Приключения уборщицы (СИ) - Романова Алёна. Страница 11

– Эм, Нюрочка, – робко обратился ко мне Герц Акимович, – ты привезла с собой русский народный сарафан для лучшей конспирации? Чтобы нас наверняка не приняли за иностранцев?

– Цыц! – грозно посмотрела на ученого. – Не мешайте мне налаживать контакты с внеземными цивилизациями. Я молчу про несколько ящиков водки и сала, которые хранятся в холодильной камере. Вот и вы закройте глаза на мой внешний вид!

Герц зло пожевал губами, но подумав, что я могу и вылить запасы, решил не продолжать этот разговор. А вот Джон прямо поразил меня.

– Эх, хороша красотка! – мечтательно сказал он, рассматривая меня сверху вниз.

«Вот старый дурак!» – возмутилась я про себя и гордо подняла подбородок, повела плечами и устремила свой взгляд на яркое солнышко. Его как раз закрывали белые пушистые облачка, которые опускались всё ниже и ниже. Внутри облачков сверкали золотистые огоньки. И когда они опустились на песок, озаренные лучами солнца, не поднялось ни песчинки! Не прозвучало ни звука! Вдруг ватные облачка развеялись и на свет показались гладкие золотистые яички, размером с взрослого слона, парящие над землей. Потом они завертелись, как юла и разломись ровной линией пополам, и повисли в воздухе разломом вниз. Из половинок яичка посыпались трубочки в белых платьишках. Это и были виняхинцы, самые мудрые в галактике. Не больше полуметра и походили на длинные и тонкие трубочки, с ручками и ножками как верёвочки, на спинках сквозь прорези в белых платьях, трепыхалось два общипанных крыла.

– Сегодня посадка прошла успешно, – голос предводителя виняхинцев был гортанный, да ещё тянул последнюю гласную в слове.

– Вышли мы гостей встречать! Хлебом-солью привечать! – заголосила я, подталкивая Мигеля к ним, – Будемте знакомы! Нам на радость погостите столько, сколько захотите!

Пришельца молчали, мои мужчины тоже. Пришлось всё брать в свои руки. Отломила кусок от каравая, хорошенько его посолила и протянула виняхинцу. У него из палочки, где я определила, что должно быть лицо, вылез рот и уточнил:

– Это еда?

– Да, – кивнула я, – для дорогих гостей!

Он осторожно взял кусочек. Тут же из палочки повыше рта вылез нос и понюхал подношение. Ничего противоестественного в нём не обнаружил и положил кусок к себе в рот, прожевал и сказал:

– Это очень солёное, не привычно!

– Пойдёмте, гости дорогие к столу! – пригласила я их и указала на вход в магазин.

Веселой толпой: шесть невозмутимых виняхинцев, у которых даже глаза и уши повылазили, я, Мигель еле сдерживающийся, чтобы не рассмеяться, опешивший от происходящего Джон и недовольный Герц, вошли в лифт. Спустились на первый этаж и разместились в столовой.

Гости дорогие озадаченно озирались, трогали кушанья, принюхивались. На это было забавно смотреть. Ну а как ещё, когда из трубочек поочередно, то глаза, то нос, то рот, то ухо появляется. Ох и потешные эти пришельцы! А как они морщились, когда Герц Акимович заставил их водочки выпить, да огурчиком занюхать!

Мы все кушали, смешные истории рассказывали. Ну, болтала за столом только я, все остальные только кушали. Но вот видела, что ученому не терпится что-нибудь учудить! Хорошо пошла беленькая у него, я посмотрю. Кабы беды не стряслось!

– А почему мудрые то? – спросил Герц.

Вот началось. Я старательно подмигивала ученому, чтобы не продолжал.

– Мудрость заключается в созерцании пространства, – ответил пришелец на вопрос Герца.

– А чем вы ещё промышляете? – не успокаивался ученый.

– Ах, Герц Акимович, милый мой человек, давайте спокойно отобедаем. Гости утомились после долгой поездки! – пыталась я разбудить совесть ученого.

– Дорога не имеет значения для пространства, – прояснил ситуацию, сидящий рядом со мной виняхинец.

– Время и место определяется только нашими суждениями о нём! – подтвердил следующий.

И от чего в словах так много гласных на конце!? Уже уши болят их гортанные распевы слушать.

