Ашу Сирай (СИ) - Зикевская Елена. Страница 28
— Ты знаешь ставки? — Джастер, наверно, даже бровью не повёл.
Огромная фигура наклонилась к Шуту, но тот не дрогнул и не отступил.
— Они очень велики. Ты не просто играешь по-крупному. Ты поставил намного больше, чем у тебя есть. Очень намного. Будь осторожен, Ашу Сирай. Любая нить может оборваться. Даже твоя. Особенно сейчас.
Великие боги… Зачем он это сказал⁈ Я же теперь с ума от беспокойства сойду…
Этелле, прошу, пусть его нить не оборвётся ещё очень и очень долго! Я отдала тебе единственную ленту, которая у меня была! Прошу, прими мой дар и исполни мою просьбу!
— Благодарю, — невозмутимо отозвался Джастер. — Ты мне очень помог. И… извини за дверь. Я немного… перестарался.
Брови Сурта удивлённо взлетели верх, а затем по залу разнёсся громовой хохот.
— ТЫ УМЕЕШЬ УДИВИТЬ, АШУ СИРАЙ! НЕУЖЕЛИ ТЫ И В САМОМ ДЕЛЕ ИЗМЕНИЛСЯ⁈
Джастер не ответил, а в следующее мгновение я ощутила на себе огненный взгляд Тёмноокого. От головы до пят меня словно пронзила огненная спица. Я не могла вздохнуть, зато сердце бешено колотилось, настолько страшно и невыносимо было это внимание.
— Дочь Датри. — Сурт смотрел на меня, и я понимала, что белый парн не защита от этого божественного взгляда. — Твоя нить…
— Хватит, я сказал.
Гулкий удар по алтарю вкупе с ледяным и повелительным тоном заставили вздрогнуть всех, включая самого тёмного бога. Огненная спица пропала, и я смогла не только снова дышать, но и двигаться.
Великие боги, хорошо-то как…
Джастер же стоял, опираясь ладонью на алтарь, и мне показалось, что вокруг него танцуют языки чёрного пламени.
— Это моя Игра. Не смей в неё вмешиваться.
Тёмноокий выпрямился, и храм вновь загудел от божественной мощи.
— НЕ ПРОИГРАЙ, АЙЯ КА. ТЫ ПОСТАВИЛ НАМНОГО БОЛЬШЕ, ЧЕМ СВОЮ ЖИЗНЬ. НАМНОГО БОЛЬШЕ!
Сурт грозно сверкнул огненными глазами и исчез, словно его и не было. Мне только послышалось затихающее вдалеке конское ржание.
Настоятель тяжело поднялся с колен. Но не успел ничего сказать, как Джастер резко развернулся, властно вытянул руку в сторону, и в темноте колонн раздался пронзительный звук, больше напоминающий скрип несмазанных дверных петель.
— Горячо, горячо! — из-за колонн выскочил знакомый скелет, перекидывая из руки в руку горящую тряпицу и дуя на костистые пальцы. Его балахон дымился, кое-где прожжённый насквозь.
— Аше…- настоятель осёкся, потому что от алтаря повеяло такой мощью, что я решила: Сурт вернулся.
Но вместо тёмного Бога там стоял настоящий Ашу Сирай, окутанный чёрным пламенем.
— Ах ты, черепушка безмозглая…Ты решил, что я позволю такому, как ты, коснуться моей крови⁈
В негромком голосе искажённой гневом белой маски было столько ярости, что скелет выронил тряпицу на каменный пол и попятился.
— Шшшш… что т-т-ты… Аш-шу С-ссирай… — испуганно задребезжал он, спешно вытирая костлявые пальцы о балахон, пока тряпица горела у него под ногами. — Э-та кап-пелька сама упала…
Глаза маски вспыхнули огненно-алым, а рот исказился гневом.
— ТЫ СМЕЕШЬ ЛГАТЬ МНЕ⁈ УНИЧТОЖУ, МРАЗЬ!
От оглушительного рыка по храму пронёсся порыв ветра, и часть факелов погасла, погружая и без того чёрный храм в ещё большую тьму.
Скелет не успел ничего ответить. Джастер повелительно вскинул руку, тряпица на полу полыхнула, и в одно мгновение вся фигура неудачливого вора оказалась охвачена ярым и страшным пламенем.
Второй раз Ашу Сирай показал свою силу, и второй раз я стояла, обмерев от ужаса, потому что ярость Шута была страшнее даже гнева самого Тёмноокого Сурта.
Пронзительный скрипучий крик мешался со звонким треском костей, горевших в этом пламени, как сухие дрова. Вместе с тем в воздухе вдруг что-то пронзительно зазвенело, а затем раздался звук, словно где-то недалеко лопнула струна.
