Новогодняя жена (СИ) - Романова Екатерина Ивановна. Страница 15

Я в общих чертах рассказала о своей формуле универсального противоядия. Мужчина слушал внимательно — эта черта меня вообще в нем подкупила, любой мой бред, даже вранье о дворце, он слушал очень внимательно, — а потом выдал:

— Нет, ваше сиятельство. В таком виде формула не сработает. Слишком нестабильна. Сок ааравы, — да, названия земных трав тут сами собой на местные переделываются, — лучше заменить вытяжкой летици. И добавим для закрепителя и катализатора яд мантикоры.

— Яд мантикоры?

Сэд терпеливо пояснил принцип действия этого яда, и я сникла. С одной стороны — замечательный ингредиент. Для моего противоядия подходит идеально, но на земле ничего, что имело бы подобный принцип действия, не существует.

Примерно через час мы изготовили светло-сиреневый пузырек с противоядием. Шансов, что сработает, очень мало. Кроме того, как я уже и говорила, это временное противоядие. Оно лишь замедлит распространение яда, но не деактивирует его. Разве что только частично.

Мы влили содержимое склянки в Атима, частично обработали рану снаружи и частично пустили в кровь. Не знаю, какого эффекта я ждала, но хотя бы какого-нибудь.

— Сработало? — разорвала тишину через несколько минут напряженного ожидания.

Мы с Сэдом прислушались к тяжелому дыханию пациента, измерили пульс, температуру, давление. Оказывается, тут имеются камни, показывающие состояние больного. Для давления, для температуры. Без цифр, конечно, но местные лекари оценивают эффект по изменению цвета. Если плоский камень давления становится красным — давление высокое. Синим — низкое. Чем насыщеннее цвет, тем, соответственно, выше или ниже давление. То же самое с температурой.

Стабилизировать пациента удалось. Где-то через четверть часа выровнялись все жизненные показатели, а распространение черных полос по телу остановилось.

— Поразительно! — восхитился лекарь, подняв на меня горящий взгляд. — Графиня, вы сотворили чудо!

— Да какое же чудо? Чудо было бы, удайся нам поставить Атима на ноги.

— Не тешьте напрасных надежд, ваше сиятельство. Без магии это невозможно.

Хотела бы я сказать, что на земле мы как-то справляемся без магии, но если подумать, арвен — магический зверь, и яд у него тоже магический.

Стоп! Я забыла основы токсикологии. Чтобы изготовить противоядие, необходим яд.

— Сэд, у тебя есть образец яда арвена?

— Нет. Не найдется глупца, который добровольно пойдет добывать его.

— А как вы здесь проводите анализ крови? Как определяете, есть в крови токсины или нет, а если есть — какие именно?

Поняла, что проговорилась, но мужчина как-то странно улыбнулся, кивнул и позвал меня обратно в лабораторию.

Камни. Ну конечно же. Очередные магические камни. Чем-то похоже на клавиатуру. Маленькие разноцветные камушки разных форм и размеров стройными рядками лежали на плоской пластине. Рядом — множество пробирок, пипеток, стеклянных полосочек и прочих понятных и малопонятных для меня инструментов.

С энтузиазмом маньяка я снова взялась за работу. Мы проанализировали кровь Атима. Мне удалось выделить токсин, но на разработку противоядия слепым методом могут уйти дни, или даже недели!

Состояние мужчины мы стабилизировали до последнего. Когда у него остановилось сердце, я делала массаж, искусственное дыхание. Только через полчаса Сэдрик заставил меня остановиться и признать, что мы проиграли схватку. Признавать свое поражение очень тяжело. Неужели я попала на Ирбис, чтобы расписаться в собственном бессилии? Ведь я токсиколог! Яды и противоядия — это моя жизнь, это мое все. Что мне какая-то магия? Должны же быть обыкновенные вещества, не магические! Ведь кровь у людей Ирбиса точно такая же.

Хотя, откуда мне это знать без микроскопа?

Мы потеряли Атима и пережить это было не просто. За время учебы и даже работы я повидала множество смертей, так что обошлось без истерики, но впервые пациент умер на моих руках. и пусть мы потеряли Атима, но для других, укушенных арвеном, теперь появился шанс! Кроме того, я намеревалась спасти его сына. Воспаление легких без антибиотиков вылечить практически нереально. И тут я вспомнила о бессмертных помощниках, которые наверняка существуют даже на Ирбисе.

