Слово дракона, или Поймать невесту (СИ) - Недотрога Яся. Страница 59

– То есть это правда? – выдохнул Мортингерский, выпрямляясь.

Его супруга, которая оказалась столь же рыжеволосой и зеленоглазой как Элия, окинула меня пристальным взглядом. Следующий её взгляд был медленным и оценивающим – таким, что я невольно расправил плечи и выпятил грудь.

– Что «правда»? – переспросил император.

Мортингерский немного смутился:

– Вчера вечером гонец доставил записку от нашего короля. В ней говорилось, что… хм… в королевской академии магии объявились драконы, и… что они выказывают особое внимание Элии.

Ройран хмыкнул и уточнил:

– Вы поэтому собрались в дорогу?

– Не только, – ответил герцог после паузы. – Его величество велел мне прибыть в академию для переговоров. А моя драгоценная жена… Она, разумеется, не могла остаться в стороне.

Тем временем мать Элии продолжала меня… нет, уже не рассматривать, а именно оценивать. Я почувствовал себя племенным жеребцом! Причём герцогиня явно была готова мне отказать. Теперь ясно, что наглость Элии – это наследственное.

– Переговоры – это хорошо, – протянул император драконов иронично. – Но что насчёт свадьбы?

Тут впервые подала голос герцогиня:

– А Элия согласна?

Пожалуй, следовало держать лицо, но моя улыбка была красноречивее любых слов.

Элия согласна. Всё. Не обсуждается.

И люди поняли… Прямо по моей физиономии. Мортингерский глубоко вздохнул, и нам, наконец, предложили присесть.

Слуги притащили ещё три кресла – для отца, для меня и для самого герцога. Наша свита, как и несколько человек из свиты хозяина дома, остались стоять.

Пауза, и герцог заговорил:

– Если Элия согласна, то и мы, разумеется, возражать не будем. Но мы несколько обеспокоены тем, что…

Он замолчал. Разумный ход. Мортингерский видел нас впервые, откуда ему знать, как отреагируем на указание нашей расы и на всё то, что это указание предполагает.

– Мы драконы, – отец кивнул. – В истории нашего народа ещё не было союза между драконом и человечкой. Но Элия – пара, дэйлира, моего сына Рэйтрана. Вам нет причин беспокоиться о её статусе или судьбе. Дэйлира – сокровище. Мы, драконы правящего клана, скорее умрём, нежели позволим причинить ей вред.

– А… – начала и тут же осеклась герцогиня.

– Спрашивайте, – одобрительно махнул рукой император. И всё-таки не выдержал, пошутил: – Наш купец ответит на любые вопросы.

Мать Элии приободрилась, и… Да! Это у них семейное!

– Простите, но ваш сын и остальные драконы… Они же огромные? С клыками и когтями? Вдруг… он её сожрёт?

Император рассмеялся. Я тоже улыбнулся – помня нашу последнюю стычку, скорей уж она меня, чем я её. Впрочем, ладно.

– Дэйлира – сокровище, – повторил отец. – Рэйтран не причинит ей вреда, не беспокойтесь.

– А жить? – включился Мортингерский. – Жить молодожёны будут…

– У нас, – кивнул Ройран. – В драконьих землях, на нашем континенте.

– Значит мы Элию больше не увидим? – обеспокоилась герцогиня.

Отец бросил взгляд на меня, а я пожал плечами:

– Если нужно, долететь не очень-то далеко.

Мать Элии выдохнула и задала новый вопрос. Он прозвучал смущённо и робко:

– А дети? Вы разные, принадлежите к разным народам. Потомство от этого союза… оно возможно?

– Точно никто не скажет, – отозвался я. – Но шансы есть.

Тут леди смутилась ещё больше, но выпалила:

– А ребёнок? Он будет человеком или драконом?

Уж чего, а этого я знать не мог. На Элии по-прежнему светилась метка благословения, и Шорэм полагал, что она гарантирует потомство. Однако решать каким это потомство будет – всё равно, что гадать по облакам.

Мне хотелось верить, что дети будут драконами! Только врать я не стал:

– Не знаю, ваша светлость. Время покажет.

Хозяева замка ненадолго задумались. А потом прозвучало уже слышанное:

– Если Элия согласна, то и мы не возражаем. Более того, с радостью и уважением примем её выбор и… нового сына в нашу семью.