Со звоном лопнула вторая невидимая струна. Третья…
Скелет корчился на полу, отчаянно сопротивляясь и не желая умирать, но я вдруг поняла, что ему осталось недолго. Как только лопнет последняя неведомая струна — он погибнет.
— Остановись!
Настоятель словно очнулся и вскинул руку.
— Прошу, Ашу Сирай! Он достаточно наказан!
— Достаточно⁈ — прорычал Шут. — Эта безмозглая рухлядь покусилась на мою кровь! Я от него даже пепла не оставлю!
От звучавшего в голосе гнева я задрожала как осиновый лист. Но Ёзеф не зря носил титул Верховного Взывающего. Он был намного смелее меня.
— Ты достаточно наказал его за это! — Настоятель поднялся на ноги и шагнул в сторону Шута, пытаясь закрыть собой догорающие останки. — Отпусти его. Прошу тебя. Ради твоей клятвы.
Напряжённые пальцы сжались в кулак, а затем Джастер медленно опустил руку. Огонь спадал, оставляя кучку полусгоревших чёрных костей.
— Я предупреждаю только один раз, — негромко и глухо сказал Шут. — Надеюсь, этот урок он запомнит.
Ёзеф, прихрамывая и опираясь на посох, поспешил к уцелевшим останкам своего помощника.
— Не знаю, почему ты ещё жив, Ашу Сирай, — негромко и холодно сказал он, опускаясь на колено возле кучки костей. — Мне нет дела до ваших Игр. Я отпускаю тебя только потому, что такова Его воля.
— К слову, Ёзеф, — негромко и спокойно ответил Джастер. — Не далее, как пару дней назад, я застал в Локашане человека, называвшего себя прославленным Сафаром из Гаруди, но более известного как Шакал из Гаруди. Он мне угрожал вашим именем.
— Ни я, ни мой храм не имеем ничего общего с этим разбойником! — от возмущения настоятель сжал посох так, что побелели пальцы.
— Так я и думал, — спокойно кивнул Джастер. Маска на его лице выражала совершенную бесстрастность. — Мерзавцы любят прикрываться именами великих.
— Что ты с ним сделал?
— Шакалу — шакалья смерть и шакалья работа, — усмехнулся Шут, не оборачиваясь.
— Уходи и не смей возвращаться в мой храм. Никогда.
— Ваше желание исполнимо, — отстранённо и без улыбки вдруг отозвался Джастер. — Благодарю за гостеприимство. И… прощайте, Ёзеф. Было приятно иметь с вами дело.
Настоятель недоуменно нахмурился, но тут же забыл о словах Шута, услышав стон дымящегося скелета.
Джастер направился к дверям храма, и я тихой мышкой следовала за ним, раздумывая над всем, что увидела и услышала.
Тёмноокий Сурт во плоти. Какой-то демонолог…
«Покусился на мою кровь»…
Великие боги… А ведь когда-то давно он сам предлагал мне приворожить его на крови… И сколько раз я смывала кровь с его раны, когда едва не убила?
За всё время нашего знакомства Джастер никогда не говорил ничего подобного. Он даже в драки лез, невзирая на опасность, не боялся пораниться и совсем не придавал значения «царапинам».
А сейчас за каплю крови устроил такое…
Впрочем, сейчас его кровь совсем не походила на… обычную.
Я только покачала головой, подумав, что Ашу Сирая тайн окружает ещё больше, чем Шута.
Это кем надо быть, чтобы говорить с тёмным богом вот так, на равных? Да ещё чтобы столько неслыханной наглости спустили с рук?
Теперь я понимаю, почему он выгнал всех из храма. Пинок в двери храма и сломанный засов — без сомнения, возмутительный поступок, но это не так оскорбительно для чувств верующих, как вызов самого Сурта в исполнении Джастера…
Да и сам их разговор… Он точно не для посторонних ушей.
Ёзеф тоже это понял, потому и отослал своего помощника. Но тот оказался слишком жадным, за что и поплатился.
«Никто не смеет брать то, что принадлежит мне…»
Ашу Сирай. Айя Ка. Джастер. Шут. Сколько же у него имён? Или это всё прозвища? И какое из них — настоящее? А может, в других странах его знают под совсем другими именами?
И он занимается там совсем другими… хм… делами?
Например, делает оружие? Или, в самом деле, у какого-нибудь короля при дворе «псом» служит или управляющим у богатого торговца…
Ох, Янига, хватит придумывать. Я ведь ничего, совсем ничего не знаю о нём. А того, что знаю, слишком мало, чтобы сочинять новые сказки про «бедного бродягу-музыканта».