Подставная фигура - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 51

– И анализ поведения Бена после провала Птиц показал, что он тоже стал работать под контролем американцев. Как это все сказалось на его молодом секретаре, сказать трудно, но с большой долей вероятности можно предположить, что он разделял симпатии и антипатии своего патрона, – продолжал Золотарев.

Он был совершенно спокоен, потому что не нес ответственности за события начала семидесятых. Более того, он-то и вытащил их из глубин времени, очистил от маскировочной паутины легендированной лжи и умелых имитаций и преподносит своему руководству в истинном виде.

– Какие отношения были у Бена с Линсеем? – спросил наконец директор.

Он не выглядел на свои пятьдесят два года – скорей всего потому, что не разъелся и не обрюзг, как другие генералы, особенно многозвездные. Те становятся жертвами специфического образа жизни: в эпоху, когда карьера определяется не личными качествами, а полезными связями, досуг обладателям лампасов приходится проводить в «тусовке» себе подобных, где интересы сводятся не к обсуждению книг, кинофильмов или проблем зарождения цивилизации, а к жратве и пьянке. Не будешь пить и жрать – карьере конец, будешь – разжиреешь и обрюзгнешь. Обычно выбирают второй путь, даже если здоровье подталкивает к первому: гипотетическая возможность смерти пугает меньше, чем реальная отставка.

Поликарпов в баньки и на охоты не ездил, к тому же практически не пил, но он был опытным разведчиком, хорошим психологом и прекрасным аналитиком, именно он в свое время добыл чертежи космического челнока «Шаттл» и имел три боевых ордена за работу «в поле». Поэтому его нестандартный предшественник – политик и интеллектуал – поставил его во главе Службы. И не ошибся: ни один жирный генерал не придумал бы операцию «Доверие».

– Он заменил молодому человеку отца, – ответил Золотарев.

Сам он, хотя и был сторонником здорового образа жизни, «поддерживал отношения» с нужными людьми, а потому, несмотря на утренние пробежки, в поясном ремне пришлось пробить уже вторую дырку. Поликарпову он немного завидовал, причем не столько фигуре, сколько умственным способностям. Ведь его недавнее торжество над Яскевичем было достигнуто благодаря этому худощавому аскету: именно он раскопал цепочку «Птицы – Бен – Линсей», он нашел и личное дело Карданова. Благодаря ему Золотарев единственный раз в жизни ощутил радость интеллектуального превосходства.

– Лорд Колдуэлл дал Линсею образование, ввел в высшее общество и оказывал протекцию вплоть до своей кончины.

– А что насчет этого... – Поликарпов постукал полусогнутыми пальцами – большим и указательным. Золотарев покачал головой.

– Сведения об их интимной связи подтверждения не нашли. Есть лишь сообщение Томпсона, да и то не в категорической форме: так, предположения, подозрения... Во всяком случае, прямыми доказательствами мы не располагаем. Хотя, с другой стороны, степень вероятности велика: эта английская система закрытых мужских школ делает гомосексуализм достаточно распространенным, отношение к нему довольно терпимое... Вполне допустимый спутник патронажа...

– Справка психологической характеристики объекта готова?

– Да. Характер ровный, спокойный. Замкнут, круг общения ограничен. Расширять его не любит. Выраженных интересов и пристрастий не отмечено. Не женат. Элементы сентиментальности. Любит собак. Живет уединенно в загородном доме, пятнадцать километров от Лондона. В последнее время усилил охрану усадьбы. Год назад лечился от невроза. По праздникам навещает мать в Ноттингеме. Раз в год посещает могилу отца. Три-четыре раза – могилу лорда Колдуэлла.

В прозрачных глазах руководителя СВР мелькнуло удовлетворение. Операция «Доверие» строилась на психологии. Комплексы, чувство признательности, сентиментальность – это как раз то, что нужно. Но выражение лица начальника Управления "С" вызывало сомнение в том, что он способен разбираться в тончайших движениях души.

– Как вы считаете возможным использовать эти качества объекта для нейтрализации возможного влияния американцев? И, главное, для решения нужным образом интересующей нас проблемы?