Это сказала герцогиня. А герцог добавил:

– Но я вынужден уточнить, что право решать судьбу Элии есть не только у нас. Её родной отец – его величество Луи-Майрар, и просить разрешения на брак нужно, прежде всего, у него.

Я ухмыльнулся. Знакомства с королём пока не водил, но, учитывая кое-какую информацию, знал, что Луи-Майрар попробует выжать максимум выгоды из этого союза.

– Мы спросим, – сказал император. – Но ваше мнение и мнение вашей уважаемой супруги, – вежливый кивок в сторону герцогини, – для нас первично.

Не знаю, польстила ли такая позиция, но мы льстить не пытались. Говорили как есть.

– Что ж, – вновь подал голос герцог, – в таком случае можем обсудить приданое. К сожалению, оно не так уж велико…

Про деньги и причитающиеся Элии деревни было неинтересно, я почти не слушал. Вместо этого мерил ответным взглядом герцогиню, чьей точной копией моя дэйлира являлась. И созрел у меня по-настоящему важный вопрос.

После того как отец, пошептавшись с Шорэмом, максимально вежливо отказался от человеческих деревень, но согласился на небольшую сумму деньгами и несколько сундуков вещей – не из жадности, а исключительно для того, чтоб самой Элии было комфортнее, я этот вопрос и задал:

– Уважаемый герцог, уважаемая герцогиня, скажите, отчего у Элии проблемы с магией?

Шорэм, как персона осведомлённая, тоже встрепенулся и навострил уши. Хозяева замка сначала удивились, а через миг погрустнели.

– Мы не знаем, – произнесла герцогиня. – С самого рождения Элии ничто не предвещало беды.

Прозвучало неоднозначно. Леди верила в то, что говорит, но словно бы о чём-то умалчивала.

Вот и Шорэм это почувствовал. Испросив разрешения у императора, он шагнул вперёд и поклонился:

– Прошу прощения. Я один из тех драконов, кто сопровождал принца в его поездке и находился в академии. Я видел Элию, ситуация с её магией действительно крайне странная. Может у вас есть какие-то версии? Хоть что-то? Любая зацепка.

Забавно, что советник, как и я, упоминать факт пробуждения у дэйлиры драконьего сосуда не спешил.

Герцог совершенно искренне пожал плечами, зато герцогиня занервничала.

– Скорее всего это не имеет никакого отношения, – пробормотала она в итоге.

Мортингерский удивился не меньше нас:

– Что «не имеет отношения»? Ты о чём?

Леди опустила ресницы, покраснела.

– Я никому говорила. Скорее всего это ерунда, и я сама задумалась только прошлым летом.

Жадный до сложных задач Шорэм аж придвинулся:

– О чём задумались? Поясните.

– Хорошо, – ответила леди после заминки, – но предупреждаю, что это глупость. Понимаете, когда-то давно его величество Луи-Майрар-Койн подарил мне один артефакт и велел носить не снимая. Когда родилась Элия… – леди снова потупилась, – король был опечален. Но наш правитель щедр, он передал ценнейший артефакт Элии, и с самого рождения тот был с ней. Полагаю это ничего не значит. Но артефакт – единственное, что отличает Элию от всех остальных.

Понятного в этом признании было мало.

Не знай я историю рождения Элии, то вообще бы затряс головой.

Вот и Шорэма ответ не удовлетворил:

– Леди, мы можем побеседовать наедине? – попросил он.

Герцогиня испугалась. Посмотрела сначала на дракона, затем на мужа. Но мы зла не причиняли, причин опасаться, в общем-то, не было. А отказывать важным гостям тоже нехорошо.

Наконец, герцогиня решилась:

– Только если его светлость позволит.

Мортингерский думал недолго. Он кивнул, и леди, сопровождаемая советником, отошла в дальний угол холла.

Я же, пользуясь ситуацией, тоже попросил:

– Ваша светлость, можем и мы с вами перекинуться парой слов?

Миг, и на меня посмотрели остро. В противовес непонятному рассказу герцогини, взгляд Мортингерского оказался очень даже говорящим!

Конечно, я – дракон. Человек неспособен причинить мне вред – даже отравленный ножичек дэйлиры для меня почти безвреден. Но под взглядом будущего тестя я дрогнул! И сильно порадовался тому, что не настоял на более близком общении со своей парой.