Самый вкусный пирог в мире (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 8

- Ну-у, - протянул Виктор и улыбнулся еще шире. – Старый и страшный. Желчный такой старикашка. И на носу у него бородавка, вот такущая!

Я рассмеялась. Домовые принесли нарезанные груши, можно было приступать к пирогу.

- К нам точно не заходил старикашка с бородавкой. Ты надо мной смеешься.

- Смеюсь, - согласился Виктор, вытирая руки. – Ну просто я не хочу, чтобы ты им заинтересовалась. Потому что он тебя похвалил, потом начнет сюда захаживать, вы познакомитесь, ну и…

Он пожал плечами и вдруг сделался грустным.

- А я не хочу, чтобы… - Виктор замялся и махнул рукой. Он был настолько искренним и трогательным в этот момент, что мне захотелось обнять его. Просто обнять – как друга, как брата.

Но я не стала. Улыбнулась и занялась пирогом.

Он был воздушным и легким, тесто получалось плотное и насыщенное, но в то же время мягкое. В глубокой миске я смешала муку, сахар, корицу и немного барандинского разрыхлителя и окликнула Виктора:

- Помоги мне с орехами!

Он охотно встал за стол и взялся за ступку – я невольно заметила, что Виктор работает ей так, словно не раз и не два имел дело с готовкой еды.

- Так все-таки какой он? – спросила я, высыпая половину истолченных орехов в свою смесь. Теперь надо было перемешать как следует и добавить йогурта и растопленного сливочного масла.

- Просто мужчина средних лет, - ответил Виктор. – На него посмотришь и никогда не подумаешь, что он умеет готовить.

- А ты умеешь, - сказала я и кивнула на ступку. – Обычно мужчины не знают, с какой стороны ко всему этому подойти.

- Моя мать говорила, что я должен уметь делать все, - с далекой грустью произнес Виктор. – В том числе и готовить. У меня раньше не было денег на служанку, и я со всем управлялся сам.

Как говорил мой прадедушка Конрад, дай бог все уметь, да не дай бог самому все делать. Кажется, у Виктора раньше была очень грустная жизнь. Я не хотела расспрашивать – если захочет, он и сам все расскажет.

Я указала Виктору на терку и лимоны, и он принялся натирать цедру. В мою смесь ушли яйца, и я взялась за нарезанные домовыми груши. Те, которые были нарезаны кубиками, я обваляла в муке, чтобы они не погрузились на дно пирога и добавила их в тесто вместе с цедрой.

- А он сам умеет готовить? – поинтересовалась я. – Или только критикует других?

- Умеет, - ответил Виктор. – Он очень хорошо готовит. Однажды угощал нас куриными конвертами с сыром и шпинатом, мы просто ум отъели.

Куриные конверты. Знакомое блюдо – его подают по всему югу и юго-востоку. Чего только не кладут в разрез в курином филе – и сыр, и грибы, и творог, и помидоры! Может, стоит ввести эти конверты в меню? Ох, нет – если Фаренти решит зайти еще раз, то подумает, что я подлизываюсь.

Впрочем, с чего бы? Откуда ему знать, что Виктор рассказал мне о том, как и чем он когда-то угощал коллег?

Я выстелила формы для запекания пергаментными кругами, смазала маслом и припудрила мукой. Аккуратно перелила тесто и постучала формами о стол, чтобы прогнать пузырьки. Разложила сверху груши, нарезанные длинными ломтиками, присыпала орехами – все, можно отправлять в духовку.

Гости будут довольны.

- Такой вот пирог, - сказала я. – Его, кстати, можно подавать с шариком мороженого.

- Отличная штука, - согласился Виктор. – Я видел магазинчик сладостей в паре кварталов отсюда. Если хочешь, метнусь за мороженым, возьму пару ведерок?

- Спасибо тебе, - ответила я. – Будет очень кстати.

Виктор снял фартук и пошел к выходу – потом обернулся уже у дверей, послал мне воздушный поцелуй и убежал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3

Виктор

Я пришел домой в половине двенадцатого – сегодня гостей было еще больше, чем вчера, и мне хотелось вытянуться на кровати в большой спальне своей холостяцкой квартиры и заснуть на пару дней. Все во мне гудело, а руки казались чужими – но то, что я заполучил рецепт, придавало мне обжигающей бодрости.

