Нелюбезный Шут (СИ) - Зикевская Елена. Страница 48
Я совсем этого не понимала.
Не из-за книг и желания же подраться он так поступил…
— Госпожа Янига! — архивариус привлёк моё внимание, перестав нервно возиться со свитками, перекладывая их с места на место, чтобы не падали. — Простите мою невежливость и позвольте предложить вам…
— Смотрите, это не они? — я показала в сторону окна, где на улице мне померещились два силуэта.
Архивариус кинулся к окну.
— Да помилуют нас Древние боги… Рик!
Абрациус сорвался с места и выбежал из дома, забыв закрыть дверь. Я кинулась за ним.
В свете фонаря я увидела, как в калитку входил книжник, которого поддерживал Шут. С другой стороны торговцу тут же подставил плечо архивариус.
— Ваш друг ранен, осторожнее, — предупредил помощника Джастер.
— Кажется, я недооценил вас, юноша… — книжник с трудом держался на ногах, а его камзол был залит кровью. — Если бы не вы…
— Лучше помолчите, — Джастер решительно перешагнул порог. — Где у вас тут кровать?
Архивариус кинулся освобождать постель, которую я даже не заметила, от горы свитков, сваливая их обратно на стол.
Уложив тяжело дышащего торговца, Шут затребовал горячей воды и чистых тряпок. Пока Абрациус метался из кухни в комнату и обратно в поисках необходимого, я разожгла очаг, повесила греться чайник и вернулась в комнату.
Джастер, поставив у изголовья кровати стул, а на него — свечу, закатал рукава рубахи и решительно разрезал ножом пострадавший камзол. Книжник, стиснув зубы, терпел это издевательство. А вот хозяин дома неожиданно возмутился.
— Что вы себе позволяете, почтенный?! Разве вы лекарь?!
— Я наёмник, — холодно отрезал Шут, не прекращая своего занятия. — И такого добра повидал больше, чем вы — книжек и свитков. Поэтому помолчите и не мешайте. А ещё лучше — принесите воды, она уже согрелась.
Не нашедший возражений такому хамству архивариус растерянно взглянул на меня, видимо, надеясь, что я осажу своего «пса». Но я не собиралась мешать Джастеру. Он явно знал, что делал.
— Принесите воды, господин Абрациус, — я снова постаралась ему улыбнуться. — С вашим другом всё будет хорошо.
Архивариус беззащитно заморгал и без возражений отправился на кухню.
— Моя помощь нужна? — мне хотелось хоть чем-то побыть полезной, а не чувствовать себя лишней.
— Нет, госпожа. — Шут освободил рану от мешающей одежды и оторвал лоскут от принесённой хозяином простыни, разорвав оставшуюся ткань на длинные полосы. — Я сам.
Белый, как простыня, архивариус принёс миску с горячей водой и, по указанию Джастера, дрожащими руками обмывал рану книжника от крови, пока воин что-то искал в своей торбе.
Шут выложил на стул небольшой запечатанный воском горшочек и кожаный чехол с нитками и иглой.
— Вам повезло, — воин заглянул в лицо бледного книжника. — Рана неглубокая, нож прошёл по касательной, ваш живот вас спас. Ничего важного не задето. Вы даже крови потеряли немного.
На губах торговца появилась тень улыбки.
— Какой вы образованный юноша… Вы спасли меня…
— Рану надо зашить. — Джастер по-прежнему не обращал внимания на приятные слова. — Придётся потерпеть. Потом я наложу повязку и оставлю вам мазь, она снимает боль и помогает заживлению.
— А как же л-лекарь? — робко поинтересовался архивариус, держа миску с бурой водой, в которой плавала тряпка.
— Завтра позовёте, если хотите, — милостиво разрешил Шут и снова обратился к пострадавшему: — А теперь — терпите.
Книжник кивнул, сжал зубы и зажмурился, стискивая пухлыми пальцами простыню, пока Джастер хладнокровно зашивал рану.
Мне же, как и бледному Абрациусу, оставалось только наблюдать за его работой и удивляться, как ловко воин орудовал иголкой и ниткой. Словно опытный портной…
Сколько же у него таких умений, о которых я ничего не знаю?
— Вот и всё.