Я тряхнула головой, посмотрела на Мигеля, чтобы он помог мне утихомирить ученого.

– Вы смогли продать архонтам бесценную шкуру барашков? – спросил Мигель у предводителя виняхинцев.

Я благодарно улыбнулась своему напарнику.

– Да, – наконец-то лаконично ответил пришелец.

– Вы занимаетесь торговлей? – поинтересовался Герц.

– Да, – подтвердил другой пришелец.

Глаза учёного алчно зажглись. Он налил новую порцию водочки, подставил огурчики поближе к виняхинцу.

– С людьми тоже торгуете?

– Нет.

– И почему же?

– Примитивные создания не умеющие созерцать пространство.

Мама моя дорагая! Нас считают примитивными?! Что ж такое-то делае-ца?

Джон, слега опьяневший и раскрасневшийся, недовольно рыгнул. Герц стукнул кулаком по столу и закричал:

– ЧТО?! Вы нас не уважаете?

Я от неожиданности подпрыгнула, схватилась за швабру, которая всегда со мной в такие экстремальные ситуации, и по дороге опрокинула кувшин с вишнёвым компотом на Мигеля. Сочные и красивые ягодки раскатились по столу, потом попадали на отмытый до блеска кафельный пол. Я не успела высказаться, про неуклюжесть и всё убрать, так как вокруг меня стали происходить странные вещи.

Пришельцы до этого гордо сидевшие за столом, явно выказывающие своё превосходство перед нами, повскакивали. Громко заголосили. Их ручки-верёвочки выводили синусоиды в воздухе. Потом один за другим начали падать, простите, попой на пол. Биться ей по кафелю, да с такой силой, что на камне появились трещины. Это сумасшедшая вакханалия происходила не больше минуты, так как виняхинцы при очередном ударе попой, превратились в мелких насекомых, похожих на муравьев. С криком, довольно громким для их маленьких размеров:

– Ура, наша новая планета! – стали забираться в ягодки.

А потом и вовсе произошел срам какой-то. Тьфу на них, иродов! Они стали там размножаться! Стыд то такой! Ох и до чего они на цивилизованных людей не похожи, все эти внеземные гости. А ещё нас примитивными считают! Я им хлеб с солью, стол и прочие радости. А они мне тут срамные сцены устраивают! И как мне после такого им в глаза то смотреть?

Джон закрыв рот, кряхтя встал из-за стола.

– Голодункусы рассказывали, что заправку построили тут из-за виняхинцев. Так как они согласились прилетать только в пустыню, из-за того, что здесь нет певчих птиц.

Полковник достал святящуюся дощечку, что-то там потыкал, и в столовой разлилась трель соловья.

– Ах, это так прекрасно! – я аж всплакнула, от воспоминаний.

{Небольшая деревня, дом из свежего сруба, мамка на крыльце стоит и зовет нас, ребятушек, блины горячие кушать. А вокруг лес, а там соловьи заливаются. Ох, как же баба Нюра любила своих родных!}

Пришельцы тем временем пришли в себя. Превратились обратно в привычный для нас вид. Только трубочка с розоватым оттенком у них получилась. Ну, наверное, это от того, что им стыдно.

Виняхинцы и впрямь очень извинялись. Объяснили, что при виде маленьких круглых предметов, похожих на планеты, у них просыпаются животные инстинкты. Поэтому и вели себя не адекватно. А вот птичек попросили больше не включать, так как их пение разрушают клетки их тел. Вот так вот! Я теперь знаю ещё одно средство по борьбе с пришельцами.

Но под конец, своих речей, они меня удивили тем, что пообещали исправить проблемы с олископами и восстановить разрушения после апокалипсиса. Видать то, что произошло для них это наивысший стыд и позор. Об этом же подумал и Грец Акимович.

– А разрешение на торговлю, как говорите, можно получить? – спросил ученый, потирая руки.

– Завтра Мигелю пришлем, – протянул предводитель.

Мы опять дружной толпой: шесть злых виняхинцев, я, Мигель еле сдерживающийся, чтобы не рассмеяться, гордый Джон и довольный Герц, вошли в лифт и поднялись на поверхность.

Трубочки запорхнули в половинки яичек, потом кораблики собрались в единое целое, укутались в пушистые облачка и взмыли в небо. Я на прощание помахала пришельцам шваброй с белой тряпкой и спросила у Мигеля: