Оперативный псевдоним - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 92
Тимохин был уже совсем близко. Куракин двинулся навстречу, улыбнулся, протянул руку.
– Чего такой хмурый? Не выспались? Наши тоже всю ночь на ногах...
Тимохин вяло ответил на рукопожатие.
– Только что звонил в Тиходонск. Юмашев умер.
– Как?! – искренне изумился Куракин. – От чего?
– Тромб в сердце. Мгновенная смерть.
– Хорошо хоть мгновенно... Но об этом потом, сейчас наш клиент выходит.
– Дать моих людей?
– Нет. Его просто так не возьмешь. У нас одна хитрость приготовлена.
...Макс оделся, взял «дипломат». Вспомнил раннее утро 21 августа, танки на улицах, владеющее всеми напряжение и собственную отстраненность: он улетал, его ждала Борсхана, каннибал с треугольными зубами. Он почему-то больше думал о Майре – первобытные инстинкты рвались из глубин его существа, хотя не были облачены в какую-нибудь определенную форму.
Строгий и задумчивый Евсеев передал чемоданчик, высказал обычное напутствие и глянул с каким-то странным выражением. Так же смотрел на него человек из ПГУ, с которым он встретился после визита к Генеральному.
Бывший коллега расспросил о подробностях: из какого материала дворец Мулай Джубы, какого размера комната приемов, как тот открывает посылку и пересчитывает деньги... Макс так и не понял, зачем это нужно...
Открывая наружную дверь, Макс подумал, что он вторично отправляется в одно и то же путешествие. И еще подумал: если бы самолет тогда не вернулся, вся его жизнь могла сложиться совсем по-другому. И наверное, лучше...
Он не стал вызывать лифт и пошел пешком, чемоданчик он держал в левой руке, а «стрелку» – в опущенной в карман правой. Когда переносишь отправление, надо соблюдать максимальную осторожность. Вывернув на нижнюю площадку, он сразу увидел молодую женщину, явно пристраивавшуюся в углу, чтобы оправиться. Задранная одежда, спущенные до колен колготки и трусы, густо заросший лобок.
– Ой, извините, живот схватило! – заученно сказала она.
Макс отвернулся, проходя мимо. Что-то в этой сцене было ненатуральным и странным. Справа зашипело, будто лопнул паропровод высокого давления, желтый пар окутал его голову. Макс резко повернулся – зажав нос, женщина направляла на него струю из ярко-красного баллончика. На миг показалось, что это Майра, но он тут же потерял сознание.
Куракин с помощником и двое «торпед» медленно шли к подъезду. Внезапно дверь резко распахнулась, и Элка, жадно хватая ртом воздух, выбежала на улицу. Ее шатало, из-под пальто выглядывали спущенные колготки.
– Туз, Сопло, вперед! – приказал Куракин. – Осторожно, задержите дыхание!
Боевики, грохоча башмаками, бросились вперед. Прохожие оборачивались.
Сейчас соберется толпа.
– Где Иван? – не разжимая губ, спросил Куракин.
– Да вот он, – отозвался Бачурин.
Человек в милицейской форме шел вдоль дома. Это всегда успокаивает обывателя. Элка пришла в себя, засунула руки под пальто и сделала несколько извивающихся движений, будто натягивала сброшенную для маскировки змеиную кожу. К подъезду подкатила черная «Волга». Опасной пружиной выпрыгнул наружу Хохол.
– Э-э-э, так не пойдет! – Куракин крутанул на пальце перстень и быстро двинулся к эпицентру событий. Помощник шел справа, отставая на шаг.
Так работает слаженная боевая пара.
«Торпеды» выволокли бесчувственное тело Макса. Делали они это грамотно: руки на плечах, ноги вроде немного двигаются – обычное дело, друзья ведут пьяного приятеля. Туз нес черный «дипломат». Зрачки Куракина расширились. То, что он высчитал умозрительным путем, обрело вполне реальную форму.
– Теперь ты понял, откуда я взял чемодан? – чуть обернувшись, бросил он на ходу. – Понял, какая это пустышка?
– Понял, шеф, – покаянно отозвался Бачурин. – Я и вправду не верил!
– Теперь страхуй меня все время! Глаз не спускай!
Куракин выхватил из мощной кисти Туза увесистый кейс. Макса запихивали в «Волгу», внезапно он открыл глаза и встретился взглядом с остроухим.