Я все видел своими глазами. Пирог – а Глория сытно накормила и меня, и домовых – оказался в точности таким же, как в первый раз. Теперь надо было приготовить его самому – и потом включать в книгу рецептов.

Я учился стряпать на Черном Юге – не буду рассказывать о том, как меня туда занесла судьба, слишком уж это долгая и грустная история. Но хозяин кабачка, господин Али ин Фахан, колотил меня палкой после каждого обеда, пока тот плов, который я готовил, не стал идеальным: рассыпчатым, ароматным, вызывающим какой-то непостижимый восторг.

С тех пор я прошел долгий путь. Я собирал, выменивал и крал рецепты самых редких и невообразимых блюд – и все я готовил сам, чтобы слова, торопливо записанные на бумаге, не были просто словами.

Сегодня мне повезло. Очень повезло. Я видел своими глазами приготовление пирога, а наши отношения с Глорией не зашли настолько далеко, чтобы мое исчезновение причинило ей боль. Что ж, будем готовить!

Пирог отправился в духовку на час – в ожидании я сварил себе кофе и сел у окна. Моя кухня – большая, белоснежная, чистая – казалась мне кораблем, а я был капитаном, который вел свое судно к новой жизни. За окном засыпала столица – моя квартира занимала третий этаж в самом центре, с видом на королевский дворец и центральную площадь святого Марка, и я подумал: видели бы меня те, кто когда-то пинал тощего школьника в заплатанном пиджачке и вышвыривал его вещи в нужник!

Впрочем, нет. Они не увидят. Мои бывшие соученики не заходят в центр столицы: первый же полицейский завернет этих грязных нищебродов на подходе. А Глория не знает, где я живу – так что даже не подумает, что меня можно искать в этом доходном доме, где я не снимаю, а уже владею.

Да и будет ли она меня искать? Вряд ли. У нее слишком много дел после хвалебной статьи Фаренти, чтобы бегать за спортивным журналистом. Пироги сами себя не испекут.

Дальше мы пойдем разными дорогами, хотя я и немного жалел об этом. Глория была красавицей – это и слепой подтвердит. К ее красоте прилагались ум и хватка: только умный и цепкий человек будет в одиночку вести дело в столице, где на таких вот рыбок приходится по сотне акул, а Глория вела, и очень успешно. Фаренти мог написать все, что угодно, но я покрутился в толпе ожидающих во время перерыва и услышал, как те, кто уже обедал в «Кошках» расхваливают еду – а глас народа сильнее голоса критика.

По площади неторопливо брели гуляющие: должно быть, шли из театра – там начались гастроли труппы из Сандунского княжества. У меня мелькнула мысль о том, что можно было бы пригласить Глорию на спектакль. Я очень давно не выбирался в свет – а если выберешься один, то все решат, что этого господина немедленно надо женить на одной из бесчисленных дочек.

Нет, свадьба это не по моей части. А вот просто развеяться с милой барышней – почему бы и нет.

Я напомнил себе, что ушел из жизни Глории, и туда незачем возвращаться, и в эту минуту пикнули часы – пирог был готов. Я вынул его из духовки, отрезал кусок и, подождав несколько минут, запустил в него вилку.

Мой пирог. Мой рецепт. Теперь по-настоящему мой.

Я отправил кусок в рот, прожевал и нахмурился. Пирог был хорош – в конце концов, я умею не только критиковать, но и готовить на высшем уровне. Да, пирог получился замечательный – но и только. В нем не было ничего общего с тем кулинарным экстазом, который Глория подавала в «Трех кошках».

В нем не было того ингредиента, который я тогда не смог вычленить.

Я съел еще. Доел пирог, чувствуя, как во мне нарастает обида и пульсирует гнев – и запустил тарелку в стену. Мне хотелось разрыдаться в голос, как обиженной барышне. Мне хотелось бить кулаком по столу.

Это был не тот пирог! Не тот!

В груди вдруг толкнулась боль, и начало печь. Всемогущие боги, да меня сейчас удар хватит из-за этого проклятого пирога! Хитрая дрянь не показала мне всего – хотя показывала, я видел каждое ее движение. Да, Глория Фьярвисдоттир не так проста и не раскрывает своих тайн даже тем, кому улыбается, кого считает другом.