Сказки. Фантастика и вымысел в мировом кинематографе - Долин Антон. Страница 21

– Вы растянули «Хоббита» на три трехчасовых фильма – он в итоге длится столько же, сколько длился «Властелин колец», хотя книга раза в четыре меньше. По меньшей мере на этот раз все отснятое вошло в картину? Или опять готовите расширенную режиссерскую версию?

Питер Джексон: Конечно, готовлю! Масса сцен не вошла в фильм.

– Как так получилось?

Питер Джексон: Да очень просто. Я снимаю, снимаю, снимаю. Потом мы садимся монтировать и осознаем, что какой-то эпизод не помещается – обычно очень яркий и самостоятельный, сокращать его тоже обидно. И мы решаем пожертвовать частью ради целого… Но, конечно, сохранить ее для последующего переиздания. Однако понять, что и где, я могу только после окончания монтажа.

– Но вы, конечно, не скажете, что мы увидим в этих вырезанных сценах?

Питер Джексон: Ни за что.

Часть вторая. Алхимики

Дэвид Кроненберг. Энтомолог

Сегодня этот вызывающий маргинал, чья благопристойная внешность университетского профессора столь плохо сочетается с беспределом, царящим в его киноработах, остается одним из самых непризнанных и непонятых режиссеров мира. Эту славу укрепил и «Паук», наделавший шуму в тех же Каннах. Именно в «Пауке» нашел окончательное выражение главный принцип творческого метода Кроненберга: деконструкция человека.

Первый ее этап – изъятие человека из социума. Кроненберг с удовольствием делает своими героями отщепенцев, так или иначе поставленных вне общества. Здесь он эксплуатирует почти классическую романтическую схему. Его Сет Брандл («Муха») не случайно родился из старого фильма ужасов – ближайший аналог персонажа Джеффа Голдблума, молодого ученого, гения и затворника, это доктор Франкенштейн из черно-белых хорроров и романа Мэри Шелли. Поначалу чудаковатый ученый-сухарь, в шкафу у которого висит десяток одинаковых костюмов, Брандл к середине фильма перестает быть смешным. Постепенно он отдаляется от возлюбленной, затем пытается убить ее. В «Франкенштейне» Шелли разрушителем семейной жизни и убийцей молодой жены ученого становился созданный им монстр. В «Мухе» происходит что-то похожее, только Кроненберг объединяет доктора и его создание в одном персонаже. По сути, и в романе Шелли Франкенштейн и чудовище были двумя сторонами одной натуры: один – изгнанник по собственному выбору, решивший забыть о собственных ужасных экспериментах и начать нормальную семейную жизнь, другой – изгой поневоле, который хотел бы стать частью человеческого социума, но слишком чудовищен для этого. Сет Брандл отличается от Франкенштейна всего лишь тем, что эксперимент ставит на самом себе, после чего превращается в получеловека-полумуху.

Впрочем, сбой в программе Брандла, вызвавший мутацию, случаен, сам ученый в нем не виноват. Социальное одиночество, непременно перерастающее в одиночество экзистенциальное, в фильмах Кроненберга никогда не бывает сознательным выбором героя. Кэмерон Вэйл, центральный персонаж «Сканнеров», внезапно узнает, что обладает весьма тягостным для себя даром чтения – «сканирования» чужих мыслей и воздействия на них. После этого он оказывается втянут в войну с отрядом сканнеров-повстанцев, возглавляемых его собственным братом. Ставящий героя вне закона и социума скрытый мистический талант – сюжет, привлекший Кроненберга в «Мертвой зоне» Стивена Кинга, экранизация которой принесла режиссеру широкое международное признание. Но все это – лишь вывернутое наизнанку содержание дебюта Кроненберга – «Паразитов-убийц». Там вне общества оказывался единственный нормальный человек, врач, не затронутый вирусом сексуального безумия. Понятие «норма» в мире Кроненберга относительно, антисоциальный статус героя – непременное условие развития сюжета.

