Последний снег - Джексон Стина. Страница 1

Джексон Стина 

Последний снег

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

РАННЯЯ ВЕСНА 1998 ГОДА

Девушка идет одна в ночи. Бледная луна улыбается ей, когда она огибает лужи от растаявшего снега. Круглосуточная автозаправка отбрасывает неоновый свет на пустынную парковку. Она покупает на заправке банку колы и пачку красного «Мальборо». У продавщицы добрые глаза. Девушка избегает встречаться с ней взглядом. Выйдя, она встает рядом с освещенной автомойкой, зажигает сигарету, выпускает дым в ночное небо и следит взглядом за трейлером, припаркованным сбоку от заправки. На переднем сиденье спит мужчина. Голова в темной кепке свешивается на грудь. Она выпускает недокуренную сигарету из пальцев и тушит подошвой. Лужи блестят в свете фонарей, как пролитая нефть.

Тишину нарушает только шум проезжающих вдали одиноких автомобилей. Девушка медленно идет к трейлеру. Дрожь предвкушения пробегает по позвоночнику. Она хватается за зеркало заднего вида, взбирается на ступеньку и заглядывает в окно. Вблизи водитель выглядит моложе. У него редкая щетина и блестящая сережка в ухе.

Костяшки пальцев сами собой стучат по стеклу. Осторожный стук, но мужчина резко просыпается и сдергивает кепку, обнажив лысеющую макушку. Моргает, стряхивая сон, и опускает стекло.

— В чем дело?

Адреналин бушует в крови. Ей с трудом удается выдавить улыбку. Рука, цепляющаяся за зеркало, ноет.

— Хотела узнать, не нужна ли тебе компания.

Дальнобойщик смотрит на нее с открытым от изумления ртом. Сперва кажется, что он собирается протестовать, но потом кивает на пассажирскую дверь:

— Залезай.

Она спрыгивает, обходит трейлер кругом, вертит головой, проверяя, не следит ли за ней кто-нибудь, но из людей тут только продавщица с заправки, и та не смотрит в ее сторону. Под ложечкой сосет от предвкушения. На часах почти два, других машин нет, никто и не узнает о том, что произойдет.

Мужчина часто дышит ртом, когда она садится на сиденье рядом.

— И кто же ты?

— Просто девушка.

В кабине пахнет спертым дыханием.

— Ну, это я вижу.

Ему явно неловко, он трет глаза и бросает на нее подозрительные взгляды, словно она диковинный зверь, которого нужно опасаться.

— И с чего это вдруг тебе захотелось составить мне компанию?

— Мне показалось, что тебе одиноко.

Она смотрит на него призывно. Его страх придает ей мужества. Дальнобойщик смеется, пальцы нервно теребят щетину.

— А ты не из тех, кто делает это за деньги?

Она накрывает его руку своей. Серебряные кольца блестят в темноте, как слезы. Кровь в жилах бурлит.

— Нет, я не такая.

Сзади в кабине полно места. Мужчина вдавливает ее тело в узкую койку, сжимает руками бедра, пока они занимаются сексом прямо в одежде. Штаны болтаются у него вокруг лодыжек. Он словно боится, что кто-то их застукает.

Девушка поднимает глаза — с фотографии на стене ей улыбается ребенок. Малышка обнимает ручонками шоколадного лабрадора. Кажется, будто оба улыбаются.

Акт продолжается недолго, мужчина со стоном выходит из нее, и все семя оказывается на полу. Она натягивает трусы. Сглатывает подступающие к горлу слезы, сглатывает снова и снова.

Мужчину же переполняет энергия. Руки застегивают ремень с уверенностью подростка после первого в его жизни секса. Просто поразительно, насколько они все похожи. Мужчины.

Они пересаживаются вперед и закуривают. За окнами темный дождливый мир. Между ног свербит, но желание разрыдаться прошло.

— Так куда ты дальше? — спрашивает она.

— В Хапаранду. — У него забавный диалект, слова он произносит нараспев. — Поедешь со мной?

