Ведьмочка для ректора Боевой Академии (СИ) - Алора Анна. Страница 15
Чтобы это могло быть? Сандр прекрасно знал, что звенеть в его спальне нечему. Боевые клинки он держал в кабинете. Даже любопытно, знаете ли.
Ректор потянулся и поднялся с кресла. И тут увидел, как хрустальный кубок, в котором не осталось ни капли эликсира, вдруг подпрыгнул и мелко-мелко задребезжал.
Сандр поднял бровь. Кубок, полученный им в дар от гномов, столько лет служивший верой и правдой, задребезжал еще сильнее. Дребезжание перешло в высокий, почти не слышный ухом звук, и неожиданно кубок взял и рассыпался.
Хрустальной пылью растекся по столу. Ректор неверяще уставился на тончайшую пыль, мигом покрывшую столешницу.
“Совершенно невероятно!” – пронеслась мысль. Кубок был непростой, из закаленного, особо обработанного гномами хрусталя. Его ничего не брало. Сколько раз Сандр кидал его об стену, так тот возвращался обратно в целости и сохранности.
Огненные маги ведь чрезвычайно возбудимы и горячи. Впрочем, его с раннего детства приучали держать источник в узде.
Сандр даже поморщился, вспомнив эти уроки.
Так что иной раз мужчина выплескивал свою энергию, используя так кстати подаренный кубок.
На мгновение наступила тишина и вдруг за его спиной послышался звук падающего тела. О, этот звук Сандру было сложно перепутать с чем-то другим.
Любимая тетушка архимага, графиня Лия, частенько падала в обморок, желая привлечь внимание любимого племянника.
Сандр даже скривился, но тотчас обернулся.
И тотчас онемел.
На полу, выстланном пушистым крианским ковром, сидела и, похоже, спала с открытыми глазами, его бедовая ведьмочка.
Мужчина не поверил своим глазам и прохрипел:
– Ведяна… Ведяна Маленская?! Ты как сюда попала?
Ведьмочка вздрогнула, открыла свои синие глаза, залилась густой краской и тотчас зажмурилась.
Сандр сделал шаг ей навстречу, но девушка замотала головой и стала отползать к стене. Она была в своей видавшей виды юбке, из-под которой виднелись стройные ножки, обтянутые спортивной формой.
Ректор сглотнул и замер опять.
Потом взял себя в руки, несколько раз глубоко вдохнул и пригляделся к ведьмочке повнимательней.
– Огонь! – повелительно произнес, и огонь в камине полыхнул ярким пламенем. Девушка же прижалась к стене и зажмурилась еще сильнее.
Так. До Сандра наконец дошло. Он посмотрел вниз и выругался сквозь зубы. Халат на голое тело разошелся и являл миру широкую, накаченную и практически безволосую мужскую грудь.
Ректор хмыкнул и, запахнувшись, крепко перевязал халат поясом.
Глава 18
Сердце забилось часто-часто, но я и не подумала открывать глаза-то. А когда этот ректор, в совершенно непристойном одеянии, вдруг громко сказал “Огонь!”, зажмурилась еще сильнее.
Нет уж.
Еще и при ярком свете на него любоваться-то. Щеки заалели еще сильнее.
Нет, вот что он себе позволяет-то? Тут ведьмочка, молоденькая, неинициированная, попадает к нему… ой-й… я все-таки приоткрыла один глаз…ой-й-й…
в спальню, похоже.
А он! Ходит тут как у себя дома. Меня вдруг чуть не разорвало от внезапно накатившей злости-то. Да, дома он тут. Может в чем хочет ходить. Но злость от этого меньше не стала.
Потому и второй глаз открыла. И выдохнула, да с таким облегчением.
Слава Светлой матери, Сандр Огненный хоть затянул одеяние свое поплотнее.
Правильно, нечего тут ведьмочку такими видами …эээ…смущать, вот.
– Нутесь, адептка Маленская, и какими же путями вы попали по мне…гмм… в спальню? – спросил ректор и прищурился.
А я что? Откуда я знаю, какими-то. Понятно, что не Рыська меня сюда закинул. Нет, он, конечно, фамильяр вредный, но уж репутацию-то своей ведьмочки блюдет.
