Кома. Эшелон (СИ) - Ростов Олег. Страница 99

— Что там, Марк? — Задал вопрос Стас.

— Там полная задница. Где-то здесь бродит неслабая стая диких. Все поселение сожрали. Всех людей, овец и коней. Даже собак. Так что, нам надо отсюда свалить, как можно дальше.

Стас присвистнул.

— Ничего себе! И правда, лучше отсюда свалить, как можно быстрее и дальше.

Ушли от погибшего поселения или кочевья, не знаю, как назвать, километров на двести пятьдесят — триста. Только тогда остановились. Всё же Георгичу нужен был отдых. Да и нашим кочегарам тоже. Утром позавтракали и тронулись в путь. Перед тем, как пересечь границу Калмыкии и Дагестана, встретили самую настоящую кочующую мотобанду. Их было человек пятьдесят. Самых разных возрастов. От совсем сопливых пацанов и девчонок, лет по четырнадцать-пятнадцать, до семидесятилетних. Одеты были кто во что горазд. В основном в кожу. Кожаные куртки, штаны. На головах банданы. Но были и в камуфляже. Здесь были мотоциклы разных моделей, квадроциклы. Мотоциклы с коляской, трёхколёсные мотоциклы. Баги. Правда у них было и три тентованных грузовика — два трёхосных военных Камаза и один военный Урал. И БТР-80. Кроме этого два бензовоза, один на базе Камаза, кубов на семь-восемь и один на базе МАЗа на пять кубов. Вооружены были до зубов, правда кто во что горазд. Это был натуральный трешь. Такое ощущение, что это цыганский табор, только цыган там не было. Нет, они на нас не нападали. Байкеры разбили большой лагерь, не далеко от железки. Когда мы подъехали к их лагерю, они спокойно на нас смотрели. Эшелон остановился. Раз люди не проявляют агрессии, почему бы не пообщаться? Естественно, была команда о полной боевой готовности. Пообщаться с ними вышли я, Антон, Стас, Василий и моя команда, в том числе и Ольга с Кирой. Мотокочевники спокойно на нас смотрели. Но сами инициативы насчёт поговорить не проявляли. Пришлось нам к ним подойти.

— День добрый, народ.

— И вам не хворать. — Ответил седоватый мужчина лет пятидесяти, в бандане, чёрной футболке с черепом и костями на груди, кожаных штанах и высоких шнурованных ботинках. У него на поясе висела кобура от настоящего маузера времён Революции и Гражданской войны.

— Что, реально маузер, как у Нестора Махно? — Задал вопрос Илья.

— Реальней не куда. — Усмехнулся мужик и вытащил из кобуры пистолет. Да, это был классический маузер.

— Вещь! — Выдохнул Илья. Мужик кивнул и усмехнулся.

— Меня зовут Марк. Я старший этого Эшелона. А у вас кто старший?

— А зачем тебе, Марк? — Спросил этот же мужик. Рядом с ним стояла мадам лет 30 в камуфляжных штанах, кроссовках и тельняшке. На голове бандана, красного цвета. У неё в нагрудной кобуре находился Стечкин. Она с интересом на нас смотрела.

— Да, так, познакомится. Узнать, что по чём. Может пригодится в дороге⁈

— Ну тогда я старший. Зови меня Дик.

— Что, твоё имя?

— Моё. Раньше было другое. Но тот прежний умер, а с ним умерло и прежнее имя. Сейчас я Дик. У нас почти у всех так. От старого, умершего мира мы отказались. А с ним отказались от прежних имён. Кто ты был в прошлом, чем занимался, не важно. Важно кто ты сейчас.

— Понятно. Мы на юг идём, в Махачкалу. Не знаете, что там и как?

— Не знаем. Да там так же, как и везде. Тишь да гладь, да божья благодать, как на кладбище. Весь мир превратился в большое кладбище. Мы от Элисты идём. — Ответил Дик.

— Кочуете?

— Кочуем. Пока есть горючее и моторы ревут, почему бы и не по кочевать? Мир то умер, кто-то кого-то и что-то потерял. Но согласись, Марк, одно теряешь, второе находишь. Я всю жизнь работал, делал, как идиот карьеру. Старался для семьи. А незадолго до армагеддона, узнал, что у жены много лет был любовник. И что даже двое моих детей, которых я вырастил, на которых горбатился и выпустил в большой мир, это не мои дети, а дети её любовника. Меня просто использовали, как идиота и лошка. Но Господь не Тимошка, знает немножко. Каждому воздал по заслугам. А ещё я смог воплотить свою мечту. Стать свободным байкером. И вот я сейчас здесь. На «харлее» и подруга у меня, Марта! — Он приобнял женщину за талию. Она поцеловала его в щёку. Стояла, смотрела на нас с любопытством и улыбалась.

