Вендетта. Том 2 (СИ) - "shellina". Страница 40

Как я оказался в своей постели не помню вообще. Утром было, как в том анекдоте: «Лучше бы я вчера сдох». Как мне сообщил опухший и воняющий перегаром Румянцев, пили мы исключительно шампусик, моя коллекция вин не пострадала. Зато шипучку вылакали всю до последней капли. Впору теперь где-то бутылку для коллекции брать. А с французами у меня отношения не очень, поэтому, даже не знаю, кого раскрутить на презент. Но, вино хорошее, что ни говори. Вот только утром от него хоть вешайся. Похоже, что свою знаменитую гильотину они как раз с утреннего похмелья придумали, чтобы чик, и не мучишься больше.

Весь следующий день я провёл в постели страдая демонстративно со стонами и полотенцем на голове. Но жалость ко мне испытывал только Румянцев, страдая рядом с моей кроватью в кресле. Криббе, похоже, переживал сеанс воспитательных пизд… Хельга его воспитывала, в общем. Петька же отмазался тем, что нужно поддержать государя и сбежал из дома.

Турок заглянул в спальню, посмотрел на нас, громко хмыкнул и исчез за дверьми, так и не зайдя ко мне.

— Сволочь, — констатировал я подобное поведение.

— Ещё какая, — Петька смочил полотенца моё и своё в стоящем рядом с ним тазике, куда были брошены куски льда, благо этого добра полно на улице. Протянув мне полотенце, он напялил второе на голову и закрыл глаза. Переносил он похмелье лучше, чем я, но тут сыграл свою роль тот факт, что Петька был более привычен к подобным состояниям. В последнее время, правда, он не пил. Но тут долг его призвал, и никак по-другому.

Забежал Пашка, обеспокоенный тем, что папа не работает в кабинете в это время, как обычно, а лежит в постели.

— Папа, что с тобой, — в глазах ребенка плескался страх за меня и это грело душу. Но вот сын подбежал поближе и наморщил носик. — Фу, чем тут так воняет?

— Петька, не дыши на ребёнка, — тут же сориентировался я, за что получил возмущенный взгляд от Румянцева.

— Мама, а папе плохо? — громким шепотом спросил Пашка у вошедшей в спальню Марии.

— Полагаю, что, да. Но вчера ему было очень хорошо. Пошли, Павел, не будем мешать отцу преодолевать болезнь, — она протянула руку, за которую сын ухватился.

— Бессердечная женщина, — резюмировал я, когда дверь за ними закрылась.

— Это точно, — поддакнул Петька, снова забирая у меня уже потеплевшее полотенце и намачивая его холодной водой.

Так мы и провели весь день. Думать и о чём-то говорить было неохота, поэтому мы большую часть времени дремали, перебрасываясь короткими фразами.

На следующий день я собрал всех троих моих самых близких помощников и друзей на мозговой штурм. При этом мне не нужно было, чтобы они подробно расписывали решение проблемы, это был классический мозговой штурм, когда выдаются кучи идей, включая самые безумные, и, возможно, среди них я в конце концов найду тот самый важный, который позволит нам выбраться из этой ловушки с минимальными потерями.

Но первым вопросом, который я задал был следующий:

— Вы почему меня не остановили? — хмуро спросил я, оглядывая всех троих по очереди.

— Да как же вас остановишь, Пётр Фёдорович? — за всех ответил Криббе. — В той ситуации надо было только напоить, как следует, чтобы сам выключился.

— Что вы и сделали, — я задумчиво повертел в руке ручку. — Не хотите узнать, что произошло, и почему я так неаккуратно подарок Шетарди распробовал?

— Да мы знаем уже, — на этот раз отвечал Турок, подтверждая свою квалификацию на новой должности. — Флот в пятьдесят вымпелов — это достойный повод надраться, ваше величество.

— Хорошо, раз вы в курсе того, что происходит, предлагайте варианты. — Я обвёл их испытывающим взглядом. — Давайте, не стесняйтесь.

— Прежде, чем что-то предлагать, я хочу, чтобы ваше величество снял с меня ответственность за школы и образование в целом, — Румянцев даже встал со своего места и говорил стоя. — Это не моё. Я лучше и больше пользы принесу вам в Крыму.

— Я тебе уже говорил, дашь мне достойную замену, и я подумаю о твоём назначении под командование Ласси.

— Да что тут думать, Ванька Шувалов, — Петька махнул рукой. — Он же вечно с книжкой у твоих комнат вахту нёс. Как в небесах летал. А сейчас с Ломоносовым шибко сдружился. В университете днём и ночью пропадает.