Джастер завязал концы нитей, отрезал лишнее ножом, тщательно вытер иглу об уголок оторванной полосы ткани и убрал в кожаный чехол. Кончиком ножа он поддел восковую пробку, и по комнате распространился резкий свежий запах, почти сразу же растворившийся в воздухе.
Абрациус покосился на меня, но я постаралась принять невозмутимый вид, и архивариус со вздохом понёс миску с грязной водой на кухню, пока Шут смазывал шов и накладывал повязку.
Сам книжник лежал без сознания.
— Благодарю вас, — архивариус кланялся мне и Джастеру. — Благодарю от всего сердца! Вы спасли Рику жизнь!
— Если вы не против, мы с госпожой Янигой завтра заглянем узнать, как дела, — воин спокойно убрал чехол с иглой и нитью в торбу.
— Конечно, конечно! — Абрациус заморгал и виновато улыбался. — Вы всегда дорогие гости в моём доме! И в доме Рика тоже!
— Вашему другу несколько дней лучше не вставать, чтобы шов не разошёлся. Попросите соседей, пусть завтра помогут перенести его в дом. И не забудьте утром поменять повязку. Рана небольшая, шов можно будет снять через неделю.
— Вы точно не лекарь? — Архивариус с подозрением щурился на невозмутимого Джастера.
— Я - наёмник, — спокойно повторил Шут и обернулся ко мне. — Нам пора, госпожа. Уже стемнело, а дорога не близкая.
— Ох, и в самом деле! — хозяин дома неожиданно смутился. — Простите, госпожа, что я невольно вас задержал. Я бы вас проводил, но я не могу оставить Рика… — архивариус посмотрел на Шута и смутился окончательно. — Простите покорно, госпожа. С вашим охранником мне не сравниться…
— Позаботьтесь о вашем друге, господин Абрациус, — я изобразила вежливую улыбку. — До свидания.
— Конечно, госпожа Янига, — архивариус открыл нам дверь и проводил до калитки. — Я буду счастлив увидеть вас снова.
Я только кивнула в ответ и отправилась в ту сторону переулка, куда меня незаметно подтолкнул Шут.
В этот раз Джастер без церемоний шёл рядом, незаметно придерживая меня под руку. Я была только рада этому. После случившегося с книжником я вдруг поняла, что улицы Кронтуша действительно опасны по ночам.
Но рядом с Шутом я не боялась ничего.
В наступивших сумерках улицы освещались только фонарями у домов и светом из окон. В центре города на перекрёстках и площадях фонари тоже были, а дома знати просто сияли от света, как драгоценности.
Не смотря на позднее время, город ещё не спал. Нам попадались кареты, патрули стражников с факелами и спешащие по домам горожане.
Поскольку мы с Джастером носили чёрное и шли без факела, то нас замечали не сразу, а замечая, шарахались в сторону, напугавшись нашего внезапного появления.
Несколько раз в нашу сторону направлялись патрули стражников, но стоило им разглядеть светлую шевелюру Шута, мои рыжие волосы и чёрное платье, как они тут же теряли к нам всякий интерес.
Всё-таки в нашей славе были и хорошие моменты.
До «Гуся» мы добрались, когда небо окончательно потемнело и ярко засияли звёзды.
На громкий стук запертую на ночь дверь открыл сам хозяин. Точнее, сначала выглянул в крохотное окошко, посмотреть, кого там принесло так поздно. Увидев нас, он поспешно распахнул дверь, кланяясь и извиняясь за то, что вода в купальне по позднему времени уже остыла.
— Я немедленно велю её подогреть, госпожа!
— Спасибо, не нужно, — я чувствовала себя уставшей настолько, что мечтала только поесть и лечь спать. — Принесите ужин в комнату, и этого хватит.
— Всё будет исполнено, госпожа! — Гузар поклонился и исчез в кухне.
Ужин нам тоже достался не горячим. Впрочем, холодная курица и подогретый овощной гарнир меня вполне устроили. Ели мы уже, по традиции, в молчании.
— Ты ему понравилась, — Шут заговорил неожиданно, допив отвар и поставив чашку на стол.
Я только вздохнула, отодвинув пустую тарелку. Понравилась… Месяц назад я бы этому радовалась, как глупая девчонка. А сейчас…
Что мне этот несчастный архивариус, когда меня интересует только один мужчина?