть невозможно.

– Брать за образец убитого тобой командира диска мы не стали. С элами нам далеко не всё ясно, а кроме того – твой клинок очень эффективно разрушил его мозг. Пока ты летел, пока Стражи волокли догорающие остатки боевого аппарата до Врат, пока вас всех извлекали оттуда, из-под горячей массы полураспавшегося металлопластика, прошло достаточно много времени – большая часть содержащихся в сознании офицера сведений стала недоступной нанашем уровне . Потерялась, попросту говоря, – добавил Вождь, заметив тень недоумения в глазах Хока. – Хотя кое-что мы всё-таки разузнали…

– Вы узнали, как попасть в Город?

– Нет. Об этом было известно и раньше, – и снова Хоку показалось, что Отец-Воевода говорит ему далеко не всё, словно взвешивает каждое слово на точнейших невидимых весах, – мы лишь уточнили некоторые подробности дороги …. А сам Город – вот он.

Стена напротив входа в грот обернулась пеленой белого тумана. Потом туман сделался прозрачным, и за ним проступила картина поверхности – показывать куда легче, чем рассказывать.

…Исполинский глаз, бесстрастно взиравший с огромной высоты на однообразие мёртвого мира, не стал задерживаться на безжизненных пейзажах. Видение разматывалось с юга на север: мелькнула полоска некогда соединявшего два океана древнего канала с торчащими кое-где островками развалин и тусклыми пятнами озёр-луж, периодически заливавшихся высокими приливами, и сплошной сероватой лентой потянулись пустыни. Там были и развалины городов, и даже попадались иногда островки уродливой сине-бурой растительности, но видение не фиксировалось на несущественных мелочах – заклятья имеют чёткую цель. Картина внизу не была реальной – всего лишь магическая реконструкция. Хотя вряд ли настоящий мир там, к северу от Катакомб, сильно отличается от созданной чарами иллюзии – эрудиты постоянно прощупывают поверхность заклинаниями дальнего взгляда, да и отряды ортов-разведчиков уходят порой за сотни миль от гор и приносят подлинные сведения обо всех изменениях наверху.

Хок знал, что должно предстать его взору, и всё-таки Купол возник внезапно. С виду это был обычный – пусть даже солидных размеров – холм из песка и глины, перемешанной с обломками горной породы, но заклинание сразу явило его суть: под тонким слоем почвы бурлило и переливалось нечто, походившее на текучий блестящий металл. Но это не было и металлом – чудовищной мощи энергозанавес, поле, окутавшее то, что именовалось Городом, лишь внешне напоминало твёрдую материю. Молодой орт не в первый раз воспринимал картину-видение с изображением Города – цитадель Хозяев показывали даже росткам, – но всякий раз он остро ощущал дыхание Абсолютного Зла , источаемого Куполом. Порождение Твари, жуткая опухоль, пожравшая почти весь этот Мир. И упорно стремившаяся доесть его остатки…