Вендетта. Том 2 (СИ) - "shellina". Страница 33

Маркиз Дернский опроверг мифы о невероятной стойкости англичан. Если сначала он крепился, но, когда ему начали спицы по ногти загонять, сдулся, как воздушный шарик и начал говорить. Правда, всю дорогу он не переставал кричать, что я отвечу, и за него жутко отомстят. Я открыл рот во время допроса всего один раз, когда мне надоело слушать эти ничем не подкреплённые угрозы, и заявил ему, что на самом деле, такого товарища, как маркиз Дернский уже давно списали, никто за него мстить не будут и прекрасно переварят моё письмо о героической гибели маркиза, п родственники уже делят наследство, растаскивая исподтишка пододеяльники и простыни из Лондонского особняка. После моих слов он ненадолго задумался, насколько ему позволяла думать боль, но потом гонор возобладал над разумом, и он снова начал нести ахинею про собственную исключительность.

Умер он, к слову, не под пытками. На нём даже особо следов применяемого воздействия не было. Хороших мастеров воспитал Ушаков. Как же мне его не хватает. Погиб он так, чтобы всё было достоверно: на маркиза сбросили прилично так бревен и камней и дали под завалом полежать, если вдруг его не убила какая-нибудь каменюка. Я даже надеялся на то, что эта мразь будет умирать долго, чтобы он хотя в конце сумел прочувствовать всё то, что чувствовал я: беспомощность, страх, обреченность, правда, в моём случае, в большей степени всё это я ощущал из-за невозможности хоть как-то помочь своему ребёнку. Так что ему в любом случае будет легче. Хотя, тут как посмотреть, возможно, его собственная жизнь для него гораздо дороже, чем для меня жизнь моих детей.

Тряхнув головой, я снова взял в руку ручку, так, на чём я остановился?

«К моему величайшему сожалению Дерн погиб. Сейчас зима, и я с превеликой скорбью могу доставить тело героического маркиза, дабы его родственники смогли похоронить его достойно, с полным соответствием его веры и титулам…»

Сейчас-то это тело валялось в каком-то сарае. Правда, я всё же не изверг какой, и приказал засунуть его в гроб, да веревки снять с рук и ног, которыми его связали во время казни. Чтобы крысы не обглодали, а то, перед Георгом неудобно получится.

'Надеюсь, мой царственный брат, ты понимаешь всю глубину моей ярости, а также всю глубину ярости моих подданных. Если я сейчас спущу такое, то что дальше? Меня в моей же собственной спальне шелковым шарфиком задушат? Да и Швеция никогда не простит покушения сошедшего с ума Фредерика, который, тем не менее, всё ещё остаётся королём Дании, на свою королеву.

Более того, я думаю, что и мои соседи и даже ты, мой царственный собрат, не простят мне, если я промолчу и никак не отвечу на это покушение.

Я не прошу твоей помощи, я всего лишь выражаю скорбь и уверяю, что с Данией мы справимся сами.

С величайшим уважением, Пётр'

Так, теперь надо побольше таких писем написать. Всем правителям, кого я только смогу вспомнить, включая турецкого султана. Пусть думают, что Петруха ноет и плачется в жилетку, надеясь получить порцию любви и ласки. Мне плевать, что они обо мне подумали. Пусть только не лезут. Ведь в этих письмах я не собираюсь выставлять Дерна героем. Отнюдь. Я всячески буду намекать на то, что именно он подбил Фредерика на такой самоубийственный поступок. И что это может ждать каждого, потому что всегда Георга любил и уважал, почти как Фридриха, а в итоге получил только черную неблагодарность.

Закончил я писать, когда на улице уже совсем стемнело. Ну что же, пора выдвигаться к Луизе. И почему я уверен, что эта стерва будет пытаться меня соблазнить? Что она вообще во мне нашла? Красотой я, мягко говоря, не блещу. Вокруг неё такие мужики, как Чернышев вьются постоянно. Нет же, она вбила в свою хорошенькую голову, что ей обязательно нужно меня попробовать и со временем эта блажь, похоже, никуда не делась. Вообще, если хорошо разобраться, в этом мире меня по-настоящему хотели всего две женщины, несмотря на моё императорское величество: моя жена и Луиза Ульрика. Мои весьма немногочисленные связи не в счёт, там клиника в основном была, да служанки, которых обычно не спрашивают, чего они хотят. Вот такой я неправильный попаданец.

