Вертел я ваши кланы! Том 7 (СИ) - Розальев Андрей. Страница 11

Ключ

Разбудил меня звонок на коммуникатор. Кто там такой добренький в семь ночи звонит?

Точнее, не разбудил. Но ответить заставил. Настойчивый, гад.

— Мммм? — промычал я в микрофон что-то вроде «здравствуйте, я Вас слушаю».

— Михаил, это что??? — возопил коммуникатор голосом ректора.

— Не могу знать, о чём Вы, Натан Ефимович, — я нашёл в себе силы, чтобы сформулировать ответ.

— Мы же договаривались на расчистку завалов! — ректор никак не успокаивался.

— Виноват, немного увлеклись…

Что ещё от меня надо? Я выключился, не дослушав ректора. Кажется, он ещё несколько минут разговаривал сам с собой.

Проснулся ещё через полчаса с ощущением, что вагон водки накануне разгрузил, и со мной продукцией рассчитались.

Я ни разу за последние несколько месяцев так не уставал. Подземный этаж мы закончили, как оказалось, когда уже смеркалось. Дарья Станиславовна была очень довольна, хвалила и обещала автоматы. Мы с ней тепло попрощались и отправились домой. И даже уже легли спать.

Но уснуть не получалось. Меня преследовало ощущение незаконченности начатого. Я не этого хотел. То, что мы сделали, могли сделать обычные рабочие, с помощью такой-то матери, экскаватора и бетоновоза. Что характерно — без магии. Может, не за один день, но за неделю точно справились бы.

Стараясь не разбудить девчонок, я выбрался из постели и отправился на первый этаж. Попил воды, задумался. Ноги сами принесли меня в кладовку, к ведру с биометом.

Через минуту я был уже возле храма. Вспоминая, что за хибара здесь раньше стояла, я понял, чего ей не хватало. Величественности. Даже между собой преподаватели называли это место храмом, но он был больше похож не на храм, а на сарай.

Усевшись на верхней ступеньке лестницы, уходящей под землю, я полез в Сеть в поисках образцов для вдохновения. После часа блужданий наткнулся, наконец, на фотографию маленького круглого храма в Италии — Темпьетто, архитектора Донато Браманте. Прикинув, решил отказаться от купола наверху и балюстрады.

Покрутив так и сяк в голове получившийся образ, я приступил к осуществлению задуманного. Поначалу мне светила растущая Луна, но вскоре она зашла, и я остался в темноте. Ну и что, у меня есть линзы, да и через магию камня объём чувствуется без всякого освещения.

Мне нужен был камень. От кучи строительного мусора уже ничего каменного не осталось, всё пошло на заполнение ямы. Но у нас же тут кругом скалы! Оставив там, где была куча мусора, маячок, я отправился на берег. Здесь, рядом с академией, он высокий, выветренный, и камней там всяких разных — навалом.

Нужные мне белые камушки нашлись очень быстро. Всё тот же известняк, кажется. То, что с прожилками — роли не играет. Всё равно всё перемешается. Отправил их по оставленному маяку. Немного подумав, оставил ещё один временный маяк на том месте, где нашёл камни. Мало ли добавка понадобится, или наоборот, излишки останутся.

Сам процесс строительства, по сути, строительством и не являлся. Это было нечто среднее между лепкой из пластилина и отливкой по заданной форме.

Четыре ступени, символизирующие суть обряда, составили основание. В центре — кольцо стены с единственным проёмом для дверей. По окружности — шестнадцать колонн, так же, как в оригинале. И сверху — массивная плита перекрытия.

И всё.

Я постоянно чувствовал присутствие Эш. Она как будто чуть направляла мою руку, корректируя углы и размеры, чтобы форма в итоге получилась какая надо. Сам бы я вряд ли смог сделать такое идеально круглое, как по циркулю, основание. Или строго одинаковой высоты колонны. Присутствие Эш чувствовалось, но она молчала. Может, не хотела сбивать концентрацию, а может, сочла, что слова здесь излишни.

Работу я закончил уже на рассвете. И, кажется, там и уснул, прямо на ступенях, горячих после «формовки». Как я очутился в своей постели, где меня и застал звонок ректора, я не знаю. Может, машинально телепортировался, а может, Рики с Катей помогли.

