Гуд бай, Америка! (СИ) - Цой Юрий. Страница 35

Сознание постепенно вернулось, изгоняя блаженный туман, и я подумал о последствии нашей страсти, не защищенной средствами от беременности.

— Милая. У тебя с собой твоя табличка с безопасными днями?

— Да. Где-то на дне чемодана… Чего теперь трепыхаться? Ты меня накачал своими семечками по самое горлышко, хи-хи! Будешь знать, как набрасываться на свою жену!

— А кто меня провоцировал⁈ Я потерял разум от любви!

— Ага! Потерял разум, а получишь бебика! Ха-ха-ха!

Любимая еще некоторое время издевалась надо мной, поглаживая свой живот и груди, раздвигая ладошки показывая на сколько они увеличатся при беременности.

— Разве тебе не нравиться? Смотри, какие будут большие!

— Ага. И живот! И вообще… Я еще недостаточно тебя любил!

— Ха-ха-ха! — Милая сжалилась и зажав ладошкой истекающую жидкостями писю пошлепала в душ, чтобы потом достать заветный блокнотик.

— На, смотри! Потом мне расскажешь. У-а-а! Что-то я устала…

Полистал тонкий блокнотик с листочками в клеточку и нашел текущий месяц. С удовлетворением ткнул в светлый квадратик, означающий безопасные дни, и хотел высказать свое возмущение женушке, наверняка знавшей о своем цикле, но наткнулся на умиротворенное личико, мило сопящее носиком в окружении густой шевелюры. Повезло мне! Спасибо тебе, Ангел-Хранитель!

Глава 18

— А куда мы едем? — Спросила Мери, поправляя шляпку, чтобы ветер, периодически взбивавший ее прическу, не унес необходимый на юге аксессуар.

— Как куда⁈ В свадебное путешествие!

— А-а… А я думала, что мы сначала запремся в спальне примерно на неделю.

— Сама виновата! Нечего было объявлять неделю без секса!

— Зато как здорово получилось! Тебе же понравилось? — Милая улыбнулась, блеснув отражением в затемненных стеклах солнцезащитных очков на пол лица.

— Нет, что-то в этом есть, конечно… О! Смотри какой орел! — Над дорогой на приличной высоте парила большая птица, раскинув свои огромные крылья с раздельными перьями на своих концах.

— Но теперь то у нас медовый месяц! Вот, почему ты утром сбежала из постели⁈

— Ха-ха! А ты зацепился своим якорем! Нечего было долго думать!

— Следующий раз свяжу! Шустрая, моя!

— Интересно, надо попробовать… Остановись пожалуйста на заправке. Я хочу писить!

Наша дорога стелилась бесконечными километрами, прерываясь на писсинг, иттинг, лукинг, разбавляя нашу безмятежность и наслаждение ездой в бескрайнюю неизвестность. Сегодня вечер подарил нам ночь в отдельном домике придорожного мотеля, расположенного в небольшом отдалении от дороги.

— Чур, я первая в душ! — Крикнула Мери, как только мы вошли в стандартный домик, увитый вьющимися растениями. — Боб! С ума сошел! Тут места совсем нет! Куда лезешь! Спасите! — взвизгнула жена, когда я оценив бесперспективность тесной кабинки, подхватил голенькую жену, только успевшую слегка намокнуть, и понес на широкую кровать.

— Ах! Что ты делаешь⁈

Но я уже не слушал, нетерпеливо вторгаясь в святая-святых, отдаваясь юношескому нетерпению, не смотря на активную предыдущую ночь.

— Ай, паразит… Ой-ой… — наши движение вошли в унисон, разгоняясь до кипения в крови и выливаясь из небольших отверстий вспомогательными жидкостями, дарившие ощущение бесконечного полета в туннеле наслаждения.

— М-м-м… — Мучительный стон сквозь стиснутые зубы и мгновенный выброс эндорфинов, обозначили яростный финиш нашего слияния, доведя Мери до полубессознательного состояния.

— Не мог потерпеть, — простонала жена, когда спустя какое-то время пришла в себя. — Чувствую себя, как будто по мне проехал паровой каток!

— Зато не надо мыться два раза! — Улыбнулся я, довольный, как и все самцы в таких случаях.

— Только я теперь не могу пошевелиться! Неси меня обратно!

Пришлось исполнять и поддерживать женушку, втиснувшись таки в кабинку и упираясь начавшимся просыпаться членом в мокрую попку.

