Куница Том 3 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans". Страница 70

Выскочивший из воды Тихомиров бросился на меня, сейчас на его теле мерцал магический доспех. Своеобразное заклинание, не получившее популярности на войне, насквозь дуэльное, и всё же дающее ряд преимуществ.

Заготовленное разбилось о доспех, а мне пришлось набирать скорость, чтобы уклониться от серии ударов. Я так и не смог рассмотреть магический клинок, что возникал в руке Тихомирова и наносил молниеносные удары, времени хватало лишь на уклоняться и готовить свои заклинания.

Тихомиров был быстрее, воздушный удар врезался в живот и отбросил меня в стену банного дома. Резко приседаю, клинок прорезает камень над моей головой, как тёплое масло, вообще не встречая сопротивления. Мой удар кулака попадает в элемент доспеха, икаром смещаю своё тело, разрывая дистанцию. Разгоняю Аид, но Тихомиров превосходит меня развитием узлов. Зато на моей стороне опыт.

Напрягаю икар, вступая на тонкий лёд риска. Уклоняюсь от новых взмахов, но на самой грани, постоянно оставляя ощущение, что Тихомирову не хватает каких-то миллиметров, чтобы меня достать. Делаю три смещения, чётко выбирая направление, чтобы парень взял разгон в попытке меня догнать и потерял равновесие, увлекаясь погоней.

Вместо очередного ухода назад сдвигаюсь в сторону. Тихомиров тянется за мной рукой, но не достаёт всё тех же миллиметров, я вижу отблеск стали, разрезающей воздух перед моим глазом. На пару секунд противник становится беззащитным.

Мой удар резок, быстр и прицелен. Это не удар по внутренним органам, на уровне Тихомирова вита и титан сделают большинство физических травм ерундой. Атака снабжена заклинанием-ядом, магическим конструктом, врезающимся в тело Тихомирова.

Толчком разрываю дистанцию на всякий случай, никакого удара парень нанести не успевает, а его демон ещё не успел вернуться к нам, как и мой жнец. Тихомиров катится по камню, но быстро вскакивает на ноги. Однако элементы брони один за другим начинают мерцать, а ближайший к месту удара исчезает.

Краем глаза отмечаю, что Вайорика куда-то унесла Люду.

И теперь у него нет такой мощной магической защиты, как раньше. И следующее моё проклятие встречает минимальное сопротивление, вмешиваясь в работу магического тела, дополняя действие яда. Однако молодой дворянин является хорошо тренированным дуэлянтом и неслабым магом.

Потеряв главное преимущество, Тихомиров пытается выиграть время для организма, чтобы преодолеть проклятие. В меня летят слабые заклинания, из камня под ногами выстреливают шипы, магические призрачные жгуты пытаются достать до моей плоти, волна спрессованного воздуха едва не сбивает в воду, но ослабляется сопротивлением негатио.

Только Тихомиров ошибается. Несмотря на превосходство в рангах, моё проклятие не растворится магических жилах, как было бы, будь я просто магом одиннадцатого ранга. Разница в рангах давала бы противнику преимущество в плотности и качестве энергии, позволяя сопротивляться и перебарывать проклятия и яды. Яд он уже переборол, потеряв лишь часть защиты.

Проклятие и не думало стихать, только набирая силу. Оно не было обычным, я не разрывал связь сразу после применения заклинания, наоборот, контролировал и направлял. С моей руки срывается простое и прямое, как палка, боевое заклинание, банальная магическая стрела, защититься от которой можно любым абсолютно защитным конструктом, даже не обязательно использовать полноценным. Тихомиров пытается защититься, а я наношу удар через проклятие, прерывая защиту.

Парень дёргается, заклинание врезается в плечо, вызывая болезненный выкрик. Я бросаю себя вперёд икаром, Тихомиров вскидывает руку, пытаясь материализовать меч. Атака через проклятие обрывает магический зов, артефакт не откликается на приказ хозяина. Мой встречный удар ломает предплечье, да так, что кости прорывают кожу.

Магический удар отбрасывает меня назад. Появившийся Искушение защищает своего напарника, откидывая меня. Рука демона врезается в плечо парня, вызывая у того болезненный вскрик. Пальцы демона обращаются подвижной лозой, что пробивает человеческую плоть, они прорастают через руку, в том числе и через перелом, чтобы, стянувшись, жёстко поставить кости на место. Второй рукой Искушающий хватает Тихомирова за лицо, пальцы, также становясь мягкими и гибкими, проникают в рот и нос. Парень больше не стонет, поднимаясь в полный рост. Меч материализуется в руке, оказываясь изящным полутораручником. А я понимаю, что служит демон совсем не этому пацану, хозяин где-то в другом месте, кто-то другой. Мальчишка же — инструмент, средство достижения цели.

