На грани анархии (ЛП) - Стоун Кайла. Страница 6

Если у нее вдруг случится беда, она дунет в свисток, и Лиам прибежит. Он старался никогда не выходить за пределы досягаемости, хотя ему и нужно было это сделать, чтобы найти снегоход.

Он выглянул в узкое окно, инстинктивно осматривая лес и сканируя задний двор на предмет угрозы. Призрака он не увидел.

Последние несколько дней пес выходил на прогулку на несколько часов. Он всегда возвращался весь в снегу, грязи и колючках, усталый, но довольный.

Такая собака, как пиренейская, должна жить на улице. Призрак ненавидел сидеть взаперти так же, как и Лиам, но время на восстановление пошло ему на пользу. Его шерсть уже отрастала на том участке, который доктор Лауде выбрила, когда снимала отек мозга.

Как бы Лиам не хотел признавать это, но последние девять дней стали благом и для Ханны, и для Призрака. И, возможно, для Лиама тоже. Жизненно важная передышка от постоянного хаоса и угрозы смерти, постоянно наступающей им на пятки. Шанс перегруппироваться, исцелиться.

Ребенок проснулся с громким криком. Шарлотта Роуз спала в согретой огнем гостиной, устроившись в импровизированной люльке — ящике комода, набитом самыми мягкими простынями, которые они смогли найти.

Лиам разрезал еще одну пару простыней, чтобы сделать подгузники. Они только отчасти сгодились. Настоящие подгузники занимали важное место в списке необходимых вещей, наряду с салфетками, бутылочками, пустышками, присыпкой для попы и всем остальным, что полагалось ребенку.

Ханна поспешила в гостиную и вернулась через минуту с маленьким свертком на руках. Он смотрел на нее, безмятежную, сияющую и полную глубокой, беспричинной радости.

Радость не входила в число тех эмоций, с которыми Лиам имел большой опыт. Любовь тоже.

Если только не считать безответной любви, которая сопровождалась равной долей страданий и душевной боли.

Внезапно почувствовав себя неловко, он перебирал в уме, что бы такое сказать.

— Она так хорошо спит.

Ханна посмотрела вниз на малышку с мягкой улыбкой.

— Как и Майло.

Она протянула сверток Лиаму.

— Можешь ее подержать? Моя мама готовила альфредо с розмарином и чесноком. Наверняка здесь где-то в ящике есть розмарин.

Лиам легко взял ребенка, прижав маленького человечка к себе. Так было не всегда. Когда Ханна впервые попросила его подержать ее, он покраснел.

— Я не занимаюсь детьми, — пробормотал он тогда.

— А по мне, так это бред. — Ханна закатила глаза. — Сколько людей, кроме акушеров, могут сказать, что они помогли родиться человеку? Не многие.

Он не признался, что сделал это дважды. Лиам не сказал ей, как мысль о племяннике разрывала его сердце. Как смерть Джессы каждую ночь разыгрывалась в театре его сознания, ужасный фильм, который никогда не прекращался.

Он хотел, но не рассказал. Он не смог. Слова застряли у него во рту, как гвозди.

— Я бы сказала, что твой опыт уже превосходит уровень большинства самцов на планете, — заявила Ханна. — Вот, возьми ее. У тебя все получится.

Он сглотнул, собираясь снова протестовать, но каким-то образом сверток оказался в его руках, а Ханна уже удалялась, на ее лице появилась хитрая ухмылка.

— Видишь? — сказала Ханна. — Ты ей нравишься.

Сначала он держал ребенка неловко. Она была такой маленькой, такой хрупкой. Такая крошечная — просто дыхание, птичка в руке, почти ничего и все сразу.

Теперь он держал Шарлотту с большей легкостью, но с такой же заботой.

Она сморщила свое нежное личико и уставилась на него широкими светло-голубыми глазами, совсем не похожими на нефритово-зеленые глаза ее матери, но такими же прекрасными. На ней была маленькая серо-зеленая вязаная шапочка, которую он подарил ей в день ее рождения.

Лиам вспомнил хлюпающую пуповину, обмотанную вокруг ее шеи, страх, скрутивший его нутро, когда он судорожно разматывал ее, умоляя малышку дышать.

