Пешка в большой игре - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 15

Отпустив автомобиль на пятьдесят метров, бригада наблюдения двинулась следом. Через два километра оперативники заподозрили неладное, а еще через два убедились в обоснованности своих подозрений.

– Серая «Волга», красный «Опель» и, кажется, вот этот «Ниссан», – сказал Сенченко.

– Точно, – подтвердил водитель. – Три машины, мы четвертые. Докладывай в Центр. Мне такая толчея сильно не нравится...

Сенченко передал Межуеву приметы и номера засветившихся машин, обрисовал маршрут следования.

Через несколько кварталов замызганный «жигуленок» неожиданно проломил борт красного «Опеля», в котором находились «быки» Рваного. Страшно матерясь, два уголовника бросились свести счеты, но когда они распахнули дверцы машины, чтобы выволочь водителя и пассажиров и размазать их по земле, то увидели направленные на себя пистолеты.

– Стоять, милиция! Сесть на жопы! Ну!!

Могучий кулак врезался замешкавшемуся «быку» в промежность, он с воем опустился на асфальт, второй плюхнулся рядом. Блатные сразу поняли, что нарвались на профессионалов: один умело обыскал каждого, причем стоял так, что не перекрывал линию огня второму, который держал их под прицелом.

В «жигуленке» оказались и двое понятых, которым продемонстрировали трофеи: пистолет Макарова, «наган» и самодельный стилет. Откуда ни возьмись подъехал микроавтобус с зашторенными окнами. Задержанных посадили в него, составили протокол изъятия, сняли отпечатки пальцев и опросили каждого, дублируя письменный текст объяснений диктофонной записью.

Задержанные приуныли. Так круто за них еще никогда не брались.

– Шестой отдел, что ли? – злобно щерясь, поинтересовался один.

– Главк уголовного розыска, падла! – Тяжелая ладонь оглушительно хлопнула его по уху, гулко лопнула барабанная перепонка, и «бык» наполовину оглох. Злобный оскал исчез.

– То-то! Знай, на кого скалиться!

Микроавтобус подкатил к семьдесят шестому отделению милиции. Старший прошел прямо к начальнику, предъявил удостоверение оперуполномоченного по особо важным делам Главного управления уголовного розыска МВД России и положил на стол оружие в опечатанных пластиковых пакетах, удостоверенный понятыми протокол изъятия этого оружия у граждан Медведева и Лепешкина, объяснения задержанных, которые пояснили, что нашли оружие на улице, при этом Медведев доверительно сообщил, что носил «наган» для самозащиты, а опрошенный отдельно Лепешкин настаивал на своем намерении сдать «ПМ» и стилет властям.

Особенно поразил начальника милиции протокол осмотра вещдоков, удостоверявший, что оружие заряжено боевыми патронами и находится в исправном состоянии, а также дактопленки. За двадцать лет службы он не встречал столь полно составленного первичного материала, не оставляющего лазеек для какой-либо «химии».

– У нас криминалистический автобус, вот и сняли пальцы с пушек да этих гусей откатали, – пояснил опер. – Да записали на диктофон. Вам-то это не надо, мы у себя оставим. А вы завтра позвоните в Главк Аркадьеву и доложите о результатах. Дело будет на контроле.

Начальник проводил опера до выхода.

«Или меня подозревают, или дело чрезвычайное, – думал он. – В любом случае лучше как можно скорее их в суд направить».

Из машины майор госбезопасности Бородин доложил результаты Межуеву, а майор позвонил в Главк уголовного розыска и предупредил зонального опера Аркадьева, чтобы тот взял на контроль данное дело.

А на развилке под путепроводом передвижной пост ГАИ остановил серую «Волгу» и «Ниссан». К каждой машине подскочили два гаишника и два омоновца с короткими автоматами на изготовку. Водитель «Волги» сказал что-то, и действия сотрудников сразу потеряли жесткую целеустремленность. Ринувшиеся было к дверцам омоновцы остановились, автоматы безобидно развернулись раструбами стволов в низкое серое небо, но еще сохраняли некоторую настороженность, пока водитель извлекал из внутреннего кармана документы. Но на свет появилась розовая карточка спецталона, гаишник, утратив обычную вальяжность, подобрался и, козырнув, пожелал счастливого пути.

