Цепи и крылья (СИ) - Стальная Вероника. Страница 14

Увидев, что за парнем охотится разъярённый барханник, помогать никто из слуг не решился. Всех точно ветром сдуло! Я опомниться не успела, как оказалась около загона одна, а по ту сторону забора ко мне мчался перепуганный до немоты, спотыкающийся человек.

Времени на раздумья не осталось. Если решила, что Штиль мой, то и ответственность за него нельзя перекладывать на чужие плечи.

— Куда ты лезешь, самоубийца?! — Истошно завопили позади, но я уже забралась на ограждение и выпрямилась, легко балансируя на широкой перекладине.

Заслонять неудачника собственной грудью — дурость, помогать здоровенному детине перебраться ко мне — тоже не вариант.

— Беги в ту сторону! — Крикнула я, указывая вбок, — Да, да, туда беги! Шевелись!

Я рассчитывала, что парень не отшиб мозги при падении и понимает слова. Ногу он, кажется, повредил. Скорость наезднику придавал страх, но перемахнуть через полутораметровое ограждение он точно не успеет. Единственный выход — сменить направление и выиграть для меня пару удачных секунд. Удивительно, как вообще “укротитель” раньше справлялся с жеребцом? Или он первый день пытался это сделать, а прошлые смельчаки уже отправились на больничную койку? Слуги же не уточняли, кого именно конь скидывал. Как бы в очередной раз не составить им компанию… Кайрин меня убьёт.

Урса посмотрел на меня выпученными глазами, но приказ выполнил, метнувшись вправо. Глубокий вдох. Барханник пронесся следом, и как только расстояние между нами сократилось, я прыгнула ему на спину, клещом вцепившись в переднюю луку седла. Ветер бросил длинную гриву в лицо. Слепо нашарив поводья, я направляла жеребца в другую сторону, не решаясь остановить его на полном ходу. Носочками ботинок едва ли можно было дотянуться до стремян, настроенных не под маленький рост, и, если животное резко затормозит, удержаться у меня не выйдет.

— Давай, мальчик, ты же понимаешь команды. Оставь этого недоумка, пусть живет!

Парень избежал гибели в последнюю секунду, конь проскакал мимо, обдав его облаком мелкой пыли. Урса воспользовался подаренной форой, и при помощи людей, которые удосужились наконец отреагировать, выбрался из загона. Зрителей прибавилось, они как стервятники слетелись на шум и подняли неописуемый гомон.

— Слезай! — Гаркнул, к гадалке не ходи, какай-то клинический идиот. Каким образом он себе это представляет?! — Это чужой конь, за него влетит!

Ах, вот оно как! Я прекрасно знала, что меня за такие выкрутасы по головке не погладят, но слуги переживали по другому поводу. В первую очередь влетит им, влетит за то, что подпустили к жеребцу незнакомца, и пока ничего страшного с дорогой собственностью не произошло, пусть чужак слезает, а как он это сделает — никого вообще не волновало.

Я распласталась в седле, поглаживая животное по сильной шее, чувствуя, как перекатываются под кожей его стальные мышцы и наслаждаясь пустотой, воцарившейся в голове. Все проблемы кроме одной отошли на второй план, оставив только чарующую скорость и бешеную дозу адреналина в крови. Это ведь просто конь, не убийца, не злое чудовище, и к нему можно найти правильный подход. Его действительно не нужно бояться.

— Штиль, любишь резвиться? Хороший мальчик… С тобой ведь никто не разговаривает, да? Все муштруют, муштруют. Обожают они тут муштровать и строить. Не понимают тебя, правда? Успокойся, я больше не подпущу к тебе разных дилетантов.

Была у меня старая привычка — разговаривать с лошадьми. Причем, с ними я порой становилась многословнее чем с людьми. Ласково, без криков, чаще всего это успокаивало не только животное, но и меня. Я несла практически бессвязный бред и понимала, что он действует. Конь фыркнул, будто выражая согласие со мной и начал замедляться. Слава богу, кажется, обошлось…

Или нет! В загон ворвались несколько бравых мужчин с веревками наперевес. Кого они собирались ловить — меня или коня, оставалось под вопросом, но Штиль подобными не задавался и воспринял вторжение как угрозу. Тогда я и почувствовала, что до этого момента жеребец просто играл с Урсой в кошки мышки, потому что в следующею секунду он разогнался и взлетел над ограждением, без труда взяв тяжелую преграду. Меня подбросило в седле как пушинку, в мыслях пронеслось, что Карающему не придется лупить нерадивого ученика, ибо и без воспитательных мер я на пятую точку ещё неделю нормально сесть не смогу, но, как ни странно, приземление произошло очень плавно.

Я едва удержалась от восторженного визга. И загон, и толпа слуг остались далеко позади! Вот бы ещё из этого мира с такой же легкостью ускакать!

— Отнесешь меня домой, Штиль? — Я рассмеялась как сумасшедшая, но смех быстро перешел в сдавленный панический кашель.

На горизонте нарисовалась фигура принца, оседлавшего ту очаровательную медную лошадку, рядом с ним стоял конюх, панически хватающийся за сердце, а в отдалении несся Сид на таком же угольно-черном жеребце. Видимо вознамерился меня спасать.

Штиль взял курс по направлению к наследнику. То ли лошадь высочества коню приглянулась, то ли он сам пришелся ему не по вкусу…. В любом случае я была солидарна, но все-таки рискнула натянуть поводья.

— Стой, мальчик, стой!

Мне стало страшно. Не за принца, само собой. За себя и Штиля. Гаденыш же огневик, и, если решит, что это нападение, применит способности.

Конь остановился.

Глава 5

Выражение лица принца надо было видеть. Нет! Его следовало сфотографировать, распечатать, вставить в позолоченную рамку и повесить в центре гостиной, желательно на всю стену, особенно подойдет место над камином. Будь у меня электричество, принтер и камин, так бы и поступила. Неподражаемая смесь эмоций, озаривших эту лощеную рожу, грела бы мне сердце долгими холодными вечерами.

Наследник был зол, растерян, поражен до глубины души, но вроде не собирался меня убивать. Надломленные в удивлении брови, приоткрытый рот, будто он вел активную дискуссию, но его прервали на полуслове — картина, достойная быть запечатленной в веках.

Живая мимика преобразила надменного хлыща почти до неузнаваемости; без налета скользкого коварства и печати превосходства на лице он выглядел моложе и приятнее. Рубашка принца была расстегнута на две пуговицы, открывая смуглую шею, волосы у висков заплетены в тонкие колоски, и это рушило строгий образ, отпечатавшийся у меня в памяти. Все в совокупности, натолкнуло меня на мысль, что с наследником что-то не так. Где свора рабов? Где наемники, которые развернули меня на арене под белы рученьки? Последним звеном в осознании происходящего стал Сид, не уделивший высочеству и капли внимания. Поняв, что мне ничего не грозит, страж решил выместить гнев на конюхе.

— Я что неясно выразился?! Сказал же, подбери ему другую лошадь!

Вообще-то он не так сказал, но меня занимало другое открытие. Это же не тот принц! Передо мной находился человек, подаривший мне коробку пирожных, человек, которому я нахамила и благополучно забыла про это так же, как забыла и про ответное послание.

— Здравствуйте, Ваше высочество. — Я холодно кивнула, сделав вид, что так оно и надо.

— Здравствуйте, Бесман джан… Каждая встреча с вами незабываема для меня. Можно просто “Лис”.

Принц отреагировал немного заторможенно, на затем улыбнулся. И какая это была улыбка… Плутовская.

— Этикет не позволяет, Ваше высочество.

— Но мы выше этикета, не правда ли? Понравился мой подарок?

— Хотел поблагодарить Вас, как только попробую, но потом вспомнил, что не ем сладкого перед казнями. И после тоже воздерживаюсь. Достаточно долго. Боюсь пропадут.

Сид даже перестал отчитывать Фархада, наблюдая за нами. Напрягся и внутренне вскинулся. Кайрин видимо о послании стражу не поведал.

А потом начался цирк. Слуги, младшие конюхи, наездники, укротители, конокрады, или кто ещё там был, налетели на нас как цыганский табор, кланяясь при этом на все лады. Принцу, Сиду, начальнику своему, кому угодно, но только не мне. Каждый источал священный ужас, и вещал что-то в духе: “Мы сейчас все исправим!”, “Мы сейчас их уведем!”, “Смилуйтесь, мы не знаем этого мальчика, он вообще мимо проходил, случайно на казенного коня сел и случайно поехал!”