Искатель. 1991. Выпуск №3 - Макдональд Джон Данн. Страница 12

Он опять посмотрел на часы. Без трех двенадцать. Перевел взгляд на пляж, на сотни неподвижных людей. На подъездной дорожке увидел замершую реку машин. Над городом висел приклеенный к небу реактивный самолет.

Кирби осторожно надавил на головку часов, думая, что нужно вернуть серебряную стрелку на двенадцать, стараясь верить, что тогда мир придет в норму: он знал, что еще три минуты красного молчания он может не выдержать.

А когда он вдавил головку на место, серебряная стрелка, подобно стрелке спортивного секундомера, прыжком вернулась на двенадцать. Сразу же ударил грохот реального мира, краснота исчезла. Волна накатила на берег, смятый стаканчик упал, самолет стал перемещаться по небу.

— Может быть, ты… — проговорила Бонни Ли и остановилась; она посмотрела на него, на скамью, опять на него. — Ну, какой ты быстрый! Ого! Ты в лучшей форме, чем я думала.

Он расхохотался. И хохотал до тех пор, пока слезы не побежали по щекам, а в голосе не появились истерические нотки. Она пыталась смеяться вместе с ним, но скоро перестала, глядя на него с некоторой тревогой.

— Кирби! Кирби, черт возьми!

— Я в прекрасной форме, — проговорил он, переводя дыхание. — Я никогда не был в такой форме!

— Ты сходишь со своего хилого ума, милок?

Он ушел при помощи золотых часов в красный мир. Ему нужно было время подумать, время, чтобы справиться с этим дурацким смехом. Но смех оказалось очень легко взять под контроль. Он звучал слишком жутко в тишине. А Бонни Ли опять замерла, сейчас глядя ему прямо в глаза.

Он встряхнулся, как мокрый пес. Посмотрел на часы. Серебряную стрелку он поставил на без четверти двенадцать, Пятнадцать минут, если ему понадобится все это время. Или просто нажать на головку, и мир мигом вернется к норме. Нет. Это искаженная версия реальности, приглашение в безумие. Мир остался прежним. Он продолжает развиваться по своим законам. А Кирби вышел из него. Все остановилось, кроме вибрации света. А красная окраска мира может означать, что скорость света уменьшилась по отношению к наблюдателю. Еще логичнее — он изменил свое объективное отношение ко времени, так что, возможно, один час красного времени составляет крошечную долю секунды реального времени. Используя эту предпосылку, он рассмотрел феномен бумажного стаканчика. Ощущение веса является в данном случае продуктом натуральной инерции, умноженной на чрезвычайную скорость — ту скорость «реального мира», с которой он его поднял. А когда он его отпустил, стаканчик вернулся к скорости реального мира, которая смял стаканчик и остановил невидимое движение вверх. Оя начал незаметно падать, а когда мир вернулся к норме, Кирби смял стаканчик и остановил невидимое движение вверх. Он начал незаметно падать, а когда мир вернулся к норме, Кирби уголком глаза увидел его падение до конца. Вдруг он понял, почему дяде Омару так удавались фокусы и всякая любительская магия. И живо себе представил, как дядя разбогател в Рено, играя в кости. Он буквально увидел нервного маленького учителя нз средней школы в потрепанной одежде и с нервной улыбкой: пухленький человечек наблюдает, как ложатся кости на зеленый стол, и в то самое мгновение, когда они останавливаются, переходит в красный мир, огибает стол, в полнейшей тишине протягивает руку и поворачивает одну кость на выигрышный для него номер, затем возвращается на свое место и в «реальный» мир.

Теперь уже нетрудно было догадаться, откуда взялись остальные деньги и почему он так много отдал. А еще Кирби понял, что наконец получил свое наследство…

Он коснулся кончиком пальцев щеки девушки. Щека была ощупь не теплая и ие холодная. У нее как будто вобще не было различимой температуры. И еще она казалась нечеловечески твердой, как если бы ее вылепили из плотного, но чуть эластичного пластика. Он потрогал светлые локоны и ощутил железную проволоку. Когда он согнул волосы в одном месте, они так и остались согнутыми.

Опять он чуть не совершил субъективную ошибку, предположив, что мир изменился. Но с неожиданной благодарностью вспомнил, что дядя Омар заставил его пройти курс логики. Бонни Ли находилась в «реальном» времени. Для ее глаз он двигался слишком быстро, чтобы оставить образ на сетчатке, а его прикосновения к коже и волосам были слишком кратковременны и не оставляли ощущений.

