У смерти твой голос - Лин Ка Ти. Страница 24

– Вы чего? – пролепетал он, разом растеряв свою взрослую невозмутимость.

Это было больно. Впервые в жизни захотеть кого-то так сильно, чтобы наплевать на опасность, и получить в ответ «вы чего?».

– Прошу, не делайте так больше, – сказал Чон Мин, чтобы добить меня.

И что на это ответишь? «Вы выглядели таким жутко встревоженным, мне хотелось вас утешить»? Грустнее всего мне стало оттого, что я сейчас вела себя точно как бармен вчера: решила поцеловать кого-то, не спросив, хочет он этого или нет. Эта мысль навалилась на меня как могильная плита.

Чан Чон Мин встал и предложил мне локоть. Следующие минут десять мы делали вид, что просто гуляем, якобы не замечая, что идем в сторону парковки. Ну зачем я испортила такой классный вечер! Мы сели в машину, и он отвез меня домой – повторение вчерашнего вечера было настолько точным, что я бы засмеялась, если бы у меня были на это силы. Я выскочила из машины и, не оглядываясь, влетела в мягко освещенный дом, чтобы поплакать в безопасности, – и так всю дорогу сдерживалась.

Но не получилось. На кухне сидели родители и смотрели на меня.

Глава 7

Ресторан «Гаксан»

Сцена родительского осуждения выглядела так картинно и отрепетированно, что я невольно представила, как они пулей бросились по местам, услышав мои шаги на подъездной дорожке.

– Мам, давай потом, – простонала я. – Я потом объясню. Все хорошо.

До меня только сейчас дошло: после того как я утром сбежала от маминого гнева, стоило ждать, что она будет заваливать меня сообщениями, но телефон весь день молчал. Ни единого звонка или сообщения, даже когда я не появилась гораздо позже, чем обычно. Папа сидел со своим обычным мирным видом, завернувшись в халат, мама тоже была в домашнем. Интересно, они весь день были дома?

– Никакого «потом», – отчеканила мама. – Я и так тебе весь день не мешала заниматься, чем хочешь, – скажи спасибо отцу.

– Я сказал, что ты уже взрослая, – ввернул папа, глядя на меня. – И я считаю, имеешь право жить как хочешь.

– Взрослая? Как хочет? Тэхён, ты в своем уме? Юн Хи, во что ты ввязалась? А ну, сядь сюда и говори! Мы были в салоне. Хозяйка гостиницы сказала, ты уже неделю там не появлялась.

Ох уж эта хозяйка гостиницы…

– Ты должна отвечать за свои поступки, – сказала мама фразу, которую, уверена, говорили своим детям миллионы родителей. – Я отменяю аренду салона завтра же, и живи как хочешь, раз такая взрослая.

– Мам, не надо, – умоляюще начала я. – У меня просто такой период в жизни. Я… Я туда пойду завтра, я начну работать, ну прости!

– Расскажи нам, что происходит. – Мама схватила меня за руки. – Прямо сейчас.

Я представила, как рассказываю ей, – конечно, не про Чон Мина, но хотя бы про девушек, про то, что помогаю полиции, тогда она, может, и пожалеет меня. Но я не смогла, даже ради салона.

Мама охраняет меня всю жизнь, ее предсказание помогает мне избежать смерти, и каково ей будет знать, что я наплевала на безопасность и разгуливаю по городу, когда там умирают женщины, с которыми у меня есть кое-что общее?

– Мам, расскажу потом.

– Это мужчина? – нахмурилась мама. – В этом дело? Ты с кем-то связалась?

Кажется, что-то в лице меня выдало, а мама была из тех предсказателей, которые на клиента смотрят едва ли не больше, чем в знаки и таблицы. От ее наблюдательного взгляда ничего не укроется.

– Поразительно. – Она откинулась на спинку стула и всплеснула руками. – А не тот ли это, который сказал, что курьер? Я его из-под земли достану!

Ну началось.

– Мама, он не… – мямлила я, но, из-за того что подобные разговоры в юности прошли мимо меня, не знала, как себя вести.

