Граф Суворов. Том 13 (СИ) - Шаман Иван. Страница 46

Снеся последние каменные шипы и деревья, отделяющие его от добычи, хозяин тайги бросился вперед, разинув пасть, полную острых загнутых зубов. Меня даже обдало зловонным дыханием, но чудище совершенно зря разевало пасть. В следующую секунду в неё влетела очередь из притаившейся на дне гондолы автопушки.

Не ожидавший такой подлянки монстр даже подался назад, очевидно уже и забыв, кто и когда его в последний раз сумел ранить, или хотя бы дать отпор. Но в следующую секунду недоумение сменилось обидой, а обида — яростью. Тварь взревела, и меня отбросило в сторону, вместе с лестницей и патриархом, которого я с трудом удерживал, прижимая к себе.

Дирижабль качнулся, несколько секций шара прогнулось, одна даже порвалась, но в целом конструкция выдержала попадание волны, лишь отбросившей кораблик и позволившей быстрее набрать высоту. Оставляя тварь в бессилии кидаться внизу из стороны в сторону, пытаясь выместить свою обиду.

А затем я начал подниматься наверх, одной рукой держа патриарха. Даже с моей силой и улучшенным организмом давалось это не так легко и быстро, как хотелось. А затем я понял в чем дело — расстояние между ступеньками увеличивалось. Материал не выдерживал воздействия диссонанса, размягчаясь и растягиваясь.

— Тяните! Тяните лестницу вверх! — проорал я, стараясь как можно скорее перебирать ногами и рукой. Учитывая, что лестница ещё и болталась из стороны в сторону, давалось это совсем не легко. К счастью, меня услышали и вскоре лестница пошла вверх. Хотя в первое мгновение сердце ушло в пятки, мне показалось что она просто так растягивается, и я сейчас упаду с высоты в пару сотен метров, без возможности использовать конструкты и поймать себя прессом.

— О господи… о господи… — первое что нас встретило в гондоле — причитания Гаечки, стоящей у руля. Я подал вперед Филарета, которого подхватил Макс, а затем, с помощью Ангелины сам забрался внутрь и поспешно захлопнул люк.

— Ай… горячий. — отстранилась попробовавшая обнять меня девушка.

— Это не я, это доспех. — приободрил я супругу. — Сейчас сниму и всё будет в порядке.

— Не стоит спешить, пусть остынет. — ответила с улыбкой Ангелина.

— Нет, стоит. — возразил я, показав на распластавшегося на дне судна Филарета.

Патриарх тяжело дышал, с хрипами и каким-то клокотанием. Так что медлить с его лечением было категорически нельзя. Но когда я скинул доспех и вернулся к лежащему человеку, которому сунули под голову подушку, у меня свело скулы. Спасать… не то чтобы было нечего, но…

— Нужно его раздеть. — сказал я, решившись. — Поднимайся на километр. Ангелина, тебе понадобятся хирургические инструменты… и пила для ампутаций.

— Может не надо? — спросила девушка. — Разве нельзя его спасти?

— Целиком — точно нет. — жестко ответил я, в четыре руки с Максимом раздевая Филарета. Изменения что произошли в патриархе за время блуждания по зоне оказались критическими. И если что-то я ещё мог исправить, то по большей части он уже не был человеком. Не в привычном понимании. Он даже искаженным не являлся.

Хромал он не из-за перелома или растяжения, как мне показалось с первого взгляда, пока мы бежали, а из-за того, что кости проросли в разные стороны. Ниже колена они больше напоминали выкорчеванный пень с обломками толстых корней. Сосуды оказались безвозвратно повреждены, ткани отекли из-за кровоподтеков, а стопа уже должна была отмирать, но вместо этого жила своей жизнью, превратившись во что-то иное.

Вторая нога и выше колена было не многим лучше. Кожа отслаивалась толстыми чешуйками, словно у рыбы. А из-под них сочилась, не застывая, субстанция похожая на лимфу. И только ближе к поясу искажение было не столь сильным. Внутренние органы были искажены, распухли или наоборот сжались и уплотнились, но всё ещё функционировали. Хотя с медицинской точки зрения это объяснить было уже невозможно, я прекрасно видел напитывающую их силу.