Всё-таки, когда мы работали по подземному этажу, мы не возводили конструкции с нуля, мы только прошлись по готовым стенам, превратив кирпичную кладку в монолит. Исключение — лестничный колодец, но это небольшой объём работ, и делали мы его втроём. «Заливку» Катя делала в круге, там совершенно иные трудозатраты. А вот ротонду я лепил один. И по объёму камня она, пожалуй, помассивнее всего подземного этажа получилась. А для меня стихия камня ведь не родная, даётся ещё пока тяжело, сопротивляется.

Проснулся я в одних трусах. Биомет с меня, видимо, кто-то аккуратно снял. Даже знаю, кто…

— Мы же договаривались вместе делать! — упрекнула меня Рики, заметив, что я открыл один глаз.

— Прости, — я с трудом перевернулся на бок, лицом к ней, — хотел только чуть-чуть попробовать, а потом было уже поздно.

— Как самочувствие? — сзади мою шею обвили Катины руки.

— Ну так себе, — честно ответил я. — Кажется, перестарался.

— Это потому что нас не позвал, — прошептала она на ухо. — Но получилось очень красиво, правда, Рики?

— Правда, правда. Но без нас! Так что, милый, за тобой должок! Натурой!

— Да когда я задолжать-то успел? — притворно возмутился я, подтягивая Рики к себе телекинезом.

— Не сейчас, дорогой, — проворковала Катя. — Нас ждут в Академии.

— Кто? Ректор? Он тут с утра звонил…

— Он только что мне звонил, Миша, — Катя улыбнулась. — Нас ждут! Так что одевайся скорее!

— Да кто ждёт-то? — так и не понял я.

Ждали нас все. Буквально. Первая пара оказалась сорванной, потому что вся академия, включая преподавателей, собралась возле обнаружившегося поутру храма.

К тому времени, когда мы подтянулись, ректор уже толкал речь. Получалось у него складно. Говорил про усилия в учёбе, самосовершенствование, и что каждый может, если стараться. Ну это он, конечно, преувеличивал. Не знаю, что со мной не так, но обычно стихия какая есть при рождении — такая и остаётся на всю жизнь. Так что как минимум ничего подобного не получится у обладателей иных стихий, кроме камня, у целителей тем более. Впрочем, круг никто не отменял, а коллективное творчество — тоже творчество. Вчера у нас и Марика в круге поработала, если что.

К импровизированной трибуне я проталкиваться не стал. Даже если ректор не сказал, чьих рук это дело, студенты не дураки, сами догадаются. Вчера нас многие видели.

Но ректор меня заметил и громогласно попросил подойти. Блин.

— Михаил, — он пожал мою руку, — это восхитительная работа! Поздравляю Вас и всю вашу группу! Я тут вас в качестве примера для подражания привожу, а Вы где-то пропадаете!

— Простите, ночка выдалась тяжёлая, — пробормотал я, вызвав смешки среди тех студентов, что стояли поближе.

— Мы Вас ждём не только чтобы поздравить. У нас тут вопрос возник, понимаете ли… — Натан Ефимович повернулся к двери. — Не подскажете, как она открывается?

Я посмотрел туда же. Передо мной была двустворчатая дверь. Вот только выглядела она, как монолитный камень, немного утопленный внутрь дверного проёма. Ни одной щелки я не заметил.

Эмм…

— Кажется, я её уже под утро делал, голова туго соображала… да я уже засыпал на ходу… — на самом деле я не знал, что сказать, и судорожно пытался вспомнить, что там с дверью.

— Вы хотите сказать, здесь просто монолит? — удивлённо спросил ректор.

«Миша, — в голове прозвучал насмешливый голос Эш, — обрати внимание на звёздочку».

Действительно, рядом с дверным проёмом, на стене, виднелось углубление в виде асимметричной семиконечной звезды. А над дверью прямо на стене были нацарапаны символы четырёх стихий. И тут я вспомнил! Блин, как вообще я умудрился это забыть?

«Эш, мы что, действительно это сделали?»

«Ну да, что тебя удивляет? Правда, ты уснул раньше, чем проверил работоспособность».