– Ты?! – Дернувшись, он освободил руку и сунул ее в пальто.
– Бац! – прямой правой пришелся в скулу, откинув голову назад. Куракин сноровисто проверил карман и вытащил «стрелку». «Вовремя», – подумал он.
– Что это? – спросил подоспевший Тимохин.
– Ручка, – ответил остроухий. – Думал, у него там оружие...
– А чемодан? Там есть и наша доля!
Степан вылез из машины и расстегнул куртку. Хохол отошел чуть в сторону и сделал то же самое.
– Какие проблемы? – Куракин ласково поглаживал «стрелку». – Пойдем в автобус, глянем, что внутри! Может, там и делить нечего! Только надо за ним присмотреть, Макс парень шустрый...
– Я останусь, – вызвался Ходаков. Он сидел за рулем и никак не вмешивался в ход событий.
– Давай, – кивнул Тимохин, а Степан протянул наручники:
– Наденьте, пока не очухался...
Куракин с «дипломатом» в руках направился к микроавтобусу. Чуть отстав, двигался Бачурин, щупая глазами Тимохина, который следил за каждым движением человека со звериными ушами. Сопло и Степан шли следом, наблюдая за хозяевами и контролируя друг друга. За ними важно шагал лжемилиционер. Замыкали процессию Хохол и Туз, настороженные и агрессивные.
Москва, 5 июня 1991 года, 15 часов 20 минут – 15 часов 25 минут, ЦК КПСС, кабинет Генерального секретаря.
После ухода спецкурьера Генеральный некоторое время сидел молча.
– А, гм... Как над ним надругались? – неожиданно спросил он.
– Заставили лизать промежность телохранительнице, – помолчав, ответил Евсеев. Завотделом никогда не думал, что станет разговаривать с Генеральным секретарем на столь щекотливую тему. – Он очень боялся, что подхватил какую-нибудь болезнь, обращался к врачам. Но все обошлось.
Кстати, он не указал об этом в рапорте. Мы сами узнали.
– Гм... Как это дурно. Такое не может быть терпимо! И мы этого терпеть не станем!! – Голос Генерального постепенно усиливался, и последнюю фразу он прокричал. – Хотя я и не сторонник подобных методов, но тут без них не обойтись!
Он вынул из подставки чистый лист бумаги и черными чернилами написал:
"Совершенно секретно. Экз, единственный.
Особая папка. Без протокола.
Решение Политбюро.
1. Учитывая, что президент Борсханы Мулай Джуба занимается каннибализмом, с особой жестокостью убил трех советников, направленных к нему Центральным Комитетом, с особым цинизмом обошелся со специальным курьером ЦК и таким образом дискредитирует идею борьбы против империализма и колониализма, подрывает авторитет лидеров национально-освободительного движения и компрометирует дружбу Советского Союза с народами Африки, согласиться с предложением Международного отдела о замене Мулай Джубы на посту президента его братом Тилай Джубой без официальных объявлений о произведенной перестановке.
2. Исполнение пункта первого настоящего постановления осуществить силами второй Экспедиции с привлечением технических возможностей ПГУ КГБ СССР..."
Размашисто подписавшись. Генеральный отложил бумагу.
– Это мы проведем на ближайшем заседании, а вы пока готовьте все необходимое, – ясные глаза остановились на лице Евсеева. – В политическом плане ничего делать не придется: для всех Тилай Джуба и есть Мулай Джуба. Продумайте техническую сторону, посоветуйтесь с Рябиненко, не вводя его полностью в курс дела. Надо обезопасить Тилая...
Евсеев кивнул.
– Мы его предупредим, у нас есть канал.
– А... – Генеральный кивнул на дверь.
Евсеев покачал головой.
– Вряд ли. В любом случае Тилай не сможет его отпустить.
– Жаль... Но вы все-таки подумайте. И, конечно, позаботьтесь о семье.
– Хорошо.
Евсеев не стал говорить, что у Карданова нет семьи. Это мало кого интересовало и не имело никакого значения. Наоборот – только облегчало дело.
Макс застонал, приходя в себя. Он был распластан на заднем сиденье «Волги», сильно болела голова, поташнивало. Ходаков сидел впереди, наручники лежали рядом. Карданов недоуменно посмотрел на свободные руки, пошевелил кистями.