Следующая ступень деконструкции индивида – удаление героя от семейного и домашнего окружения. Впервые тема разлада человека с семьей появляется у Кроненберга в его третьем фильме, «Выводке», съемки которого совпали с бракоразводным процессом режиссера и судебным разбирательством с бывшей женой по поводу прав на дочь. Герой фильма Фрэнк воспитывает милашку Кэнди один, поскольку ее мать Нола находится на лечении в таинственном пансионе психиатра-экспериментатора Рэглана. Герой одинаково боится и того, что дочка останется без мамы, и самой жены, охваченной странным психозом. Со временем на членов семьи, препятствующих свиданиям Кэнди с матерью, совершаются покушения. Пойманный убийца – странное существо, злой карлик из страшной сказки, в капюшончике и с кувалдой в кулачке. Именно такие создания убили родителей Нолы. В страшноватом финале выясняется, что гномы – внебрачные «дети гнева» Нолы, то есть сводные братья Кэнди. Эти бастарды разрушают традиционную семью, заменяя ее семьей-ульем, в котором единственная пчеломатка (Нола) дает жизнь бесчисленным идентичным карликам-насекомым, лишенным собственного рассудка и исполняющим приказы родительницы. Это, пожалуй, первое явление темы насекомых в творчестве Кроненберга.

После «Выводка» традиционная семья практически исчезает из картин Кроненберга. Его герои часто оказываются одиночками, сиротами. Характерный образ единственного родного человека – брата-близнеца – появляется в двух фильмах: «Сканнеры» и «Связанные намертво». В обоих случаях абсолютная близость, стопроцентное сходство становятся залогом уничтожения одним братом второго: против воли, под властью обстоятельств человек вынужден избавляться от свидетельств о принадлежности к семье. Не лучше обстоит дело и с браком. Многочисленные любовные романы распадаются («Видеодром», «Мертвая зона», «Муха», «Связанные намертво», «М. Баттерфляй»). Что до института супружества, то в «Голом завтраке» писатель Билл Ли убивает свою жену дважды, чтобы освободиться и получить пропуск в фантастическую страну. А в «Автокатастрофе» распад брачной жизни Джеймса и Кэтрин Баллард приводит их к саморазрушительному существованию в «шведской семье» с мазохистскими и суицидальными склонностями.

Крах семьи логически ведет Кроненберга к следующей ступени вычитания человеческого из человека – отрицанию секса. Кажется, что этой теме режиссер так или иначе посвятил большую часть своих фильмов, однако сама тема сексуальной близости в мире Кроненберга мутирует до неузнаваемости, поскольку персонажам отказано в нормальных взаимоотношениях с противоположным полом. Показателен второй фильм режиссера, «Бешеная», где он назло общественному вкусу снял в главной роли порнозвезду Мэрилин Чемберс. Однако ее героиня Роуз ни разу не предстает обнаженной (не считая показанной издали груди в исключительно неэротичных сценах медицинского осмотра или смены одежды), а превращаясь после экспериментальной операции в вампира, заменяет половое сношение высасыванием крови из своих жертв. Причем убивает их Роуз не «традиционным» способом, прокусив вену клыками, а почти сестринским объятием (вампирический «рот» образуется у героини под мышкой).

Секс у Кроненберга всегда что-то воображаемое, невозможное. Девятилетние братья Мэнтлы в первой сцене «Связанных намертво», обсуждая секс, решают, что заниматься «этим» люди вынуждены лишь потому, что лишены возможности жить в воде и размножаться посредством метания икры. В фантастических картинах Кроненберга подобных альтернативных форм секса – в отличие от традиционных – сколько угодно. Чего стоит «Голый завтрак», в котором сношение двух мужчин превращается в случку двух насекомых, естественно завершающуюся поеданием партнера. Сперма таинственных инопланетных существ мугвумпов в этом фильме используется людьми не как сексуальный стимулятор, а как наркотик.