Тайна реки Злых Духов - Корчагин Владимир Владимирович. Страница 28

Впрочем, был в моей жизни еще один незабываемый день, связанный с этим замечательным минералом, — продолжал Андрей Иванович. — В этот день я в первый раз увидел его на пуговицах пальто одной девушки. Опал этот был, пожалуй, далеко не самым лучшим. Но никогда ни один камень не казался мне таким прекрасным, как тот, что вспыхивал маленькими искорками на пальто голубоглазой незнакомки. С тех пор прошло более двадцати лет. Каких только камней ни повидал я за это время: и сверкающих бриллиантов, и кроваво-красных рубинов, и нежно-зеленых изумрудов. Но ни один из них не запал мне в душу так, как тот благородный опал…

Андрей Иванович помолчал и закончил совсем тихо:

— Девушка с голубыми глазами стала моей женой, а потом матерью моего Юрки… — Он опустил голову и вздохнул, а глаза его потеплели, и Наташа впервые увидела перед собой не сурового властного геолога, которого она, признаться, здорово побаивалась, а просто хорошего, по-домашнему близкого и доброго человека.

Она доверчиво улыбнулась ему:

— Где же он теперь, ваш Юрочка, Андрей Иванович?

— Его, наверное, нет в живых, Наташенька. Ни его, ни его матери. Война…

Андрей Иванович замолчал…

— Ну, а это что за камень? — проговорила она, стараясь хоть и не совсем умело, переменить тему разговора.

— Это лабрадор. Довольно распространенный минерал из группы полевых шпатов. Впрочем, в виде таких жил он встречается не часто. Обычно он входит в состав различных магматических пород. [13] Из него состоит, например, черный украинский лабрадорит, которым облицован цоколь мавзолея Ленина.

— Черный? Почему черный? Он же совсем белый, как мрамор.

— Ну мрамор, положим, тоже не всегда белый. И вообще между этими минералами нет ничего общего. Лабрадор — это сложно построенный алюмосиликат. А мрамор состоит из кальцита, представляющего собой простую соль металла кальция и угольной кислоты. Да они и внешне мало похожи друг на друга. Ты присмотрись внимательнее к этому камню. Я уже не говорю о синем отливе, которого никогда не бывает в мраморе. Но и другие свойства полевых шпатов совершенно иные. Все они значительно тверже кальцита, абсолютно не реагируют с соляной кислотой и хорошо раскалываются только по двум направлениям. На них ты никогда не найдешь тех ромбиков, которые так характерны для кальцита. А главное, они имеют абсолютно различное происхождение.

Лабрадор, как и все полевые шпаты, — продукт застывания самой магмы. До сих пор ничего подобного мы здесь еще не видели. Все породы, которые встречались нам до этого, в том числе и мраморы, и эти вот кристаллические сланцы, — он указал на темно-бурую листоватую породу, в которую была заключена лабрадоровая жила, — не имели прямого отношения к магме. Они образовались на поверхности земли как осадки различных водных бассейнов. Магма только косвенно влияла на некоторые из них своим теплом или газами.

Лабрадор же образовался за счет самой магмы. И то, что мы нашли его здесь, — очень важно, Наташа. Это означает, что где-то поблизости располагается застывший магматический очаг. Мы приближаемся к контактовой зоне [14] осадочных [15] и магматических пород. А эта зона особенно интересна для геологов, так как она является источником самых разнообразных минералов и руд.

Андрей Иванович вынул свою тетрадь и начал описывать обнажение. А Наташа направилась вдоль каменистой осыпи, отбирая себе наиболее красивые камни. Их нежное голубое мерцание почему-то странно волновало ее, невольно заставляя вспоминать все то, что только что рассказал Андрей Иванович.

Мысли Наташи снова и снова возвращались к голубоглазой девушке с пуговицами из благородного опала. Какая же она, наверное, была красивая и умная, эта девушка, ставшая подругой такого замечательного человека, как Андрей Иванович, И какой прекрасной, должно быть, была их любовь, если даже теперь, много лет спустя, при воспоминании о ней у него теплеют глаза и меняется голос.

Наташа невольно подумала о Валерии. Будет ли он вспоминать о ней так же лет через двадцать? Едва ли… Он слишком не похож на Андрея Ивановича. А Саша?