Вдруг он сам дошел до одного из правил, которому дядя Омар, наверное, следовал всю жизнь. Нужно возвращаться в реальный мир в том же самом месте, где ты его покинул. Иначе окружающие свихнутся. Несмотря на предосторожности Омара Креппса, весь мир считал его странным и эксцентричным человеком. Возможно, иногда он допускал небрежность. Теперь он понимал, почему Шарла и Джозеф относились к нему с почти суеверным страхом. В международных финансовых интригах золотые часы давали дяде Омару преимущества, сопоставимые с преимуществами одноглазого в стране слепых.

Вот чего они хотели — и не могли в точности описать! Он похолодел, думая, что будет, если это устройство окажется в руках Шарлы.

Еще десять минут. Он решил подождать, пока истечет время, и посмотреть, будет ли результат прежним, когда серебряная стрелка коснется двенадцати. Он попробовал прогуляться, но инерция ботинок делала этот процесс чрезвычайно трудным и медленным. Он снял ботинки. Один остался висеть в воздухе. Кирби стал давить на него, но быстро сообразил, что можно оставить и так. Теперь передвигаться было легче, но приходилось преодолевать инерцию одежды — Кирби понял, что голым он передвигался бы без затруднений. Его ноги не проваливались в песок так глубоко, как это было бы в обычной ситуации, но все же оставляли до странности ровные неглубокие отпечатки. Он прошел мимо красных статуй к самой воде. Ступил в воду. Она оказывала сопротивление, но нога опустилась в нее. Похоже было на густое желе. Когда он вытащил ногу, остался отпечаток несколько дюймов глубиной. Капли морской воды висели в воздухе, идеальные сферы, розовые в красном свете этого мира. Оставалось пять минут.

Он прошел обратно мимо тех же людей. В одном месте заметил, что в ярде от затылка маленькой девочки замер в воздухе какой-то предмет. Оказалось, что это игрушечная лопатка для песка. Чуть подальше стоял в позе метателя толстый мальчик на несколько лет старше этой девочки, лицо его было искажено злобой. Девочка кормила чаек кусочками хлеба.

Кирби взял лопатку и передвинул на несколько футов в сторону. На толстом мальчике были плавки и пузырящаяся безрукавка. Кирби осторожно взял одну из чаек, подошел к мальчику и засунул птицу ему под безрукавку.

Две минуты.

Он поспешил к павильону. Надел ботинки, занял прежнее место и обнаружил, что время еще остается. Повинуясь импульсу, взял сигарету и осторожно просунул ее Бонни Ли между губ. Серебряная стрелка приближалась к двенадцати…

Вспыхнуло яркое утро.

Бонни Ли подскочила or удивления и вытащила сигарету изо рта.

— Какого черта!

— Фокус, которому научил меня дядя, — сказал Кирби. Он повернулся посмотреть, что же получилось. Игрушечная лопатка, никому не причинив вреда, упала в песок. Толстый мальчишка взбесился, он выл и скакал в разные стороны, пока из-под рубашки у него не вырвалась чайка, оставив несколько кружащихся перьев.

У Бонни Ли напряглось лицо.

— Фокусы — это очень прекрасно, Кирби, но этот мне не понравился. Я прямо вся похолодела.

Он сел рядом с ней на цементную скамейку.

— Извини.

— Честно, Кирби, сначала ты ведешь себя так, будто конец света уже наступил, потом вдруг начинаешь смеяться как псих и устраиваешь какой-то фокус. Я думала, что понимаю тебя, но…

— Неожиданно произошло… нечто важное, Бонни Ли.

— Не понимаю.

— Я хочу провести один… эксперимент. Смотри вот на это место на скамейке между нами. Потом скажешь, что ты увидела и как к этому относишься.

— Знаешь, я уже о тебе беспокоюсь, хороший ты мой.

— Пожалуйста, Бонни Ли.

Он ушел в красный мир, на этот раз повернув серебряную стрелку дальше прежнего — до двенадцати. Здесь и был, следовательно, предел красного мира, один час субъективного времени. Кирби осторожно положил часы и убрал руку. Ничего не изменилось. Значит, в течение красного интервала действительный контакт не обязателен. Он увидел обломок раковины неподалеку. Поднял его и положил на скамейку прямо перед глазами Бонни Ли. Потом взял часы и нажал большим пальцем на головку. Серебряная стрелка промелькнула по циферблату к двенадцати, и окружающее преобразилось в обычный мир.