– Вот, значит, что у тебя в голове? – холодно спросила мама. – И это благодарность за все, что я сделала? Я учила тебя всему, дала тебе место для стажировки в моем салоне. Да знаешь, сколько девочек хотят туда попасть, вместо того чтобы за гроши работать в кафе предсказаний в торговом центре! Но и этого мало, я тебе сняла собственный салон, и ты тут же его забросила?! Ты могла поступить в университет, могла чем угодно в жизни заниматься, мы бы все оплатили, но если уж ты выбрала профессию, изволь ею заниматься, а не волочиться за парнями!

Я подняла плечи. Я знала, что будет разборка, но не знала, что настолько неприятная.

– Волочиться за… за парнями? – переспросила я.

– Дорогая, ей двадцать. Конечно, она интересуется парнями, странно было бы, если бы не интересовалась, – вставил папа.

– Мам, какими парнями? – пролепетала я. – Да я ни на кого даже не смотрела, ты ведь знаешь.

– Теперь я уже ничего не знаю! Может, ты все это время с кем-то встречалась, откуда мне знать?

Мама была не просто зла, ее трясло от ярости, я никогда не видела ее в таком состоянии и тоже разозлилась. Я всю жизнь по струнке ходила, и вот, значит, какого мама мнения обо мне?

– Ты бы очень просто узнала. Если бы я с кем-то встречалась, я бы умерла! – заорала я.

Мама со стоном уронила голову на руки.

– Дорогая, не беспокойся так, я знаю этого молодого человека, – вдруг сказал папа, и если он хотел отвлечь внимание, ему это удалось. Мы обе уставились на него. – Замечательный юноша, с ним она в безопасности.

Он наморщил лоб, будто спрашивал себя, не зря ли это сказал. Папа всегда подпевал маме, никогда не мог ей возразить, а тут! Что это с ним?

– Иди, – глухо сказала мама и указала мне на дверь. – Скройся с глаз моих.

Я встала, даже не надеясь, что все так просто закончится. Да, мама все еще на меня обижена, с этим потом надо будет как-то разобраться, и все равно я чувствовала себя как приговоренный к казни, которому сказали: «Мы передумали, ты помилован». Я вскочила и бросилась к себе. Долго намывалась в душе, потом лежала в кровати и ждала, когда кто-то из родителей постучится ко мне и разговор продолжится. Это даже отвлекло меня от желания истыкать себя ручкой, чтобы забыть о боли, причиненной Чон Мином: я боялась, что родители зайдут и увидят. Мама была сдержанной, здравомыслящей женщиной, которая никогда бы не одобрила такую истерику, и я должна попытаться стать такой же. Я ждала их, ждала, а потом взяла и уснула.

Про Чон Мина я думала даже во сне – мысли просто мягко переползли из реальности в сон и обратно. Я открыла глаза и уставилась в потолок, неподвижная, как труп. Мама могла бы зайти и приставить пистолет к моему виску, я бы все равно не встала.

Факты были таковы: я влюбилась в Чон Мина, а он в меня – нет. Ни один влюбленный так не отпрянет от поцелуя. И вместе с отчаянием от этой мысли во мне пробудилась и надежда.

Может, я умру, только если сближение с парнем будет взаимным? Вдруг я все эти годы перестраховывалась? Предсказания – вещь расплывчатая, мама тогда сказала: «Не влюбляться, не сближаться с парнями, не встречаться с ними и не выходить замуж». Пункты со второго по четвертый даже сейчас были блестяще выполнены: невозможно сблизиться – и тем более встречаться – с тем, кто к тебе равнодушен. А первый, влюбленность, наверняка иссякнет, если его не подкармливать.

Решено: просто не видеться больше с Чон Мином, открыть салон и вернуться к нормальной жизни, тогда и судьба стороной пройдет. Не будет же она так жестока, чтобы убить меня за такое краткое и невзаимное чувство. Подумаешь, хотела поцеловать парня! Я немедленно представила себе небесный суд, куда попаду, если меня за этот грех завтра же собьет машина. Сразу выступлю, как несправедливо обвиненные в фильмах: «Ваша честь, я не признаю вины! Верните меня в мир живых, иначе я подам апелляцию!» Я невольно улыбнулась и выбралась из-под одеяла. Помирюсь с мамой, не посмотрю больше ни на одного парня, потому что они того не стоят, и все будет в порядке.