– Ну... Гм...

Золотарев ненавидел такие минуты и тех, кто заставлял его почувствовать свою интеллектуальную неполноценность. К счастью, это происходило нечасто: обычно уровень поставленных задач оказывался вполне доступным. Потому что те, кто их ставил, также не отличались особой высоколобостью.

– Путем направления к нему Карданова и проведения вербовочной беседы...

Поликарпов поморщился.

– Вот так в лоб? Тогда можно послать кого угодно. Только английский джентльмен в подобной ситуации поступит однозначно – вызовет полицию!

Начальник Управления "С" вспотел. Ошибиться было нельзя – слишком высоки ставки. Потому что объектом операции «Доверие» являлся Линсей Джонсон – ведущий экономический эксперт МВФ, от которого зависело, получит ли Россия крайне необходимые ей кредиты.

– Разрешите подумать, товарищ генерал-полковник?

– Думайте, – еще раз поморщился директор. Он не любил солдафонства.

– А мне пришлите подполковника Яскевича.

– Есть! – сказал Золотарев и встал. Он чувствовал себя так, будто только что получил звонкую оплеуху.

– Странно, – задумчиво сказал Алексей Иванович, вертя пустую фляжку с овальным отверстием под содранным лоскутом кожи. – Почему же она не прошла насквозь?

Они сидели в комнате у Макса, за столом в тарелках краснели обглоданные кости грилевой курицы, на донышке бутылки еще оставалось около ста граммов водки.

– Ну-ка дай! – протянул руку Спец и внимательно осмотрел пробоину. Потом встряхнул фляжку, услышав звук болтающегося внутри предмета, усмехнулся, отвинтил крышку и вытряхнул на ладонь небольшую никелево блестящую пулю с косыми черными вмятинами от нарезов.

– Фляжка была полной, – не то спросил, не то сообщил Спец.

Макс кивнул.

– А выстрел глухой, с огнем и дымом. Макс кивнул еще раз.

– Откуда вы знаете?

Спец улыбнулся еще шире. Ему было приятно это удивление. В конце концов, он был учителем, а Макс учеником.

– Замкнутое пространство, заполненное жидкостью, – это готовый гидравлический пулеулавливатель. Но очень тонкий, нормальный выстрел не выдержит. Тебе повезло: старый патрон, может быть, еще военных лет, у него уже не та энергия... «ПСМ», «ПМ» отправили бы тебя на тот свет. Не говоря про «ТТ», «парабеллум» или современные модели... А тут удачно сошлось – фляжка и древний «вальтерок»... Судьба!

Он перестал улыбаться.

– Только зря ты их всех не перемочил! Тогда бы отстали – или навсегда, или на долгое время. Смотря чего хотят...

– Хотят они узнать, где чемоданчик с деньгами, – сказал Веретнев.

Спец вопросительно поднял бровь.

– Кто-то ищет Евсеева, – пояснил бывший разведчик. – Идет по пятам, в спину дышит. Уже, наверное, получил фотографию яхты. Как думаешь, Макс?

– Похоже...

– Зря не перемочил, – повторил Спец. – Ну да можно проехаться по больницам, найти этого хмыря со сломанной рукой да расспросить...

Веретнев успокаивающе похлопал его по плечу.

– Остынь. За тобой уже нет штурмовой роты. А у этих ребят и головорезы и «стволы»... Надо не счеты сводить, а дело делать. Я свой план вам сказал... Давайте решать.

– План-то хороший, но... Деньги, документы прикрытия, оружие... Где все это взять?

Макс задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Черт его знает! – Савченко развел руками. – У меня и нашего загранпаспорта никогда не было!

– А как же... – начал было Слон, но усмехнулся и замолчал.

– Да вот так! Отсюда спецрейс, а там мы документы не предъявляли... Там совсем другое требовалось...

– Хорошо бы пивка, – сказал Веретнев, с сожалением рассматривая почти пустую бутылку.

– Сейчас чай заварю. – Макс встал и прошел на кухню. – А водку я не буду, можете допивать.

– Я тоже не буду, – присоединился к нему Савченко. Алексей Иванович оживился.