Танго втроем (СИ) - Эрлих Светлана. Страница 45

* * *

Съезжаться с Дадо я не торопилась, если честно я долго помнила тот сон или то, что мне пригрезилось в карете скорой помощи. То как Пилар разводит и сводит вместе руки, чтобы хлопнуть в ладоши и вытравить из меня ребёнка. Не знаю почему. Но я была уверена, что это было не видение и не сон. После истории с призраком, которого она на меня натравила, я могла и готова была поверить во все самое невероятное. И то, что я увидела, к сожалению, наводило меня на мысль, что эта девушка не успокоилась и не отстанет, пока не убьёт меня или моего ребёнка. Поэтому я попросила Дадо не афишировать наши отношения и приезжать ко мне только поздно вечером. Мы играли с ним в шпионов и конспирировались, как могли.

Другого выхода я пока что не видела. К тому же, несмотря на то, что он знал про моё интересное положение, а его сейчас действительно трудно было не заметить — живот походил на огромный арбуз. Говорить о том, что это ребёнок Дадо, я не спешила. Он был уверен в том, что это от какого-то случайного парня, в объятиях которого я решила утешиться после того, как мы с ним расстались, и разуверять его в этом я не торопилась. Почему? Странный вопрос. Сама не знаю почему.

С утра я встала какой-то уж очень недовольной и разбитой. К обеду немного расходилась, но это, видимо, потому что привычный ритм и ежедневные хлопоты по хозяйству настраивают организм в нужное русло и успокаивают своей размеренностью.

В районе второго часа я решила передохнуть, для этого села в кресло. Вытягивая ноги и устраивая на объёмистом животе книгу, которую хотела почитать.

Когда я устраивалась, поясницу прострелила боль, будто кто-то вогнал в бок железный раскалённый прут. Я дёрнулась, выгибаясь от боли, сползла с кресла. Стоя на четвереньках, сдула с лица волосы и, собрав силы, вцепилась в подлокотник, чтобы попытаться встать на ноги. Сделать это было очень непросто, и к тому же я с ужасом обнаружила, что по внутренней стороне бедра течет какая-то жидкость. Это придало мне скорости, и я встала, умоляя всех, кого только могла, когда я посмотрю, то пусть увижу любую жидкость. Например, это может быть моча или околоплодные воды, что вполне подойдёт, но, пожалуйста, не кровь, только не кровь.

Меня услышали где-то там наверху, жидкость не была красной, это, в самом деле, отошли воды. Отлично, теперь мне нужно собрать в сумку самое необходимое, прихватить папку с документами, вызвать скорую и терпеливо ждать.

Сумку с вещами я собрала относительно быстро. Вернее, доложила несколько вещей к уже собранному, поскольку я, начиная с шестого месяца, собирала и разбирала сумку, которую планировала взять в роддом. Что-то доставала и убирала, что-то добавляла. Своеобразное развлечение. Неотложку я вызвала и, переодевшись, стала ждать.

Но тут все пошло как-то не так, может это продолжение неудачно начавшегося дня, а может просто сегодня, вообще, был не мой день. То, что стало происходить, не поддавалось логическому объяснению и тому, чему меня учили на уроках в школе молодых мам.

Учитывая, что между тем как отойдут воды и тем как начнутся первые схватки, должно пройти как минимум несколько часов. Я чётко это запомнила и то, что рожаю я впервые, добавляло ещё плюс как минимум час сверху. Процесс по этой причине может затянуться, и даже учитывая, что скорая будет ехать очень медленно и долго, то все равно я при любом раскладе должна успеть попасть в роддом вовремя.

Но, как я уже сказала, что-то пошло не так — моё родильное время, а именно схватки и следующие за ними потуги наступили слишком быстро и пугающе неожиданно. Вполне понятно, но испугалась я жутко.

Одна в квартире, без посторонней помощи рожающая женщина, причем, эта женщина я — кого угодно напугает подобное обстоятельство.

Бригады скорой помощи на горизонте не ощущалось, а схватки у меня уже перешли в активную фазу с частотой в четыре минуты. И это вполне означает, что роды я буду, возможно, принимать у себя сама. Подобная мысль, несмотря на боль схваток, меня испугала до чёртиков;я прекрасно понимала, что сама вряд ли справлюсь. Поэтому схватив телефон, я набрала экстренную службу.

