Оперативный псевдоним - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 79

Завсектором встал, обошел стол и сел рядом с Максом, создавая неофициальную атмосферу. Он вовсе не был небожителем – обычный мужик с одутловатым лицом и мешками под глазами.

– Поэтому банковские переводы исключаются. Остается только одно – передавать наличные деньги из рук в руки... Так?

– Получается так, – согласился Карданов.

– Вопрос в том, как это сделать? Задействовать зарубежные резидентуры? Но их сотрудники находятся под постоянным контролем местной контрразведки! Значит – постоянный риск, а это недопустимо. Чрезмерно расширяется круг осведомленных лиц: планирование операции, ее проведение, обеспечение, прикрытие... Участвуют практически все оперработники.

И это в каждой стране. А ведь в последние годы все больше предательств!

Надо учитывать и психологический фактор... Ведь ситуация очень щекотливая с морально-этических позиций... Наши друзья предпочитают иметь дело с одним человеком. Причем не относящимся к разведке. Партийные дела должны осуществлять партийные органы!

Пачулин вернулся на свое место, переводя беседу опять в строго деловое русло.

– Вам предлагается поработать специальным курьером ЦК по связям с зарубежными компартиями. Что вы на это скажете?

– Мне? – глупо переспросил Макс.

– Вы будете переведены в действующий резерв КГБ с сохранением выслуги, присвоением очередных званий и всеми льготами. Кроме того, у нас вы получите двойное денежное довольствие, безотчетные командировочные в валюте, кремлевский вещевой и продовольственный пайки. Отработав пять лет, вы выберете себе любую должность в любом ведомстве.

Виктор Панфилович смотрел испытующе, но, похоже, не сомневался в ответе. От предложений, сделанных на таком уровне, обычно не отказываются.

И действительно. Макс почувствовал, что у него язык не повернется сказать «нет». К тому же, при всей неожиданности предложений, никаких оснований для отказа он не видел.

– Это очень высокое доверие партии. Всю меру этого доверия вы осознаете позднее, когда приступите к работе. Итак?

– Я согласен, – без колебаний ответил Карданов.

– Очень хорошо. – Пачулин встал. Хотя он тоже не отличался ростом и внушительным телосложением, но воспринимался как крупный и сильный человек. То ли все дело в биополях, то ли в обстановке.

– Тогда мы с вами пройдем сейчас к заведующему Международным отделом товарищу Евсееву.

Тон был таким, как будто Макса собирались отвести к самому Господу Богу. Примерно так оно и было, потому что в ЦК КПСС разрывы между должностями увеличивались в геометрической прогрессии с возрастанием должностного уровня. Поэтому на иерархической лестнице товарищ Евсеев возвышался над товарищем Пачулиным настолько же, насколько сам товарищ Пачулин возвышался над безымянным провожатым в черном костюме.

В коридоре не осталось никаких следов происшедшего. Не было ни безжизненного тела в генеральском мундире, ни врачей, ни даже пуговиц от форменной рубашки. Снова воцарились стерильная тишина и спокойствие, но Максу все чудились отголоски астматических вздохов.

К Евсееву пришлось заходить через две приемные. В первой сидели секретарши и референты, во второй – два крепыша в штатском со специфической внешностью волкодавов. Один из них обвел фигуру Макса квадратной рамкой металлодетектора, после чего второй распахнул входную дверь. Очередной сегодняшний кабинет хотя и был больше и лучше предыдущих, уже не поразил Макса. Может, он просто устал, а может, неприятная сцена в коридоре выбила его из колеи...

Но само собой родилось очередное умозаключение – это вместилище запредельной власти! Если Председатель КГБ СССР, генерал армии, скованно держится в присутствии товарища Паклина, значит, инструктор ЦК как минимум приравнен к его званию. Тогда товарищ Пачулин равен маршалу, а товарищ Евсеев... Кому равен заведующий отделом (в новейшей грамматике это слово пишут с большой буквы) ЦК КПСС? Генералиссимусу? Но ведь это еще не вершина иерархии: есть секретари, кандидаты в члены Политбюро, члены Политбюро, наконец, возглавляющий пирамиду Генеральный секретарь... Выходит, их власть настолько безгранична, что просто не имеет аналогов!

Имевший скромный опыт общения с суетливыми, напоказ жизнерадостными замполитами, Макс даже не подозревал, сколь могучему божеству они служат! Потому что понятия не имел о смешанных офицерских караулах, о доведенных мимоходом до инфаркта генерал-полковниках, об уходящей в заоблачные выси пирамиде власти.