Саша… Но ведь она и не имеет права на то, чтобы он вспоминал о ней. Наташа живо представила себе красивого самоуверенного Валерия. Разве она когда-нибудь давала ему понять, что ей неприятно его стремление быть только с ней? Разве у него хоть раз был повод сомневаться в том, что он ей нравится? Нет. Ей никогда и в голову не приходило скрывать свои симпатии к Валерию. Ей было скучно без него. Ей было до слез обидно, когда он оставлял ее одну и отходил к другим девочкам. Она прощала ему многое такое, что не простила бы никому другому.

Но зачем тогда думать о Саше? Не все ли равно, как он будет вспоминать о ней в будущем?..

Нет! Наташа решительно тряхнула головой. Ей это было совсем не все равно. Валерий Валерием. Но ни одного человека она не уважала так, как Сашу. Из всех знакомых ей мальчишек он один мог стать в будущем таким же умным, смелым и благородным, как Андрей Иванович. У них уже сейчас было много общего.

И все-таки разве о ней будет вспоминать Саша много лет спустя, как вспоминает сейчас Андрей Иванович о своей любимой? Ведь она действительно не имеет на это никакого права. Придет время, и Саша тоже встретит на своем пути девушку с голубыми глазами. Она будет умная и красивая. И Саша, конечно, будет любить ее так же, как и Андрей Иванович.

Наташа вздохнула. Ну что ж… Она будет только рада за него… Но почему это ее так трогает? Почему ей стало вдруг так грустно?

Она сильно сжала в кулаке обломок мерцающего камня. Но синие огоньки прорывались меж пальцев. Они сияли, как лесные светлячки. И ей казалось, что они жгут ей руки. Как завидовала все-таки она сейчас этой неизвестной, выдуманной ею самой девушке! Ну, чем она лучше Наташи! И почему именно ее должен любить Саша?

Она взглянула на Андрея Ивановича. Геолог сидел на поваленном дереве, подперев рукой голову, и задумчиво смотрел на полосу лабрадора. Глубокие морщины прорезали его лоб. Упрямые жесткие складки появились у кончиков губ.

Наташа пристальнее вгляделась в его лицо. Кого оно ей так напоминает? Она напрягла свою память. Ну, конечно!

Такие же точно глаза и такие же упрямые складки возле губ видела она на лице Саши.

«До чего же они похожи друг на друга! Даже внешне».

Мысли Наташи снова вернулись к голубоглазой девушке. Теперь она уже не сомневалась в том, что Саша встретит ее и будет любить всю жизнь…

Но почему все-таки ее? Наташа опять посмотрела на Андрея Ивановича. Глаза геолога светились грустью. Но что-то непреклонно твердое было в его лице.

И ей стало ясно. Девушка, которую встретит Саша, будет не только умная, красивая и нежная. Строгость к себе никогда не позволит ей примириться с недостатками в том, кого она полюбит. В любимом человеке их просто не может быть.

Ну, а если недостатки все-таки есть? Значит… Значит надо бежать от улыбки, которая позволяет мириться с ними?..

— Надо бежать, Наташа!

Она вздрогнула. Это сказал Андрей Иванович. Но как он подслушал ее мысли? Наташа покраснела до кончиков ушей.

— Почему… бежать?.. Андрей Иванович?!

Он быстро сложил свою тетрадь.

— Много уже времени. Засиделись мы здесь. А до реки далеко. Да ты чего так раскраснелась?.

Наташа прижала руки к пылающим щекам.

— Я ничего… так… жарко очень.

Она поняла наконец, что слова Андрея Ивановича были просто совпадением. Но каким совпадением! Наташа боялась поднять на него глаза. Никогда еще она не чувствовала себя такой растерянной, как в этот тихий предвечерний час, когда впервые попыталась представить себя чуточку более взрослой.

На другой день правый берег Ваи стал еще выше. Огромным крутым уступом возвышался он теперь над водой, бросая черные тени на веселую, искрящуюся на солнце реку. Сначала вдоль реки тянулись многочисленные осыпи известняков. Их белые пятна то и дело прорывали зеленую стену деревьев. Но к тому времени, когда поднявшееся солнце согнало с реки тени, известняки исчезли. Их снова сменили темные тонкоплитчатые сланцы. [16] Словно гигантские стопы книг с огромными буровато-серыми страницами, обрывались они к реке, засыпая плоскими гладкими обломками узкую полосу бичевника. [17]