Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара - Стил Гарет. Страница 24

Проехал еще минут пять. Никто не звонил. Тогда я решил, что попробую еще раз набрать нашу клинику, может, тот чувак уже дозвонился куда-нибудь? Нажал на кнопку автонабора – и вот опять входящий звонок!

– Вот же ж идиот! – начал я кипятиться. И вдруг меня осенило. Все звонки в клинике перенаправлялись на мой мобильный, потому что ночью было мое дежурство и еще было рано, никого не было в регистратуре, и никто не переключил звонки с моего номера обратно. Тот тупой кретин, кто мне названивал, был… я сам! Видимо, спасение Самсона вскружило мне голову и я пребывал под кайфом от этого успеха. Мой мозг купался в эндорфинах до тех пор, пока какой-то идиот не начал мне названивать. Оказалось, что тот идиот я сам, так что на завтрак этому идиоту придется съесть все свои слова обратно!

Глава 9. Котострофа?

Иногда, очень редко, но выпадает такой день. В конце такого дня ты валишься с ног от усталости и едва можешь дотащить свое бренное тело до кровати. Потому что в этот день ты выложился на полную катушку, кажется, так говорят.

Часто в ветеринарной медицине бывает так, что животные, которые внезапно сильно заболели или травмировались, либо скоропостижно умирают, либо выздоравливают еще до того, как их хозяева обратятся к вам за помощью. Вашей обязанностью остается или прибрать оставшийся беспорядок, или поспособствовать их выздоровлению. Однако бывают случаи, когда животное доставляют к вам настолько быстро, что только ваше вмешательство может его спасти.

Китти – молодая мама-кошка, которая недавно окотилась, и ей внезапно стало очень плохо. Она не могла нормально дышать, и ее хозяин стремглав примчался с ней в клинику, где они попали на прием к одной из моих коллег. Джейда понимала, что ситуация критическая, но не могла определить, в чем причина. Осмотр верхних дыхательных путей не выявил никакой обструкции. Но когда кошку прослушивали фонендоскопом, то в легких вообще не было слышно движения воздуха. Китти задыхалась, а мы не могли понять почему, и времени на выяснение было совсем мало – кошка умирала на наших глазах. Технически ее состояние можно описать как респираторная недостаточность, что является крайне тяжелым состоянием. Если вы когда-нибудь забирались высоко в горы, вам, возможно, знакомо такое ощущение. Оно выматывает. Вместо равномерного дыхания, когда диафрагма практически без усилий поднимается и опускается, вам нужно задействовать дополнительно много других мышц. Конечности отодвигаются от тела, чтобы дать легким максимально расшириться, шея выпрямляется, чтобы воздух заходил беспрепятственно. Усиленные попытки дышать повышают температуру, и с вас начинает катиться пот. Это утомительно, и в какой-то момент усилия становятся чрезмерными. Недостаток кислорода означает, что эти компенсаторные механизмы неустойчивы и оставшийся в крови кислород стремительно сгорает. Получается замкнутый круг. Чрезмерные усилия дышать требуют кислорода, а его у вас нет. В конце концов вы умираете от удушья.

Такая судьба ждала Китти, если бы мы не смогли определить проблему и не помочь ей как можно скорее.

Джейда тут же побежала с кошкой в лабораторию делать рентген. Ни о какой анестезии речи не шло, да и надобности в ней в этом случае не было. Китти была не в состоянии повернуть голову, не то что буянить на столе. Ей тут же надели кислородную маску. Пока проявятся снимки, она могла еще немного продержаться. В те дни мы все еще не были знакомы с цифровой радиографией, когда можно видеть картинку в реальном времени. Для проявки снимков требовалось несколько минут. Как только они были готовы, мы поместили их на просмотровую доску – плоскую белую панель с подсветкой, которая позволяет рассмотреть рентгеновские снимки на свету.