Не-ет.
Только не он.
Потупилась, конечно. Плечами пожала, да так и сказала:
– А не знаю я. Не помню вот ничего-то, – и развела руками.
Ректор вздохнул:
– Понятно, Ведяна. Хорошо, тогда скажите мне, что вы делали перед этим? Это-то вы помните?
– Это помню, – уже бодрей сказала я. – Вот как вы нас с Лавриком по домам отправили, так я разом и побежала.
Сандр Огненный кивнул:
– Отлично. А дальше, что дальше случилось?
– Так и… – я задумалась. И правда, что там было дальше-то? Вот хоть убей, а не помню ничего.
– Не помню я, начисто забыла.
Ничего себе. Такого со мной еще не бывало-то, чтобы я что-то сделала, и не помнила. И ведь никакой настойки не принимала, это точно. Списать не на что. Разве на память девичью? Вздохнула.
Память-то у меня очень даже хорошая, не спишешь.
– Забыла, – пробормотал Сандр Огненный. – Ну, хорошо. Вы не помните, что делали. Но чувства, чувства у вас какие были, это вы помните? – вдруг как-то вот взволновался ректор.
Ишь ты, чувства. Вот так возьми и скажи ему про чувства. Да я, может, сама этих чувств и знать не хочу.
Ойй… Куда это я. Он…он же не про эти чувства спрашивает, а:
– Чувства-то? Ну, боялась я сначала, а потом вот такая прямо радость пришла в сердце, такая…
Я мечтательно подняла глаза и заметила, как взгляд ректора потемнел, а лицо скривилось.
– Ну, я быстро побежала. А потом, – память вдруг вернулась, – потом стала кружится, сильно-сильно, – опять потупилась я. Потому как говорить ректору, архимагу о дурацком танце было как-то стыдно даже.
– Сильная радость, закружилась в танце, – повторил ректор задумчиво и лоб его прорезала тонкая вертикальная морщинка:
– А потом, что было после вашего танца, вы помните?
И я, после этих-то его слов, схватилась за живот. И это вспомнила!
– Сильно зажгло в животе, так жарко стало. И все. Потом ничего не помню, – закончила я уныло.
– Вот оно что! – Сандр Огненный бросился к столу и прямо вот кулаком как стукнет. Стол отозвался гулом, а ректор затряс кулаком, покрытым каким-то белым налетом.
Потом чуть не бегом кинулся вон из спальни. Ну, я тоже не стала больше сидеть у стенки-то. Поднялась потихонечку и с любопытством, быстро -быстро, огляделась.
Небольшая такая комната, в которой только стол, кресло да кровать, покрытая тяжелым, сразу видно, покрывалом. И горящий камин. Красиво, конечно. Но моя печка все равно лучше!
А вот ковер. Ойй, какой же ковер у ректора-то. Это ж чистое удовольствие, а не ковер. И мягкий, и пушистый. В общем, не чета нашим половичкам.
Не успела я толком оглядеться, как ректор, с полыхающими зеленью глазами, влетел в спальню.
В руках он держал покрытую паутиной маленькую книжицу.
Нетерпеливо рукавом одеяния своего, слава Светлой матери, завязанного, быстро стер паутину.
Бухнулся в кресло и уткнулся в эту книжицу.
Я мигом вернулась к стене и устроилась на пушистом ректорском ковре. Сидеть пришлось недолго. Сандр Огненный вдруг оторвался от книжки и схватился за голову.
Светлая мать… Что это с ним-то? Может, помощь какая нужна?
Я вскочила и бросилась к ректору:
– Голова болит? Ой, наверное, нервное, да? У меня настойка есть, талии взволнованной, ну очень успокаивает. И боль головную как рукой снимает.
Ректор скорее руки-то опустил и посмотрел на меня почему-то без особой радости:
– Благодарю покорно, Ведяна Маленская. Заболит тут с вами, – он запнулся и вдруг встал.
– Садитесь, адептка, – и показал на кресло.
А меня опять в жар кинуло. Но села, чего ж отказываться-то, когда сам ректор предлагает.