Пока в башку лезли странные мысли, я даже не заметил, как допрыгал до выделенных комнат королевы Швеции, а моё сопровождение осталось где-то за углом. Вход в апартаменты никем не охранялся, и это заставило меня нахмуриться.

Стучать в двери было не с руки, и я просто толкнул створку костылём.

— Ваше величество, вы всё-таки пришли, я так рада, — Луиза сложила руки на практически обнаженной груди.

— Где охрана? — спросил я, не спеша заходить в комнату.

— Я попросила её убрать на сегодня от дверей. Если вы заметили, ваше величество, гвардейцы перекрыли вход в крыло, и мимо них даже мышка не проскочит, — ответила Луиза довольно спокойно. — Я и прислугу отослала. Наши дискуссии порой бывают настолько… хм… жаркими, что не стоит посторонним их выслушивать, тем более, что при вашем дворе слишком много людей знают немецкий язык.

— А вам не кажется, Луиза, что это всё было лишним? — я всё ещё стоял в дверях. У меня было ощущение, что, войдя в эту комнату, я войду в логово ведьмы.

— Мы снова на «вы»? — она приподняла бровь и улыбнулась.

— Полагаю, нам необходима дистанция, о нас с вами и так ходит просто неприличное количество слухов, — ответил я на её вопрос.

— Слухи всегда будут ходить, — Луиза пожала обнажёнными плечами. — Я вам больше скажу, многие утверждают, что мы на протяжении всех этих лет были любовниками.

— Каким образом нам это удавалось, интересно мне знать? — я позволил себе усмехнуться.

— Волшебная сила любви, не иначе, — фыркнула Луиза, напомнив мне породистую кошечку. — Вы так и будете там стоять? Ваше величество, вы что меня боитесь?

— Да, Луиза, я вас боюсь до колик. — Не стал скрывать очевидного.

— Бросьте, больше чем сейчас о нас всё равно говорить уже не будут. Больше просто некуда. Давайте, я помогу вам справиться с этими подпорками.

Она буквально затащила меня в комнату, усадила в кресло, забрав костыли. Но поставила так, что я в любой момент мог до них дотянуться. И на том, спасибо, как говорится. А потом она присела, чтобы помочь устроить ногу на табурете. При этом ракурсе её грудь обнажилась так, что я мог видеть возбужденные соски. Подняв взгляд к потолку, я попросил Господа дать мне силы, чтобы справиться с искушением. К счастью, у меня была сломана нога, и на активные действия я был в этот момент не способен.

— Я не собираюсь оставлять это происшествие просто так. — Луиза встала, и напряжение немного меня отпустило. — Но, я уверенна в том, что Швеция не справится с Данией. Мало захватить, нужно ещё и удержать. Ты же на примере Голландии и парочки колоний уже показал, что вполне можешь справляться с местными, не прибегая к массовым казням. Люди это ценят. Слухи ходят не только о нашей мнимой интрижке, но и о вполне реальных действиях с твоей стороны.

— Мы снова на «ты»? — спросил я, не отводя взгляда от её женственного тела.

— В данном случае формальности не нужны. Я хочу предложить сделку. Мне нужна абсолютная власть на Швецией. И ты можешь мне помочь её заполучить. В этом случае я отдаю тебе Данию, всю без остатка, и помогаю войсками, чтобы её захватить. Повод я надеюсь, у тебя будет достойный, так что соседи Дании на помощь не придут. Я так понимаю, что это мерзкое ничтожество ты убивать не собираешься? — то, что она имела в виду Фредерика даже можно было не уточнять.

— Нет, конечно, — я фыркнул. — Мне нужен будет король на троне. А войска необходимы, чтобы убрать из-под ног Парламент. Они нам будут не нужны, будут мешать ассимилировать Данию с последующим вхождением в состав Российской империи.

— Какое благородство. Пощадить врага, который пытался тебя убить. — Луиза повернулась ко мне спиной и принялась разливать вино по бокалам. — И даже вернуть ему трон. Вся Европа будет тебе аплодировать, как дурачку.

— Да пускай, — я махнул рукой. — Когда придет время, они начнут шевелиться, но будет поздно. Мне не нужна полноценная война. Я её сейчас не потяну. А насчёт войск… Мне они будут нужны не только против Дании, но и в Европе. У меня предстоит война с Портой, и часть войск из Европы я уберу, сама понимаешь.