Тамплиеры. Рыцари-храмовники - Рид Пирс Пол. Страница 24

После этого, второго по счету, триумфального сражения армия крестоносцев продолжила свой марш на Антиохию. Изнемогавшим от голода и жажды воинам пришлось выдержать еще два сражения, пока они наконец добрались до Киликийской Армении, где получили кров, еду и питье. В этом необычным государстве, расположенном в Анатолии (юго-восточная окраина современной Турции), по распоряжению византийских монархов когда-то поселились армяне, находившиеся на воинской службе; позднее к ним присоединились их соплеменники, изгнанные турками со своих земель на севере, в окрестностях озера Ван.

Отдохнув и восстановив силы в столице гостеприимных армян Марезии, воинство Христово по предводительством Адемара Монтейльского продолжило свой путь по холмистой местности, копьем и мечом прокладывая дорогу к реке Оронт — на берегу ее стояла вожделенная Антиохия. Городские стены они увидели 21 октября 1097 года. Защищенный стенами на пространстве шести километров в окружности, город выглядел весьма грозно — с юга возвышались четыре отвесных холма, а с севера, вблизи от укреплений, протекала река Оронт. Дополнительно городские стены были усилены четырьмя сотнями башен, возведенных еще по приказу императора Юстиниана и на протяжении столетий укрепляемых другими императорами. В отдельных местах верхний край зубчатой крепостной стены, проходившей по вершинам холмов, возвышался над остальным городом более чем на триста метров. Это была одна из главных метрополий Римской империи, которая издавна являлась не только стратегическим ключом ко всей Северной Сирии, но богатым и могучим городом-государством. Несмотря на многочисленное христианское население, теперь город целиком находился во власти турок, отнявших его у Византии двенадцать лет назад.

Вожди латинян никак не могли прийти к единому решению: штурмовать город или же дождаться подкреплений? Воспользовавшись колебаниями крестоносцев, турки предприняли серию дерзких вылазок, нападая на отдельные отряды, занимавшиеся сбором и доставкой продовольствия. Осада затянулась. Холод, изматывающие дожди и начавшийся голод деморализовали христианское войско, и крестоносцы начали подумывать, не отвернулся ли от них Всевышний в наказание за их прегрешения. Потеряв большую часть своих лошадей и мулов во время трудного перехода через Анатолию — в результате три четверти рыцарей были вынуждены спешиться, — они теперь доедали уцелевших лошадей, чтобы выжить. Высокая цена продовольствия, изредка доставляемого из Армении, делала его доступным только для очень богатых дворян; некоторые обедневшие фламандцы, которых привел Петр Пустынник, даже поедали убитых ими турок. «Взрослых язычников, — писал Радульф Каенский, — наши воины варили в котлах, а детей насаживали на вертел и жарили на костре». В январе 1098 года Танкред поймал Петра Пустынника, пытавшегося бежать, и заставил вернуться. В феврале византийские войска покинули осаждавших город крестоносцев. Положение усугубило известие, что с юго-востока на помощь запертым в городе туркам приближается большая армия под предводительством эмира Кирбоги, правителя Мосула (Месопотамия).

В этот критический момент инициативу взял на себя Боэмунд Тарентский. Среди осажденных в Антиохии мусульман он нашел предателя-армянина, предложившего ему свои услуги. Однако хитрый норманн вначале хотел получить от других вождей гарантию: если город удастся захватить, то его отдадут под его власть. Княжеский совет в полном составе, за исключением Раймунда Тулузского — давнего недоброжелателя Боэмунда, согласился с его притязаниями. Стоит отметить, что Стефан Блуа, чувствуя, что падение Антиохии неизбежно, отправился со своей свитой в Европу. В ту же ночь крестоносцы, сделав вид, что снимают осаду, под покровом темноты вернулись к городским стенам и проникли в одну из башен, вход в которую открыл Боэмунду предатель. Вскоре город пал; но, когда Кирбога наконец добрался до Антиохии, уже сами крестоносцы оказались в осаде. Однако, найдя под полом одного из городских храмов «святое копье», которым легионер когда-то пронзил распятого Христа, они воодушевились и совершили смелую вылазку. В результате сарацины ретировались.