— Значит вольный байкер? Как там поётся: «Я свободен, словно птица в вышине…»

— Что-то в этом роде.

— Интересная у вас компания. Даже вон люди совсем в возрасте.

— И такие есть.

— Дик, мы вчера были в одном стойбище или как оно называется у кочевников, юрты там калмыцкие были. Нам о них в Астрахани говорили, мы коней хотели у них прикупить. Так вот, стойбища больше нет. Юрты есть, а людей и животин нет. Одни обглоданные кости. Судя по всеми, стая мутантов, мы их зовём дикими, где здесь кружит. Так что будьте осторожны.

— Понял. Но мы тоже на юг сдвигаемся. От зимы уходим. Переждём её, а потом назад вернёмся. Места на земле теперь много.

— Понятно.

— А вы куда, если не секрет? В Махачкалу?

— Мы вообще к морю идём. Возьмём там какой-нибудь корабль и уйдём туда, где нет зимы, например вечная весна. И самое главное, где нет мутантов.

— Понятно. Тоже дело.

— Послушай, Дик. Извини, конечно, но мне просто интересно. У вас такой разнобой в оружии. Я дурею. Маузеры. Вижу у кого-то даже революционные револьверы. Это не считая «Стечкиных» ПМ и ТТ. Калаши ладно, но вон у парня вижу МП-38, времён войны. ППС-43. Пулемёты ДП, ещё довоенные. Немецкие МГ-34 и МГ-42. Вон на пикапе ДШК. Даже пистолет-пулемёт Томсона, как у гангстеров Чикаго 20-х годов прошлого века. Это как?

Байкеры, что были рядом с нами засмеялись.

— Да мы на склад напоролись, ещё в середине лета. С оружием у нас не так хорошо было. А на том складе этого добра выше крыши. ППШ брать не стали. Не удобен он. Зато другого железа набрали достаточно. Кому, что нравилось. У нас и ручные пулемёты РПД есть, 50-х годов. И старые АК-47. Нам в общем-то плевать какое оружие, главное, чтобы оно было функциональным. А оно у нас очень даже рабочее. Но у нас и современное, из новое есть.

— Понятно.

Илья смотрел на ДП-27, который был закреплён на люльке у одного из мотоциклов. Байк был советским «Уралом». Его хозяином являлся парень, лет 17. С ним была девчонка лет 15–16. Оба в коже с заклёпками. А на девчонке фуражка с васильковой тульей с краповым околышем, как про военные фильмы, про сотрудников НКВД. Кожа с заклёпками и фуражка сотрудника НКВД 30−40-х годов, цирк натуральный. На поясе у девчонки в кобуре имелся немецкий пистолет «Вальтер».

— Классная вещь. — Сказал Илья, кивнув на старый пулемёт.

— Нормальная.

— Давай меняться? Я тебе РПД дам. — Предложил Илья. — Тоже дектярь, только новее, чем этот.

— Не. Мне этот нравится.

— Илья. — Представился мой свояк, протянув парню руку. Тот пожал.

— Серж.

— Лола. — Протянула свою ладошку мадемуазель в фуражке.

— Интересное имя, Лола. — Усмехнулся Илья, пожимая её ладошку.

— Мне нравится. — Пожала плечами девчонка. — Раньше меня по другому звали. Мне то имя не нравилось, и я его забыла. А теперь я Лола.

— Понятно, Лола, значит Лола. Лола, а на фига тебе эта фуражка?

— Прикольно.

Они все трое засмеялись. Николай принёс из вагона пару бутылок коньяка. Распили эти две бутылки. Ещё пообщались. Вообще интересные ребятишки. Я предполагал о появлении таких вот моторизованных банд, но в живую встретился впервые. Эти были не агрессивны. Может потому, что рядом стоял на путях Эшелон, нависая своим бронированным телом и ощетинившимися орудиями и ствола пулемётов. А может потому, что они не были бандитами и мародёрами в прямом смысле этого слова. Они жили своей жизнью, стараясь сильно не заглядывать в будущее. Кочевали с места на место. Увидел у них настоящие раритеты, такие как «цундапп кс-750», мотоцикл Вермахта времён войны. У него на коляске был закреплён пулемёт МГ-34.

Пообщавшись с ними пару часов, двинулись дальше. Люся большую часть дня проводила с Лёней. Лидия с Софьей так же ходили. Лёня спокойно реагировал на посетителей и на меня в том числе, просто смотрел всегда насторожённо. Питался он хорошо. Каждый день ему приносили утром, в обед и вечером глубокую миску с мясом и рыбой. А Люся ему ещё таскала тарелку с икрой. Специально выпрашивала. Возьмёт глубокую тарелку и стоит смотрит жалостливо. Просто смех, да и только. Настоящая актриса. Отказать ей было невозможно. Лёне тоже понравилась икра. Тарелку, как обычно, вылизывал.