Власов. Два лица генерала - Коняев Николай Михайлович. Страница 2
Менялись номера дивизии и полка. Из второй дивизия сделалась девятой, а полк был переименован вначале в пятый Смоленский, а затем — двадцать шестой Ленинградский. Но в карьере Власова, в его жизни существенных изменений не происходило.
Начальник полковой школы 26-го стрелкового полка, слушатель Высших стрелково-тактических курсов усовершенствования командного состава Красной Армии «Выстрел», командир стрелкового батальона, временно исполняющий должность начальника штаба полка — обычная захолустная армейская судьба…
Вспоминая в 1943 году свою первую армейскую десятилетку, Власов напишет:
«Будучи командиром Красной армии, я жил среди бойцов и командиров — русских рабочих, крестьян, интеллигенции, одетых в серые шинели. Я знал их мысли, их думы, их заботы и тяготы. Я не прерывал связи с семьей, с моей деревней и знал, чем и как живет крестьянин.
И вот я увидел, что ничего из того, за что боролся русский народ в годы Гражданской войны, он в результате победы большевиков не получил.
Я видел, как тяжело жилось русскому рабочему, как крестьянин был загнан насильно в колхозы, как миллионы русских людей исчезали, арестованные, без суда и следствия. Я видел, что расшатывалось все русское, что на руководящие посты в стране, как и на командные посты в Красной армии, выдвигались подхалимы, люди которым не были дороги интересы Русского народа».
Нет никаких оснований сомневаться в искренности этого признания.
Все двадцатые годы Андрей Андреевич служил в центральных районах России. Вторая Донская дивизия принимала участие и в расказачивании, и в укрощении крестьянских волнений, и не видеть, не понимать, что происходит, Власов просто не мог. Человеком он был неглупым, да и находился не в таких чинах, чтобы не сталкиваться с царившим вокруг произволом. Так что он действительно многое видел, многое понимал…
Другое дело, что, и понимая все, не помышлял тогда о карьере народного заступника, освободителя России. И в мыслях не прикидывал на себя эти красивые, но невероятно тяжелые одежки!
Более того, с годами армейской службы то раздвоение сознания, когда приходится служить тому, что ненавистно тебе, становилось для Власова привычным, и он словно бы и забыл, что можно жить как-то иначе. [9]
Священник РОА, протоиерей Александр Киселев приводит в своей книге довольно интересный эпизод:
«Как— то, будучи наедине с женой, Власов критиковал новый правительственный декрет, которому была посвящена свежая газета. Вошел близкий сотоварищ-офицер. Власов с полуслова перешел на восторженно-восхваляющий тон по поводу того декрета, который он только что критиковал. По уходе офицера жена Власова с горячностью сказала:
— Андрей, разве так можно жить?!»
Вопрос очень наивный…
Анне Михайловне Власовой можно только посочувствовать. Хотя и сделалась она женой красного командира, но совестливость и простота то и дело прорывались в ее поступках, и жить с Андреем Андреевичем ей было нелегко. Нелегко было и самому Власову. Он не чувствовал себя счастливым в семейной жизни. Жена, как ему казалось, не понимала его. Не понимала, что он уже и не может жить иначе.
Объяснить это тоже было трудно, да и рискованно было затевать такой разговор… И Андрей Андреевич молчал. «Понимания» он искал теперь на стороне и, как можно судить по некоторым свидетельствам, находил его.
Забегая вперед, скажем, что только война помогла решить Власову семейную проблему.
Отправив 22 июня 1941 года в Горьковскую область к родителям жену {4}, Власов сразу же завел себе военно-полевую подругу — Агнессу Подмазенко, с которой у него был весьма бурный роман.
Но это произойдет через десять лет, а пока расставаться с Анной Михайловной будущий генерал не спешил. Тем более что в тридцатом году он решил вступить в партию.