— Все! Дальше я сама! — Мери почувствовала своей пятой точкой явную угрозу и поспешила выгнать меня из-под душа. — Сделай пожалуйста кофе, пока я моюсь! И не смотри так! Я не собираюсь смыться в канализацию! Ха-ха!

На следующий день мы въехали в штат Оклахома, где я впервые увидел достаточно много негров на улицах городков и поселков. А вот и бывшие работники хлопковых плантаций и их детки! Избавившиеся после освобождения от рабства и надсмотрщиков дети Африки вернулись к своей традиции сидения под пальмой и встречали наш автомобиль недовольными возгласами, предлагая убираться подальше. Я не горел желанием общаться с ними и поэтому этот штат мы пролетели на одном дыхании, доехав до Амарелло за пол часа до полуночи.

— Ура! Кровать! Сегодня никакого секса! Я устала! Нет! Я сама разденусь! Тебе только дай повод. — Мы остановились в приличном отеле и Мери, уставшая от дороги, решила покапризничать.

— А есть будешь?

— Кушать?.. А что?

— Сейчас узнаем. — Снял трубку и заказал ужин в номер из ближайшего ресторана. Моя суженая все же дождалась еды, но почти заснула с ножкой курицы в руке, и я освободил ее от недоеденной конечности пернатой несушки и протерев ручки и моську уложил спать, благо ела она уже в ночнушке.

Утро началось поздно, но милая дрыхла без задних ног и я битый час провел в размышлениях, перетекая с темы на тему, обдумывая чем занять мою женушку пока буду учиться в университете. Ее учеба приказала долго жить вместе с нашим бракосочетанием, в один миг переведя ее из школьниц во взрослую леди, о которой должен заботиться муж. А муж тем временем почти придумал для жены косметический салон, где можно применить мое «Хау-Ноу», и перешел к техническому вопросу, как его замаскировать. В этот момент спящая красавица, которая почти стала в моем проекте «светилом косметической коррекции», но еще об этом не догадывалась, откинула жаркую простыню и предъявила свою нижнюю часть с задранной выше ватерлинии ночной рубашкой. Мои глаза прилипли к ямочкам на булочках, а все мысли вымело в один миг, оставив всего одну: «Надо вдуть!». Так как других предложений не поступило, приступил к ее осуществлению, прижавшись к спине и просовывая под тонкую ткань рубашки загребущие ручки. В них попались очень симпатичные и упругие сосуды для молочка, а попка прямо напросилась быть пронзенной между ножками и упругими ягодицами, образовав уютный лаз в теплое гнездышко. Я прижался бедрами до упора и выскочил концом своего инструмента насквозь, образуя у жены красного одноглазого дракончика в обрамлении лобковых волосиков.

— Опять… А это что? — Мери проснулась от моих манипуляций и пощупала себя между ножек, обнаружив незапланированную выпуклость. — Тебе нравится любить меня, когда я сплю? Календарь смотрел?

— Нет. Но я помню его наизусть! Сегодня и завтра можно, потом три дня нельзя.

— Ладно. И убирай уже своего кудрявого! Хи-хи! — Она выпятила попку, и я с удовольствием заправил своего бойца в мягкие складочки. — А сколько времени? У-а-а… — Спросила зевая любимая, еще не совсем проснувшись и вяло реагируя на мои толчки в свои подушки для сидения. — А твой мальчик сегодня чего-то раздулся от важности! Или это у меня девочка усохла, хи-хи!

Вскоре ее девочка все же проснулась и всплакнула под легкий всхлип своей хозяйки. Я поменял позицию на миссионерскую и, сдвинув ножки вместе, быстро финишировал, сладострастно протискиваясь в тесно сжатый пирожок. В процессе, ее клитор оказался под мощной атакой, и Мери забилась в продолжительном оргазме, орошаемая изнутри набором белковых интервентов.

— Ты не хочешь слезть с меня? — Милая вернулась в этот бренный мир и попыталась продышаться полной грудью. — Тяжелый, как слон!

— Прости, сейчас спасу тебя, — я приподнялся на руках и, вынув свой «коннектор», растянулся рядом с женой.

— Бедная горничная! — Мери попыталась остановить разбегающихся живчиков, но у нее не очень получалось, так как ее реакция оказалась хуже, чем у моих «молочных братьев». — Надеюсь, они не сильно будут на нас ругаться.