Тихомиров, уже одержимый, бросается в бой с возросшей скоростью. Я же падаю на спину, уклоняясь от удара клинком, и проваливаюсь в тень, чтобы возникнуть из неё позади противника. И сразу же я вынужден смещаться икаром, уходя от атаки. Демону за спину зайти сложнее, и обычное изгнание теперь, когда у Искушения такой шикарный якорь, не сработает.

Парень заклинаниями больше не бросается, пытаясь достать меня мечом. Попытка снова подловить Тихомирова на неудачном движении проваливается, демон стабилизирует положение, компенсируя ошибки. Ладно, не получается достать так, сделаем иначе, доступные фокусы у меня ещё далеко не исчерпаны.

Вновь проваливаюсь в тень, смещаясь к банному дому. Мне нужно немного закрытого пространства. Уклоняясь от атаки, через окно вламываюсь внутрь, готовя ловушку. Тихомиров влетает за мной, размахивая своим клинком. Я прыжками и сдвигами через икар скачу по всему небольшому помещению, оставляя в местах касания детали будущего заклинания. Одержимый мотается за мной, молчаливо, с выпученными глазами. Бой почти в тишине, лишь шорох разрезаемого камня и железа, артефакт режет всё, ничуть не замедляясь.

Ещё один прыжок, в центр, чтобы поставить последнюю печать. Тихомиров дёргается куклой, которой кукольник натянул нити, и это не я. Это Искушение почуял неладное. Поздно, ловушка уже захлопнулась.

Запуск заклинания, вся баня разом превращается в камеру захвата для слишком наглых демонов. Искушение теряет очертания, расплывается, безмолвно кричит, но главное — его руки отпускают жертву, ослабевшая рука роняет меч на каменный пол, обливая его свежей кровью. Подскакиваю, подхватываю пацана и выбрасываю наружу, к воде, к самой кромке, чтобы заглянул в зеркальную гладь. Заглянул в лицо Пугающему.

Искушение, болтаясь в созданных мной оковах, пытался удрать, вернуться на свой план, в свой мир. Меня демон уже не атакует, убедившись в бесполезности попыток.

— Ты совершил ошибку. Выбрал не того хозяина.

Ритуальным движением провожу пальцем левой руки по ладони правой, направляя руку на воплощение Искушения. Брызгает кровь. Я собираю магический конструкт и толкаю магический импульс.

Секунда, и демон изгнан на свой план. Не просто изгнан, ещё какое-то время Искушение будет отрезан от нашего мира, наглухо. Его истинный хозяин ещё не скоро сможет узнать, что здесь произошло.

Разворачиваюсь и быстро иду к воде, Пугающий как раз должен был довести до правильной кондиции младшего Тихомирова. Всё верно, парень сидит у ступенек и дрожит, с ужасом глядя на водную гладь. Он пытается отползти дальше, но не осознаёт, что упёрся в ступеньки.

Хватаю парня за шиворот и толкаю обратно к воде.

— Нет! Нет! Нет! — вопит в панике Тихомиров.

Удар ногой в живот затыкает идиота.

— Это называется смерть, малыш. И ты охренеть как близко к ней подошёл. Вас разделяет буквально полшага.

Теперь Тихомиров пытался отползти от меня.

— Кто тебя послал?

Он начал что-то блеять. Пара ударов, подавляющих желание шевелиться, его затыкают. Хватаю за шею и снова толкаю к воде. Тихомиров начинает протяжно скулить.

— Кто⁈ Больше повторять вопрос не буду!

— Я не знаю! Искушение! Демон! Это он пришёл ко мне и принёс меч! После похорон! Я был один! Он…

Дальнейшее блеяние меня не волновало. Как я и думал, парень всего лишь инструмент. Пара ударов по лицу его затыкают. После чего я просто выбрасываю кретина в воду. Парень начинает истошно визжать ещё в воздухе, плюхается в чёрные, как ночное небо, воды пруда. Тихомиров в панике машет руками, бултыхается, кричит, захлёбывается. Умереть не должен, но впечатлений хапнет, пока его спасают, на всю жизнь. Даже не нужно призывать Пугающего, пацан и так теперь вечный пленник страха. Туда и дорога.