Он помнил первого ребенка, которого принимал. Как голова его племянника целиком поместилась в его руке, теплое маленькое тельце прижалось к его груди, прижалось к его шее.

Ничто не могло подготовить тебя к появлению на свет другой жизни. Никакое обучение или дисциплина не могут уберечь человека от того наплыва эмоций и чувства ответственности, которые Лиам испытывал каждый раз, когда смотрел на маленькую Шарлотту Роуз.

Она целиком и полностью принадлежала Ханне, но для него она стала чем-то большим. Лиам будет проклят, если позволит кому-либо прикоснуться к ней.

Что-то давно застывшее начало таять внутри него. Лиам не боролся с этим. Он больше не хотел с этим бороться.

Он сжал в объятиях ребенка Ханны и снова почувствовал эту яростную потребность защищать. И не только защищать. Нежность. Может быть, даже что-то более глубокое, более сильное.

Он взглянул на Ханну, на ее сияющее лицо, теплое, открытое и полное нежности. Это вызвало в нем что-то, что Лиам не хотел признавать, боялся признать, но все равно знал, что оно есть.

Может быть, именно из-за этого места, из-за этого дома, который казался каким-то оторванным от остального мира обязательств и влияния. В этот момент казалось, что они трое — единственные люди, оставшиеся в живых во всем этом чертовом мире.

— Ханна, — начал он, чувствуя себя невероятно глупо, но все равно продолжая идти вперед. — Мне нужно сказать тебе...

За задней дверью залаял Призрак.

Глава 6

Пайк

День двадцать первый

Пайк подкрался ближе. Спрятавшись за стволом большой сосны, он поднял бинокль, который раздобыл в одном из близлежащих домов, и стал наблюдать за домом.

В кармане куртки он носил ручной пулемет. Большинство пустующих домов уже обчистили, но он нашел пистолет «Смит и Вессон Шилд», спрятанный под матрасом.

Он вмещал семь патронов сорокового калибра в удлиненном магазине. Никаких резервных или запасных. Это не слишком много, но вполне достаточно.

В голове Пайка созрел план. Он нравился ему все больше и больше, чем дольше Пайк его обдумывал. Если он сможет выманить солдата, Ханна останется в доме одна.

Пайк извлек уроки из своих предыдущих ошибок. Преследовать Ханну до того, как солдат будет устранен, не стоит.

Кроме того, он хотел не торопиться с ней. Ему нужно знать, что никто не придет ей на помощь.

Не в этот раз. Никогда больше.

От одной этой мысли у него забурлила кровь. Пайк достал зажигалку и прислушался к успокаивающему звуку щелк, щелк, щелк.

Одна из его любимых игр. Подпустить добычу поближе. Поставить ловушку и ждать, пока челюсти захлопнутся.

Риск все-таки присутствовал. Обычно Пайк не любил такой уровень риска. Ему нравилось иметь больше времени на подготовку, чтобы убедиться, что все идет по плану.

Конечно, все могло пойти не так, но награда казалась очень манящей.

Щелк, щелк, щелк. Он закрыл глаза, наслаждаясь восхитительным звуком.

Он представил себе, что это треск и щелчок костей Ханны: фаланг, лучевой кости, локтевой кости, запястья и пястной кости, может быть, даже ребро или два.

Пайк открыл глаза и принялся за работу.

Глава 7

Лиам

День двадцать первый

Кухня наполнилась восхитительным ароматом соуса альфредо. Холодный воздух дул через окно над раковиной, которое они временно открыли, чтобы рассеять дым.

Ханна следила за маленькими кастрюльками с соусом и лапшой, готовящимися на небольшой пропановой походной плите, которую Лиам нашел в гараже.

Призрак расположился в центре кухни. Они постоянно чуть не спотыкались о него, но он, казалось, не возражал. Лиам вытер его мокрые лапы и шерсть полотенцем. В одном из соседних домов он нашел собачий корм, так что Призрак уже наелся и собирался приятно вздремнуть.

— У нас почти закончился пропан, — сказала Ханна.

— Еще одна причина уехать как можно скорее, — хмуро отметил Лиам.

Может, и к лучшему, что Призрак прервал то, что он начал говорить. Все равно вышло бы не очень.