– Здравствуйте, Макс Витальевич!

Генералиссимус оказался гораздо вежливее и обходительнее своих подчиненных: он встретил гостя посередине кабинета, пожал ему руку и даже не побрезговал запомнить имя-отчество ничтожного лейтенантишки. Карданов промычал что-то невнятное, потому что не знал, как обращаться к генералиссимусу.

– Меня зовут Леонид Васильевич, – поощряюще улыбнулся хозяин. – Должность мою вам назвали, а как зовут, забыли...

Макс ощутил, что от Пачулина пошла волна тревоги.

– Поговорим о деле, – усадив Макса в мягкое кресло и сев рядом, начал Леонид Васильевич. Пачулин стоял столбом, пока движение пальца не позволило ему тяжело опуститься на стул. – Вам предстоит выполнять чрезвычайно ответственную работу. Настолько ответственную, что ее просто не с чем сравнить. Достаточно сказать, что одна ваша ошибка способна скомпрометировать международное коммунистическое движение, подорвать авторитет Советского Союза и обречь на судебное преследование наших верных и преданных друзей.

Генералиссимусу было под шестьдесят, но выглядел он хорошо: не разжиревший в отличие от многих высокопоставленных номенклатурщиков, контактный и доброжелательный или, по крайней мере, старающийся казаться таковым. Властное лицо, крупный нос с красной полоской на переносице, гладкая кожа, живо блестящие глаза, спортивная фигура. Светлый костюм, песочные, в цвет сорочки, летние туфли с дырочками, кремовые галстук и носки, аккуратная прическа, ровно подбритые виски...

– Отныне вы не подчиняетесь никому, кроме меня и... – Евсеев помедлил, будто взвешивая, стоит ли делать то, что собирался. – И товарища Пачулина.

Макс расслышал, как завсектором перевел дух.

– Конечно, Генеральному секретарю вы тоже подчиняетесь. Вполне возможно, что вам придется докладывать ему о результатах некоторых заданий.

Такие случаи бывали. Хотя и нечасто.

Карданову показалось, что он спит и видит сон. Он – приближенное лицо Генерального секретаря и заведующего Международным отделом ЦК! Что скажет об этом Генка Прудков?

Леонид Васильевич выдержал паузу, давая собеседнику возможность осознать сказанное.

– Непосредственное руководство Экспедицией осуществляет товарищ Куракин, курирует ее управляющий делами ЦК товарищ Горемыкин. Но ни одному из них вы не сообщаете о содержании ваших заданий. Ни характер перевозимого отправления, ни его стоимость, ни адресат, ни обстоятельства передачи не должны быть известны никому, кроме нас троих. Вы меня поняли?

Если есть вопросы – задайте.

– Что это за Экспедиция? – хрипло спросил Макс и прокашлялся. – Извините.

Но генералиссимус не обратил внимания на мелкую оплошность.

– Существует обычная экспедиция – почта, посылки, бандероли. А есть отдел, переправляющий помощь нашим друзьям. Его условно назвали вторая экспедиция. Или просто Экспедиция – с большой буквы. Посвященные знают, что это такое. Но круг посвященных очень узок. Пять-семь человек, не больше. Почти все сотрудники Экспедиции, а их там около тридцати, понятия не имеют об истинных задачах своего подразделения. Центральная фигура Экспедиции – специальный курьер, то есть вы. Задача остальных – обеспечить выполнение вами задания. Документы, визы, билеты, прикрытие, охрана – одним словом, техническая сторона дела.

Хотя голова у Макса шла кругом, он заметил порез на шее генералиссимуса – видно, дрогнула рука при бритье. Эта деталь сразу изменила восприятие: несмотря на не имеющую аналогов должность и беспримерное могущество, Евсеев обычный живой человек из плоти и крови, он бреется, ест, пьет, пьянеет, оправляется, трахается точно так же, как какой-нибудь мужик с тиходонского завода п/я 301, и при этом его величие и высокопоставленное положение никак не проявляется. Больше того, если бы он заснул в казарме, как прапорщик Усков, и сержант Пономарев проделал бы с ним ту изощренную шутку, ему тоже пришлось бы пережить скандал с супругой и несколько дней вонять керосином... Хотя нет, нашлись бы другие лекарства...