Финал Секатора (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич. Страница 43

— Я закончил работу. Ваша коллега засунула ключ в лифчик и не пускала, пока я не исправлю что-то в отчёте.

— Это ложь!

Я несколько грубо оттолкнул её, схватил за плечо директора филиала, подпоручика Арнаутову, и потащил к ней в кабинет.

— Пойдёмте, я вам кое-что покажу.

— Отпустите меня! — она вывернулась, отскочила в сторону и крикнула куда-то в коридор. — Степа-ан! Зови милицию, у нас насильник!

Меня обступили тесным кругом. У кого-то из молодых дам я заметил в руках раскрытые ножницы. Ох уж эта женская солидарность! Нет, в подобном поведении женского коллектива, мигом ополчившегося против молодого «самца», проявившего агрессию, не было ничего странного и нездорового. Так уж получилось, что у всех приматов мужские особи обычно сильнее и опаснее, чем женские, и природа с глубокой древности отработала механизмы, чтобы этому противостоять.

Двое крепких мужиков-курьеров вышли вперёд, готовые меня схватить, но увидев, что я не представляю угрозы, остановились, ожидая указания.

— Дамы и господа, минуту внимания! — Я поднял и показал планшет-рихнер. — Позвольте мне продемонстрировать кое-что.

Сделал громкость побольше, открыл «Звукозапись» и отмотал на начало записи. Нажал «Воспроизвести», проматывая некоторые паузы и реплики.

'— А что, если мы договоримся… Ну… например… вы закроете глаза на некоторые… некоторые неряшливости… если…

— Если что? Если раздену вас, чтобы достать ключ?

— Ну… не только…

— Ключ вы, как я понял, не достанете? То есть, вы хотите, чтобы…

— Ага!.. Нет, погоди, только после… Караул! Насилуют!

— Дайте же мне выйти!'

Я остановил воспроизведение. В воздухе повисла пауза, директриса отвела глаза — по выражению лица было ясно, что она в курсе финансовых махинаций.

— Вам нужны пояснения? — улыбнулся я. — Полового контакта не было, хотя я получил устное согласие, вернее, требование, чтобы он состоялся. Ключ, как вы видите, действительно был спрятан в глубинах нижнего белья…

— Вы ничего не докажете! — вырвалось у директрисы.

— А мне не нужно ничего доказывать,

— А я знала, что они топливо сливают!.. — послышался тоненький голосок откуда-то с задних рядов. — Слышала разговор…

Она замолчала — видимо, девушку кто-то одёрнул. Можно было порадоваться проснувшейся честности, но, скорее всего, всё было не так. Как это часто бывает, всегда находится кто-то, желающий в подходящий момент поставить подножку провинившемуся начальству.

— В общем, дорогие дамы, так поступим. Я напишу комментарий, что потеря расходных средств произошла не по злому умыслу, а из-за халатности и цифровой безграмотности. Напишу рекомендацию о выделении бОльшего числа рихнеров на подразделение, а также на обучение штата основам работы в учётных программах. Чтобы окончательно уже перешли на электронный документооборот.

В толпе послышался ропот:

— Ещё чего… ничего нет надёжнее бумаги…

— Давно пора…

— Зачем это нам…

— Тише! А сейчас, пожалуйста, напоите меня и моего крепостного чаем, и мы…

Я не успел договорить фразу. Через толпу рванула стройная тень, затем цепкие пальцы ухватились за планшет, который я всё ещё держал в руках.

— Отдай! Отдай! — шипела Наталья Рудольфовна.

Благо, двое мужиков, стоящий рядом, расцепили нас, потому что драться с девушкой, которой десятью минутами ранее едва не вступил в интимную связь — мне точно не хотелось.

Я обратил внимание, что Дмитрий всё это время стоит сзади и светит на меня камерой телефона. Закончив и отправившись домой, я спросил:

— Ты зачем снимал?

— Да так! Для личного архива, люблю всякие такие потасовки снимать.

— А я уж думал — для доказательств в случае суда.

— Ну, тут, барь, не боись, я б за тебя вписался, без базара! Когда бабы начинают барагозить…

Далее последовал полный маскулинного шовинизма монолог про сущность женского характера и случаи несправедливых наказаний за сексуальное насилие — ни опровергнуть, ни поддерживать его я не стал, потому что тема была слишком сложной и противоречивой, а я банально устал. Сказал только, чтобы больше не снимал про меня никаких видео, и тем более —не выкладывал никуда, пригрозив штрафами и продажей.