Девушка отворачивает голову и выпускает дым.

— Мне нужно дальше, чем Хапаранда.

Его зубы поблескивают в темноте. Видно, что у него это первое такое приключение. Он пытается говорить спокойно, делает вид, что ничего особенного не произошло, но угрызения совести уже начинают терзать его.

— Я думаю купить перекусить. Тебе что-нибудь взять?

— Булочку с корицей, пожалуйста.

— О’кей, скоро буду.

Дальнобойщик вынимает ключи, вежливо улыбается и выходит из машины. Ноги у него колесом. Шлепает прямо по лужам, не боясь промочить ботинки. Девушка провожает его взглядом. Думает, не поехать ли с ним. Можно было бы попросить высадить ее в Лулео. Лулео достаточно большой город, там можно затеряться.

Хуже всего было на закате. Появлялось ощущение, что еще один день из жизни потерян. Такой же день, как и все остальные. Стоя за кассой, она старалась не смотреть, как темнеет за окнами заправки. В свете флуоресцентной лампы стоять за прилавком — все равно что на сцене. Всем подъезжающим хорошо видно кассиршу с ее замедленными от усталости движениями, с вечно опущенным взглядом. Тонкие волосы, не достающие до плеч, и натянутая улыбка, от которой болели щеки… Сама она как на ладони, но со своего места может разглядеть только тени за рулем.

Заправка находилась в поселке, и ей были известны имена всех, кто сюда заглядывал, но так чтоб лично — нет, она никого не знала. А они, наверное, думали, что знают ее. О ней ходило много слухов. Говорили, что весь мир лежал у ног дочери Бьёрнлунда, но она и пальцем не пошевелила, чтобы вырваться отсюда. А теперь уже поздно. От былой красоты и жизненной энергии не осталось ни следа. Спета ее песня. Из достижений — только сын, да и то никто не знает, как ей это удалось, потому что парня у нее никогда и не водилось. Мальчик возник будто из ниоткуда, и несмотря на все пересуды, никто так и не выведал, кто его отец. Эта тайна до сих пор будоражила умы местных: перебрали всех, кого знали. Только в одном деревенские были единогласны: Лив Бьёрнлунд не такая, как все. Ее можно было бы пожалеть, если б не деньги. Сложно жалеть человека, у которого водятся такие деньжищи.

Она пригубила холодный кофе из автомата и бросила взгляд на часы. Минуты тикали у нее в висках. В девять часов наконец можно покинуть свое место. Если, конечно, голова не взорвется раньше. Однако ночной сменщик появился, когда часы показывали пять минут десятого. Целых пять минут! Если он и заметил ее бешенство, то виду не подал.

— Твой отец ждет снаружи, — только и сообщил он.

Видар Бьёрнлунд припарковался на пятачке за дизельной заправкой, где и всегда. Сидел в старом «вольво», вцепившись крючковатыми пальцами в руль. На заднем сиденье уткнулся в мобильный Симон. Надевая ремень безопасности, Лив задела его рукой, мальчишка оторвался от экрана, и их глаза встретились. Оба улыбнулись.

Видар повернул ключ в замке зажигания, и развалюха вернулась к жизни. Эта консервная банка была родом из начала девяностых. Место ей на автосвалке, а не на разбитых местных проселочных дорогах, но отец и слушать ничего не хотел.

— Она, может, и не мурлычет как кошка, но ездит исправно.

— А тебе не кажется, что пора смириться с неизбежным и разориться на новую машину?

— Только через мой труп! Купить новую машину — это все равно что подтереться деньгами.

Лив повернулась к Симону. Ха, мальчишка! Длинные, торчащие из рукавов руки и такие же длинные ноги, чуть ли не все заднее сиденье занимает. Изменения произошли так быстро, что она и не успела заметить. В один прекрасный день вместо пухлого малыша на сиденье оказался здоровенный детина. Нежный пушок на щеках сменился рыжей щетиной, густеющей с каждым днем. Ни следа от ее ангелочка.