Скучающий голос принял мой вызов и с ледяным спокойствием переключил меня на службу моего района. Там, в свою очередь, меня перевели на оператора скорой, который терпеливо выслушал мою сбивчивую речь о том, что я уже вызвала бригаду, но ее все нет, хотя прошло уже более получаса. Милая девушка на том конце провода предложила мне, прежде всего, успокоиться и понять, что, если мои ощущения не ложны, то остановить процесс вряд ли удастся. Что тут скажешь? Успокоила, так успокоила. Хотя она тут же добавила, что если бригада не приедет вовремя, то она на все время родов станет моим лучшим другом.

Так что прежде всего, мне следует успокоиться и пошагово описывать все свои ощущения. Лучше всего положить телефон так, чтобы случайно, не уронить и не отключить, и так же она предложила мне поставить его на громкую связь, а потом исполнять все то, что она мне будет говорить.

Что я могу сказать? Мы справились.

К тому моменту, когда все же прибыла бригада, я успела родить и даже перевязала пуповину, ну не молодец ли я? Вернее, мы — если бы не эта девушка, я бы точно не справилась. Надо будет выяснить ее имя и подарить огромный букет роз и бутылку хорошего вина, она, действительно, в тот момент стала мне лучшим другом.

Но странности на этом не прекратились. После того, как я укутала ребёнка и положила в кроватку, у меня почему-то поплыло сознание. Чувствовала я себя как в тумане, мысли путались, а голова кружилась, словно я накурилась, или напилась абсента.

В дверь позвонили прибывшие медики, и я по стенке добралась до двери, чтобы впустить их в квартиру. Они, войдя, быстро оценили ситуации, но я вдруг вцепилась в рукав одной из приехавших женщин и стала убеждать ее в том, что со мной что-то не так.

Я говорила, что во мне ещё что-то есть, и оно жутко мне мешает, может это послед, или что еще там остаётся после родов?

Женщины переглянулись между собой, они не могли не увидеть моё расстроенное и не совсем адекватное состояние и, скорее всего, списали это на стресс и какой-нибудь послеродовой синдром. Но я сдаваться не собиралась, как клещ висела на рукаве девушки и требовала, чтобы она проверила, и лично убедилась в том, что внутри меня ничего не осталось лишнего. Понимая, что уговоры и утешительные слова на меня не действуют, женщина сдалась и согласилась пойти и посмотреть на то, что мне мешает, она при этом ведь ничего не теряла.

И пока первая женщина осматривала новорожденного грудничка, вторая прошла за мной к развороченной и грязной после родов постели. Скинув запачканное одеяло на пол, она предложила мне лечь, я подчинилась. Она ощупала живот и нахмурилась, а у меня от ее прикосновения пробежала дрожь, по телу и пошёл спазм, как при потугах, я напрягла мышцы и что-то резко вытолкнула из себя. Глаза медички поползли на лоб — такого она явно не ожидала.

Но она быстро взяла себя в руки и подняла то, что выскользнуло из меня. Я успела увидеть, прежде чем она повернулась ко мне спиной, что это маленькое тельце ребёнка, но вот только лица у него совершенно не было.

Он не кричал, и это понятно — у него же не было рта, и глаз, и носа, и всего того, что должно быть лицом. Как оказалось позднее, лицо у него было, женщина быстрым шагом направилась к первому медику, которая успела осмотреть рождённого мной ранее младенца, а потом они совместными усилиями сняли с лица второго ребёнка плёнку и провели реанимационные действия, очищая его рот и нос от слизи. Через пару секунд мы все услышали его пронзительный крик. Похожий больше на звук циркулярной пилы, чем на человеческий голос.

А я, видимо, в какой-то момент, все же, потеряла сознание, так как пришла в себя уже не в своей квартире, а в палате в окружении точно таких же, как я рожениц. Которые, увидев, как я открыла глаза, тут же притихли, прекратив оживлённый заговор. Одна из них встала и быстро вышла, вернулась она не одна, а в сопровождении медсестры, которая, заговаривая со мной, нацепила фальшивую улыбку.