Мы тут же увидели, в чем проблема. В трахее у Китти был посторонний предмет, прямо в том самом месте, где трахея разделяется на два бронха. Кошка погибнет, если этот предмет не удалить. И проблема в том, что торакальная хирургия сопряжена с большими сложностями. Пока грудная клетка открыта, животное не может дышать самостоятельно. Китти потребуется «искусственное легкое», или аппарат искусственной вентиляции легких, который будет нагнетать кислород и поддерживать ее жизнеспособное состояние. У нас ИВЛ не было. Кошка по размеру была совсем небольшой, весом с новорожденного ребенка; попасть к ней в грудную клетку было бы невероятно сложно, да и само пространство для операции будет крайне узким. И потом, это практически ювелирная работа. В грудной клетке расположены жизненно важные органы. Без них не выжить, например без сердца и легких, аорты (очень крупная артерия), полой вены (очень крупная вена). Ни один их этих органов не любит, когда в него беспардонно лезут и пытаются неуклюже проткнуть скальпелем. Более того, любое неловкое движение скальпелем убьет Китти быстрее, чем хирург сможет среагировать; учитывая все вышесказанное, ситуация у нас была аховая. По сути, подобные операции могли делать только специалисты-хирурги в специализированной клинике, оснащенной необходимой техникой.

Не будем забывать, что у нас еще оставались котята. Если Китти не выживет, а это было вполне реально, то, скорее всего, котята-сиротки вскоре последуют за мамой. Им было от роду несколько дней. Конечно, можно было попытаться выкормить их искусственно, но часто такое заканчивается печально. Так что без мамы котятам грозил «полный песец».

У Джейды была и еще одна проблема. Даже если провести специальное хирургическое вмешательство, то хозяин Китти не сможет его оплатить; а у Китти не было времени ждать – она определенно умерла бы по пути в клинику и не дотянула до операции.

Оставался только один вариант. Джейда обратилась к тому, кто, на ее взгляд, был «хирургически дерзок», по крайней мере, именно с такими словами она обратилась ко мне. Смею думать, что на самом деле в ее голове эта мысль словесно была оформлена как «надо позвать того блаженного дурака, который согласится на что угодно, ибо не разумеет, во что вляпывается». Короче, операцию Китти должен был делать я, а я не представлял, как ее делать, если уж не в целом, то по крайней мере в деталях. С хозяином кошки разговор был короткий, как говорится, выбирать ему было не из чего. Я вкратце объяснил ситуацию. Операция или эвтаназия. Эвтаназия означает, что мы введем Китти лекарства, которые гуманно ее усыпят, и она больше не будет страдать. Что до операции – тут я сразу предупредил, что в этой области не специалист. Но на его бы месте я бы «попробовал», потому что тогда шансы у Китти 50 на 50. Хозяин тут же согласился; полагаю, деваться ему было некуда и выбирать особо не приходилось.

Пока мы готовили все необходимое для операции, кошка лежала под кислородной маской; без нее она уже не могла самостоятельно дышать. Медсестры приготовили все очень быстро. Я в подготовке не участвовал, ибо судорожно листал в это время учебник по хирургической анатомии, пытаясь восстановить в памяти, да что уж там, скорее, пытался по-новой загрузить в память то, как проводятся подобные операции, поскольку раньше их не делал. Пользуясь случаем, хочу выразить свою большую благодарность Терезе Уэлч Фоссум, автору и редактору книги по ветеринарной медицине, без которой теперь эта самая медицина просто немыслима. Я прихватил учебник с собой в операционную и положил раскрытым на столик, медсестре сказал, чтобы она переворачивала страницы, когда я ее об этом попрошу. А пока что медсестры готовили к операции саму Китти.

Пришло время приступать. Я ввел Китти пропофол для наркоза. Как только она заснула, мы стали брить шерсть на груди. План был таков: доступ будет со стороны грудины. После того как мы ее обработали и помыли, она попала на сцену нашего анатомического театра. Последний раз пробежавшись глазами по странице учебника, я подумал, что перед смертью не надышишься, а потому хочешь не хочешь, а надо начинать. Осторожно сделал надрез грудной стенки между двумя ребрами. Прорезал кожу, мышцы и наконец плевру – мягкую мембрану, которая выстилает грудную клетку изнутри. Как только я это сделал, Китти потеряла способность дышать. С этого момента и до конца операции одна из медсестер, Пиппа, будет закачивать ей в легкие воздух ручной помпой, каждые пять секунд сдавливая и отпуская грушу. Я расширил надрез и поставил небольшую распорку (приспособление, которое раскрывает и держит края раны), чтобы раздвинуть слегка ребра и получить чуть больше места для операции. Я увидел сердце и легкие. Сердце билось нормально, закачивая кровь под давлением в аорту и разнося ее, обогащенную кислородом, далее по организму. Одновременно с сердцем легкие синхронно расширялись и опускались под мягкими нажимами на помпу, которой орудовала Пиппа.