Нет, всё чаще думалось мне, всё же, Сид как камердинер был куда лучше. Да и просто как компаньон и приятель. Но уговор — есть уговор, я обещал дать ему свободу — я дал, и жалеть об этом не собирался.

На следующий день был последний город, старинное Сухово Городище, бетонная крепость с двумя десятками многоэтажек, стоящая на берегу большого болотистого озера.

— Вот это Большая Шиза, а там за островом, где разделяется — Малая Шиза, — снова рассказал Дмитрий. — Василиски здесь отменные водятся. Ну, мелкие-полосатые которые, съедобные. Которые тебя сами не схарчат.

— На вкус они как?

— Ну, как лягушки.

Я вгляделся в снежную гладь озера, которую пересекал одинокий снегоход. Дмитрий хохотнул:

— Ты не вглядывайся, барь, они в спячке все! Под корягами, на дне. Потом вода спадает, лёд с воздушной прослойкой остаётся, они вылезают и подо льдом ползуют, тут их и берут.

— Я понимаю. А почему озеро так называется?

— А что-то с греческого. Тут первооткрыватель был этот… Дмитрий, как его… На «И» фамилия.

— Ипсиланти? — вспомнил я фамилию греческого офицера из истории параллельных миров.

— Во! Он. Он как-то по-хитрому назвал, вроде как Шизонерия, то бишь «разделяющаяся вода». Но потом народ сократил.

— Прекрасно.

Проверка в этом городке оказалась быстрой и особых нарушений не выявила. По сложившейся традиции перед перелётом мы по дороге в геликоптерный аэродром присели перекусить в столовке — прямо скажем, весьма дорогой и со скудным меню.

И когда я допивал чай, соврешенно неожиданно для меня телефон прорезался десятком сообщений.

— О, письма прилетели! — синхронно со звуковым оповещением сообщил Дмитрий, зарывшись в свой телефон. — Тут рядом военная база, видимо, выгрузка быстрее, чем от гражданки прилетела.

От Сида:

«Баря, приветъ! Зову тебя барей по привычке, ничего? Как ты там? Рассказывай, посылай фотографии хоть — интересно же! И если надо приехать — пиши. Высылаю тебе два строительных проекта от бюро, про которое говорили перед вылетом, оцени, какой лучше?»

От мамы:

«Какъ ты тамъ, не простыл? Говорятъ, надо есть мёдъ и пить чай съ цитрусовыми».

От Мариэтты Генриховны:

«Ну что, племяшъ, видалъ чешуйчатых? Пей чай съ мёдомъ, чтобы не простыть. Надеюсь, тамъ бываетъ мёдъ? Приветъ отцу передавай. У меня всё хорошо. Браслетъ тотъ проклятый доделала наконецъ, в серию пойдётъ. Ленка замужъ собирается, отговариваю, не пара он ей. Помощникъ дантиста какой-то».

От Аллы, снова короткое:

«Как оно?»

От Самиры — уже второе, в ответ на моё последнее сообщение, которое я отправил уже с Антарктиды:

«Значитъ, долетел. Приветъ драконамъ…»

Чертежи дома на маленьком экране загружались и открывались чрезвычайно долго, но общая мысль была понятна. Двухэтажные и трёхэтажные имения — дань традициям, когда высота была признаком успеха. В пользовании они куда менее практичный, чем большое, но одноэтажное строение просто потому, что тратится меньше сил и времени на передвижение по лестницам. Это сейчас мне двадцать, а уже ближе к сорока лишний раз задумаешься, напрягать ли колени, чтобы подняться наверх, или лучше остаться ночевать в нижней спальне. Но это, конечно, касается жилой зоны, а не всего остального. Потому выбрал вариант одноэтажный, с одной высокой «башенкой» и большим технологическим цокольным этажом. Написал ответ Сиду, добавив:

«Если архитекторы смогут — пусть посчитают ещё пару бункерных этажей, мало ли, какие идеи придут».

Признаться, от новости про Ленку стало даже как-то грустно. Светлой грустью, конечно. Не то, чтобы что-то у нас могло получиться, но такое чувство всегда испытываешь, когда узнаёшь о помолвке знакомой симпатичной девушки, которую знаешь давно.