Я задумался. Сейчас, когда Елизаветы нет, можно рассматривать Ивана Шувалова под другим углом. Мы с ним ровесники, и, можно сказать, что Ванька ещё молод, но, глядя на меня, ни у кого язык не повернется как-то его молодость упомянуть. Кроме того, молодость несёт гибкость, которой уже нет в закостенелых умах более старшего поколения. А мы как раз встаем на очень скользкую дорожку, когда придется многое на ходу изобретать. Да, Иван Шувалов подойдёт. И как я раньше сам о нём не подумал? Да потому что старался вычеркнуть из памяти, вот почему не вспомнил.

— Хорошо, можешь считать, что назначение при Ласси твоё. — Нехотя ответил я Петьке и тот, выдохнув с облегчением, сел на своё место. — А теперь вернемся к нашим баранам на пяти десятках кораблях.

— Мы не сможем победить, — выдохнул Криббе.

— Ясен пень, не сможем. И мало кто сможет в одиночку… — Я замер, а потом быстро добавил. — Кого мы сможем подбить вместе с нами разбить уже флот этого поганого острова и скинуть его вниз пищевой цепочки? И самое главное, кто захочет связаться с нами против англичан?

— Голландию отметаем, их корабли итак уже почти что наши, — проговорил Петька. — А вот шведов можно заманить. Они же на Данию нацелены. А в Дании большое влияние англичане имеют, особенно на островах. Вот и пообещать одному Георгу эти острова взамен на совместный рейд против другого Георга, на этот раз английского.

— Португалия и Испания. — Выпалил Криббе. — Время у нас есть, пять десятков вымпелов собрать и оснастить — это не по щелчку пальцев делается. Вот только, каким образом их смертельно рассорить?

— О, за это не беспокойся, этим сейчас Миних в Америках очень плотно занимается. Там есть весьма напряженная обстановка на границах. Её-то всего лишь нужно слегка подпалить. — Я улыбнулся, а Турок одобрительно кивнул. — А мы наоборот к Испании всем сердцем, торгуем, столько денег уже в казну Испанскую принесли… Португалия… Вот там нам нечего предложить. Можно просто наобум сунуться, а вдруг, но рассчитывать на них не приходится. Кто ещё?

— Хорошо бы Франция, но, маловероятно, — протянул Румянцев.

— Ну, почему же, — я задумался. — Если мы убедим Людовика, что Фридрих виртуозно, как на своей флейте играет с партнёрами… Король Франции довольно ведомая личность. Вот что, отправим письмо мадам Помпадур. Я сам его напишу. И одновременно отправим семью Фридриха к родственникам вдовствующей королевы в Лондон. Кроме того… Петька, как здоровье твоего отца?

— Прекрасное, — Петька улыбнулся. — Бодр и полон сил. Он вообще оживился с этим мужским журналом.

— Это хорошо. Потому что я хочу послать его прямиком с миссией к турецкому дивану. У турок хороший флот и они никогда не упустят возможность потрепать Англию. Они пока колеблются, не слишком хотят на нас нападать. И Франция это видит и тоже делает выводы. И одним из этих выводов может стать тот, в котором говориться: «А не погорячились ли мы?» Тем более, что сами французы с нами воевать не намерены. Они даже каперское свидетельство у Кондратьева не отозвали.

— Но турки не ходят по океанам…

— А кто сказал, что я предложу им ходить по океанам? Точнее предложу, но совсем недалеко, всего-то к не слишком большим островам прокатиться. Как думаете, Лондон стоит Крыма, который мы все равно возьмём?

— Турки не возьмут Лондон, — уверенно заявил Криббе и его поддержал Румянцев.

— Не возьмут, — я кивнул. — Но пощиплют они Англию хорошо. К тому же я им помогу. Я им десять, нет двадцать орудий Данилова подарю. Почти весь английский флот уйдет в сторону мыса Доброй надежды. Острова почти некому будет охранять. Турки не откажутся, особенно, если мне удастся одну весьма амбициозную женщину убедить, что со мной ей выгоднее дружить. К тому я обещал ей наряд русской красавицы подарить. Если французы поверят, что Фридрих пытается на трех стульях усидеть, они могут сдвинуть вектор с нас на своего давнего врага. Мы-то для них почти никто. Людовик поди и не знает, как меня зовут. А самое главное, они все могут на нас напасть только со стороны новых земель. Наши старые границы очень серьезно защищены. Так что напасть на нас в привычном смысле никто из них попросту не сможет.