Через секунду раструбы коротких стволов уперлись в кожаные спины двух молодчиков Седого, привычно раскорячившихся для обыска у капота огромного, как дом, вездехода. Здесь неожиданности не нарушали обычного хода событий: гаишники сноровисто обшарили салон, обнаружив гранату «Ф-1» и автомат «АКС-74 У», точно такой же, какие были у омоновцев. За поясом одного из задержанных обнаружили итальянскую пятнадцатизарядную «беретту», в кармане лежал запасной магазин к ней.

– Отпрыгались, козлы, – прокомментировал ситуацию один из омоновцев. Имевшие опыт общения с отрядом особого назначения, люди Седого мудро промолчали.

Верка жила на четвертом этаже блочной пятиэтажки, расположенной в глубине квартала. Проезды между домами были узкими, поэтому бригада одиннадцатого отдела поставила свою «шестерку» на площадку для сушки белья. Серая «Волга» остановилась на пятачке у мусорных баков.

– С нами еще какие-то крокодилы, – передал в Центр Сенченко. – Их почему-то не задержали. Проверь-ка номер...

Серая «Волга» принадлежала оперативному отделу Главного разведывательного управления Министерства обороны СССР, впоследствии ставшего Российским.

Ни законы, ни постановления правительства, ни ведомственные приказы и инструкции не предусматривали возможности действий ГРУ на территории своей страны. Компетенция этого ведомства предполагала сбор разведданных, а в некоторых случаях проведение диверсионно-террористических акций исключительно в иных государствах, причем «острые» формы деятельности допускались только в военное время или для упреждения удара противника. Санкцию на подобные действия могло давать лишь высшее руководство страны. Поэтому наблюдение за Каймаковым являлось грубым нарушением закона. Не говоря уже о попытке убить его, предпринятой накануне подотделом физического воздействия с санкции подполковника Голубовского.

Надо признать, что это было не первым нарушением закона со стороны оперативного отдела ГРУ. Дело в том, что, действуя на чужой территории, ни одно ведомство не сможет добиться политического веса и значимости в собственной стране. Именно здесь надо иметь зоркие глаза, чуткие уши и мускулистые руки, иногда удлиненные двух – или четырехствольным специальным пистолетом «МСП». Потому что лишь владение внутренними секретами и способность воздействовать на внутреннюю ситуацию позволяют держаться за рычаги власти и заставляют других с тобой считаться.

Войсковые части и подразделения Министерства обороны не приспособлены для тонкой работы, потому самое мощное ведомство использует возможности собственной разведки.

Это делается во всем мире: несмотря на прямые запреты, ЦРУ неоднократно прокалывалось на проведении операций в США. То газетчики чтото разнюхают, то конкуренты – ФБР или Агентство национальной безопасности, а то и просто местная полиция. Каждый раз шум поднимался, скандал, специальные комиссии конгресса создавали... Глядишь – кого-то от должности отстранили, кто-то сам подал в отставку...

У нас в былые годы такого случиться не могло, ни один газетчик в тайные операции нос не просунет, а если и разнюхает что – все равно толку мало: редактор, цензура, да и не в них дело, самоцензура, страх от того, что секрет узнал, клавиши машинки надежней всего блокировали. За такое дело запросто посадить могли или «волчий билет» на всю жизнь выписать.

А если конкурирующая служба компромат на тебя сдоит – МВД на КГБ или Комитет на ГРУ, – тоже никакого скандала, разберутся по-семейному, в крайнем случае, когда стрельба или другие осложнения, тогда ЦК выступает арбитром, но они не по закону судили, а по целесообразности и тех, кто основы строя охранял, никогда не давали в обиду.

Сейчас другое дело. И газетчики не те, и всесильного отца-заступника

– Центрального Комитета – нет, а конкуренты норовят все твое грязное белье наружу вывернуть, чтобы показать, что сами они совсем не такие, а перестроившиеся и работающие совершенно по-новому...