Сточки зрения карьериста решение, безусловно, правильное. Сложнее было совладать с собственными чувствами, со своей совестью, но тут — Власов уже завершал тогда армейскую «школу» — тоже все было в порядке. Излишней откровенностью Андрей Андреевич никогда не страдал, да и полковая выучка тоже не прошла напрасно. Судя по рассказу протоиерея Александра Киселева, уже тогда Власов виртуозно умел скрывать и свои мысли, и свои чувства. [10]
Глава вторая
Как и следовало ожидать, после вступления Власова в партию в его карьере наступил перелом. В ноябре 1930 года его переводят из Ленинградского стрелкового полка в Ленинградский военный округ.
Если мы вспомним, что под Ленинградом, при неудачной попытке деблокады города, и закатилась звезда советского генерал-лейтенанта Власова, здесь обнаружится явная, фатальная связь…
Постигнуть ее, разумеется, невозможно, но ощущение такое, будто кто-то, большой и нездешний, хохочет над человеком, вздумавшим перехитрить самого себя.
Впрочем, до развязки в этой недоброй шутке еще далеко, а пока в Ленинграде Власов начинает проходить «курсы» своего университета…
За семь ленинградских лет он успел послужить:
1. Преподавателем тактики в объединенной школе им. Ленина.
2. Помощником начальника учебного отдела.
3. Помощником начальника Первого сектора Второго отдела Штаба Ленинградского военного округа.
4. Помощником начальника отдела боевой подготовки Штаба ЛВО.
5. Начальником учебного отдела курсов военных переводчиков разведывательного отдела ЛВО.
Справедливости ради заметим, что в 1933 году, когда Власова перевели в штаб Ленинградского военного округа, он попытался продолжить традиционное образование — поступил на вечернее отделение академии РККА. Однако уже после первого курса (карьера не оставляла времени для учебы) покинул академию.
Но если традиционные военные науки Власову и не удалось постигнуть, то технологию работы советских штабов, военную бюрократию он освоил в совершенстве.
Без преувеличения можно сказать, что именно в Ленинграде выработалась во Власове та феноменальная убежденность советских военачальников, которая позволяла им без колебания браться за любое дело.
Показав, что он одинаково успешно командует батальоном, преподает тактику, направляет обучение военных переводчиков, не владея ни одним языком, Власов доказал свое право быть сталинским полководцем.
Семь лет— немалый срок…
Но именно столько потребовалось Власову, чтобы перебраться с Должности начальника штаба полка на должность командира полка.
В июле 1936 года это знаменательное в жизни Андрея Андреевича Власова событие наконец-то свершилось. Будучи помощником начальника [11] боевой подготовки Штаба Лен ВО, он участвовал в инспекционной поездке по округу комкора Примакова.
Как пишет в биографическом очерке поручик В.Осокин, Виталия Марковича Примакова возмутил низкий уровень подготовки 11-го стрелкового полка. Тут же командир был смещен, а на его место назначен Власов. Кажется, это последнее, что успел сделать до своего ареста Виталий Маркович.
Если это верно и командиром полка Власов стал благодаря протекции человека, который в ближайшее время будет объявлен немецким шпионом и врагом народа, момент этот в карьере Андрея Андреевича действительно мог стать роковым. Очень легко и просто мог он отправиться вслед за своим благодетелем в подвалы Лубянки или Большого дома.
Спасло Власова то, что вскоре, еще до начала чисток, его перевели в Киевский военный округ командиром 215-го стрелкового полка.
С чем был связан перевод, сказать трудно.
Возможно, это была обычная в военных кругах «ротация» комсостава, но возможно, сыграл роль скандал, разразившийся в семье новоиспеченного командира полка. Пылкий роман Андрея Андреевича Власова с некоей Юлией Осадчей {5}завершился тем, что Юлия родила от него дочь и подала на алименты.
Однако уже наступал 1937 год, когда, по выражению Анны Андреевны Ахматовой, «не нужным довеском болтался возле тюрем своих Ленинград»… И, должно быть, поэтому семейный скандал не повредил карьере краскома-алиментщика.