Поскольку продолжение похода на Иерусалим в условиях начавшегося жаркого лета было признано невозможным, армия крестоносцев осталась в Антиохии. Выход был назначен на 1 ноября — День всех святых. Тем временем между рыцарской знатью началось своего рода состязание в захвате земельных владений. Первым такой рискованный, но успешный шаг предпринял Балдуин Булонский, основавший первое латинское государство, графство Эдесское, в Месопотамии (северо-восточнее Антиохии). Прибыв в Эдессу всего с восьмьюдесятью рыцарями, он был благожелательно принят местным армянским властелином Форосом, который усыновил графа, чтобы сделать наследником. Форос с его монофизитскими взглядами не был популярен среди горожан, и уже месяц спустя — возможно, не без участия Балдуина — он был смещен и убит, а его место занял приемный сын.

В июле в Антиохии вспыхнула эпидемия чумы, а в августе от нее погиб преподобный Адемар Монтейльский. Будучи папским легатом и духовным вождем похода, он обладал мудростью и талантом примирять врагов, потому успешно улаживал конфликты между задиристыми и тщеславными вельможами. Спасаясь от чумы, многие из них бежали из Антиохии, в результате нравы среди оставшихся в городе крестоносцев заметно упали. Давняя вражда между герцогами Боэмундом и Раймундом привела к открытому противостоянию между провансальцами и норманнами; излюбленной насмешкой последних стало заявление, будто «святое копье» — всего лишь грубая подделка.

Вернувшись в сентябре в Антиохию, герцоги написали письмо папе Урбану II с просьбой лично возглавить продолжение крестового похода. Тем временем прошел контрольный срок — праздник Всех Святых, — но дело с места не двигалось. Наконец Раймунд согласился уступить Антиохию Боэмунду при условии, что тот примет участие в захвате Иерусалима.

Боэмунда это устроило, но, похоже, остальных вождей охватила настоящая апатия. Продолжение похода изо дня в день откладывалось. Завоевательные авантюры вождей в соседних странах только поднимали боевой дух христианского ополчения, стремившегося исполнить свой обет. Когда же наступила осень, то поход был снова отложен под предлогом позднего времени и зимних дождей. И только ропот и недовольство рядовых участников заставили вождей избрать Раймунда Тулузского своим командующим и возобновить военные действия.

Армия крестоносцев вышла из Антиохии 13 января 1099 года и направилась на юг — по узкому коридору между горной грядой и Средиземноморским побережьем. Большинство местных эмиров, предпочитая не связываться с ордами «ужасных франков», не оказывали им особого сопротивления. Наиболее могущественные из мусульманских правителей — в Дамаске, Алеппо и Мосуле — лишь выжидали и внимательно наблюдали за пришедшими: они не испытывали желания помогать египетским халифам из рода Фатимидов, чьи войска годом раньше в очередной раз оккупировали Иерусалим.

Наконец 7 июня 1099 года войско крестоносцев разбило лагерь под стенами Священного града. Хотя Иерусалим уступал по размерам Антиохии и почти не играл политической роли, тем не менее он являлся хорошо укрепленным бастионом еще со времен императора Адриана, заново отстроившего все крепостные сооружения. Правившие здесь византийцы, Омейяды и Фатимиды, постоянно усиливали его оборонительную мощь, а Ифтихар, мусульманский правитель из династии Фатимидов, неплохо подготовился к нашествию крестоносцев. Все христиане — но не евреи — были изгнаны из города. Все цистерны были заполнены водой, созданы огромные запасы еды. Вместе с тем все источники вне города либо засыпали, либо отравили. Около оборонительных укреплений разместили арабские или суданские войска, и из Египта ожидалось подкрепление.

Осознавая угрозу со стороны направленной к городу вооруженной подмоги, ощущая явный недостаток продовольствия и воды и не располагая тяжелой осадной техникой для взятия крепости — передвижными башнями и стенобитными машинами, крестоносцы не без оснований решили, что долгая осада обречена на неудачу. Только треть из тех, кто двумя годами раньше покинул Европу, осталась в живых. Не считая невооруженных богомольцев, женщин и детей, в строй могли встать лишь около двенадцати тысяч пехотинцев и менее полутора тысяч конных рыцарей. Крестоносцы знали, что не могут рассчитывать на помощь византийцев: на самом деле император Алексей, вместо того чтобы послать войска, затеял за их спиной переговоры с египетским халифом.