— Сэд, у вас плесень есть?

11. Занимательная фармацевтика с последствиями

— Что?

— Плесень! Мы не спасли Атима, но спасем его сына. Нам нужна плесень.

— Ваше сиятельство, я не уверен, что…

— Зато я уверена, Сэд! — воскликнула, стиснув ладони лекаря. — Я уверена. Ты ведь знаешь — могу просто приказать.

— Я никогда не боялся наказания. Тем более вашего, Мадлен…

Ну, здрасьте-приехали! Остался ли в замке хоть один мужик, с которым графиня не кувыркалась? Мужчина нежно погладил мои ладони и грустно улыбнулся. Ладно, не опасный тип. Просто влюбленный, не агрессивный, молчаливый и терпеливый.

Первым делом мы проверили состояние ребенка. Тяжелое. Я научила Сэда ставить банки, объяснила принцип действия.

— Смотри, — произнесла, нагревая банку и прикладывая ее на спину малыша. — Сейчас в легких ребенка… э-э… бесчинствует, пусть будет, деструктивная энергия. Без магии, — читай, без антибиотиков, — мы не можем ее побороть. Зато мы можем заставить ее выйти из тела!

— Правда? — всхлипнула женщина.

Самое тяжелое — наблюдать за страданиями пациентов и их семьи. Только что потеряв мужа, она могла лишиться еще и ребенка. Другие ребятишки испуганно подглядывали за нами в щель деревянной двери. Уже стемнело за окном, спать бы им пора, но волнуются за братика, видимо.

— Это не точная наука. Но да. Энергия выйдет в подкожную клетчатку, туда, где организму проще всего ее перебороть.

Поставила вторую банку. Дальше к делу подключился Сэд. Все же я тут не навсегда, пусть научится. Возможно, этот способ поможет спасать детские жизни, когда я вернусь на Землю.

С малышом мы остались на час. Я дала женщине советы по уходу и обеззараживанию помещения, о том, как сберечь других малышей и пережить зиму, чтобы никто не заболел. О положительно динамике говорить рано, но дыхание малыша стало более мягким и спокойным. Когда мы уходили, он забылся сном на материнских коленях.

— Вы удивительная женщина, графиня, — негромко произнес Сэд, когда мы возвращались в его избушку.

Стояла чудесная погода. С черного, как смоль неба, сыпался пушистый снежок. Все совсем как на Земле. То же небо, те же звёзды, только люди другие и традиции тоже.

Сэд молчал, изредка кидая на меня осторожные взгляды. Я делала вид, что не замечаю. В компании мужчины мне было хорошо и уютно. По-душевному тепло. Впервые за день не чувствовала себя чужой. Впервые понимала, что не нужно держать барьеры и строить из себя ее сиятельство. Ну, какое я сиятельство? Даже по токсикологии светилом еще не стала. Хотя со знаниями, полученными на Ирбиса, вполне могу продвинуться в данном направлении.

— Вы наверняка проголодались. Хотите чего-нибудь? Хотя бы чаю?

— Да. Было бы неплохо. А мед есть?

— Гречишный.

— Превосходно!

Сэд остановился и осторожно тронул меня за руку.

Так…

В свете фонаря его открытое лицо с красными от мороза щеками казалось совсем детским.

— Вы же не Мадлен…

И вроде это не преступленье, а сердце зачастило пугливым зайчишкой.

— А с какой стати ты обращаешься к госпоже по имени?

— Ты сама меня об этом просила.

Приплыли. Нас с графом ждет тяжелый разговор. Графиня слишком бурную деятельность на мужском фронте развела. Сомневаюсь, что у меня получится ее изображать и не попасться. Или прежде, чем знакомиться с мужчиной, уточнять, пили ли мы с ним на брудершафт?

— Правда?

— Правда, — негромко ответил лекарь. — А еще у нее аллергия на гречишный мед. Вообще на мед, но гречишный в особенности.

— Ты поэтому догадался?

— Догадка возникла сразу. Мадлен знает о королеве и никогда не интересовалась медициной. Значит, вы попаданка?

Пожала плечами и улыбнулась. Страх отступил, оставив после себя жар на щеках. Или это мороз кусался. Ночью он всегда усиливается.