Ребра в груди срослись в один сплошной каркас, кости стали шире и толще, и светились как измененный панцирь кабана, которого я встретил при первом посещении Тунгусской зоны. Даже гортань изменилась, сжалась и стала непригодна для нормального глотания. Вряд ли туда пролезла бы какая-нибудь твердая пища. Это объясняло странные звуки, что Филарет издал при моем появлении, но по крайней мере это я мог исправить.

— Не уверен, что он выживет даже после ампутации. — наконец, после детального осмотра признал я. — Он держится только на силе диссонанса, что остается в его теле.

— Хаос животворящий. — недобро проговорил змей, и мне послышалась усмешка в его холодном механическом голосе. — Если нет шанса спасти, милосерднее будет добить. Повреждения тела несовместимы с нормальным функционированием.

— Если мы привезем его тело в таком виде, может лучше бы мы его никогда не находили? — спросила Ангелина, с плохо скрываемым ужасом осматривая патриарха.

— Он узнал меня, и осознанно использовал конструкт. — ответил я, склоняясь над Филаретом. — Удивительно, но он каким-то образом сумел сохранить самое важное — свою душу, свою человечность и свой мозг. А с остальным можно и разобраться. В крайнем случае оставим его на подпитке в зоне, только в более безопасном месте. Но в начале — надо его спасти.

— Говори, что нужно делать. — встряхнув головой сказала Ангелина.

— Гаечка, держи корабль на одном месте. Зависни. — приказал я. — Отнесем его на кушетку. Незачем ей видеть, что будет дальше происходить. Мне нужна теплая вода, стерильной нет, так хоть питьевая — кипячёная. Ангелина, ты будешь мне помогать.

Никто не стал спорить, и через несколько минут мы приступили к спасению жизни Филарета, путем отсечения того, что спасти было невозможно. Зона оказалась слишком жестока и в то же время милосердна. Она сама дала механизмы защиты от смерти, которую несла. Но нам от этого было не легче.

— Ладно, теперь он будет жить. — спустя шесть с лишним часов проговорил я. — Можем возвращаться, мне понадобятся минимум сутки, чтобы гарантировать его выживание. Так что берите обратный курс, и не отвлекайте меня по пустякам.

— Мы должны остаться. — неожиданно возразил Максим. — Нам почти удалось воспроизвести структуру колонн-резонаторов. Если у нас будет еще немного времени, и те заготовки, которые в грузовом отсеке, мы сможем изменить их в соответствии с задачей и протестировать.

— Ладно. — подумав проговорил я, понимая что если не справлюсь с лечением, единственное что сможет поддерживать жизнь в Филарете — это диссонанс, дыхание Тунгусской зоны. — Тогда висим на месте, но следите за топливом, чтобы его хватило на обратную дорогу. И газом, чтобы мы случайно не грохнулись в пасть хозяину тайги. Это будет крайне глупая смерть.

— Конечно. — уверенно кивнул Максим. — Мы всё сделаем.

— Тогда — приступайте. — сказал я, погружаясь истинным взором в тело Филарета.

В первую очередь нужно было окончательно обезопасить его хранилище души. Череп патриарха, даже его волосы — всё изменилось, приспособилось к воздействию зоны. Кости стали пористыми и куда более толстыми, но, к счастью, нарастали вовне, почти не сжимая мозг.

Спустя несколько часов мне удалось структурировать хаотичную паутину измененных меридиан, выправляя её и нормализуя. За это время запас энергии в органах мужчины снизился не слишком сильно, но стали заметны другие проблемы, и я счел своим долгом в первую очередь обеспечить выживание.

Легкие, кровеносная система, нервные окончания — вот мои главные цели. Каждой я уделял всё необходимое для этого время и всю энергию, что была у меня в наличии. Сейчас было не время экономить или соглашаться на полумеры. Но даже всех моих способностей, всего виденья и умений едва хватало.

Наконец, внеся изменения в гортань и частично сняв отек, я выдохнул, и отошел от ложа больного. Глаза кололо от перенапряжения, пальцы совершенно ничего не чувствовали, меридианы на их кончиках превратились в открытые каналы, источающие энергию, а у меня не осталось сил чтобы их зарастить. Так что пришлось перекрывать течение энергии в пальцы.